Сент-Женевьев-де-Буа - Марина Юденич

— Артемьев, очевидно, не преувеличивал Даже сейчас, когда он торопливо пододвинул к себе недопитую бутылку коньяка и стал наливать ароматную золотистую жидкость в тяжелый стакан, рука его вдруг задрожала и горлышко бутылки несколько раз предательски звякнуло о резной толстый край стакана.

Не преувеличил Артемьев и, говоря о себе, он и вправду несмотря на малый рост, был парнем отнюдь не робкого десятка и не то что не избегал крутых, а порой и смертельно опасных ситуаций, но, можно сказать, что сознательно искал их и, уж по крайней мере, никогда не упускал возможности лично поучаствовать, если таковая ситуация вдруг складывалась где-нибудь поблизости. Он был многократно бит, обстрелян, трижды серьезно ранен и десятки раз находился в нескольких шагах от неминуемой смерти Это Беслан мог свидетельствовать сам, и Лехе не было никакой необходимости произносить столь длинную тираду, чтобы убедить его в этом Что же касается того, что довелось повидать репортеру и чему быть свидетелем, то и здесь с большим основанием, чем Бес никто не мог подтвердить его правоту, потому что действительно пол войны назойливая лехина камера сопровождала Беслана и его людей едва ли не всюду, где они бывали, а там, где проходили его люди… Но об этом Беслан именно сейчас почему-то вспоминать хотел меньше всего Это было странно, поскольку никогда раньше ни одного из своих поступков он не стыдился, полагая, что все сделанное им, сделано во имя действительно высоких целей и, значит, сделано правильно Но обдумать это сейчас не было времени, и желания такого он не испытывал Он просто поторопил Артемьева, одновременно и успокоив его:

— Верю, Леха, почему нет? Нет на свете ничего страшнее того, что могут сотворить сами люди. Дед мой так говорил и не мне теперь с этим спорить. Так что же там было написано, в этом архиве?

— Ничего, Беслан. В том-то и дело, что почти ничего То есть кое что все же было. Итак, Тишкин, собрал в отряд самых верных своих людей и добровольцев, почитай — самых головорезов, и рванул в монастырь Однако, вышла незадача, никакого белогвардейского подполья обнаружить в монастыре не удалось. Вероятнее всего его там никогда и не было, а если и забрели когда-то два-три раненых юнкера, то и те к тому времени уже, получив посильную помощь и залечив ранения гостеприимные стены монастыря покинули.

Впрочем, думаю, что и не было никаких раненых юнкеров, слишком отчужден был монастырь степью от внешнего мира Но Тишкину без подполья возвращаться в город было никак нельзя Словом учинил этот паскудник среди пятнадцати монашек следствие по полной программе — Могу себе представить…

— Не можешь. Даже ты, Бес, не можешь Одной из монашек, даже не монашек, послушниц еще, то есть девчонке, которая только готовилась принять сан чудом удалось бежать, она и рассказала потом, но не сразу Потому что сразу лишилась рассудка и много лет бродила по станицам как юродивая, пока не угодила в психбольницу, которая по странному стечению обстоятельств разместилась как раз на месте бывшего монастыря. Но об этом позже. Пока же из документов следовало, что отряд Тишкина обнаружил в стенах монастыря, как и предполагал очаг белогвардейского сопротивления и вступил в неравный бой Заметь — неравный. То есть в этом сопротивлении насчитывалось немалое количество вполне боеспособных и вооруженных мужчин, которые отряду красных оказали достойный отпор. В этом бою отряд Тишкина понес немалые потери, а именно — шестеро бойцов пали смертью храбрых, защищая интересы мировой революции, но оставшиеся были на высоте и покрошили противников, всех до единого. Таким образом, с белогвардейским подпольем не территории губернии было покончено. Все это следовало из раппорта командира отряда, уполномоченного губернской ЧК Тишкина. И все это было от начала до концаоткровенным и наглым его враньем. Потому что не было никакого очага и никакого сопротивления, а были зверства Тишкина, который добиваясь от монашек признания в пособничестве белогвардейцам совсем осатанел и дошел до таких низостей, что шестеро бойцов из его же отряда не выдержали и выступили против него, требуя прекратить издевательства над беззащитными женщинами, за что немедленно поплатились собственными жизнями. Тишкин объявил их предателями, переметнувшимися на сторону контрреволюции и приказал хранящим ему верность бойцам отряда бывших товарищей расстрелять на месте Приказ был выполнен. Более того, полагаю, между командиром и оставшимися в живых бойцами было по крайней мере на тот момент достигнуто полное взаимопонимание, потому что версия, изложенная в рапорте Тишкина получила их полное подтверждение Естественно, расстреляны были и несчастные монахини, чьи признания уже, собственно, никого не интересовали — Так откуда же все стало известно?

— Тайное, Беслан, как утверждают классики или не классики, а древние — не помню, не важно, тайное — всегда становится явным. Это точно. Сам много раз проверял. Так вот отряд с триумфом возвратился в губернский центр, Тишкин получил повышение по службе, бойцы — соответственно тоже получили свои пряники, кому сколько причиталось. Но — то ли кто-то счел себя обиженным, то ли кого-то замучила совесть, то ли — просто кто-то решил насолить слишком уж удачливому чекисту, словом возникла новая телега в Москву, теперь уже анонимная, которая все то, что я тебе только что поведал, в себе и заключала. Время тогда было строгое, не то что ныне. На сигналы с мест принято было реагировать, причем незамедлительно. Короче, была комиссия из Москвы, которая с этой историей пыталась разобраться. Однако — увы и пшик! Ничего определенного та комиссия установить не сумела. Сам Тишкин и все его бойцы — подельнички упорно стояли на своем. Правда — читал я их объяснения с описаниями всех событий, в показаниях очень сильно путались, сукины дети, детали не совпадали и явные противоречия в глаза бросались, но год тогда, Бес, заметь был всего лишь 1923. Еще ЧК было ЧКой, а не Народным Комиссариатом Внутренних Дел и обыкновения своих допрашивать с пристрастием, то бишь пытать, господа чекисты еще не имели, а быть может, принимали комиссию как-нибудь очень уж гостеприимно и ласково. Словом, если придерживаться архивных документов, то работа комиссии не увенчалась успехом, то бишь факты изложенные в анонимном сигнале, не подтвердились И вот еще одно любопытное обстоятельство Спустя несколько дней после отъезда московской комиссии, одни из бойцов тишкинского отряда вдруг ни с того ни с сего взял и повесился на вожжах в собственном сарае. Поступок его истолкован был однозначно, анонимку написал он и, не вынеся угрызений совести или в бессильной ярости от того, что замысел его погубить товарищей не удался, свел счеты с жизнью Туда, ему и дорога. Собаке, что называется, собачья смерть. Вопрос был закрыт окончательно. Тишкина, правда в скором времени и при активном содействии местного руководства то ли в силу недюжинных способностей, то ли от греха подальше перевели и с большим повышением в Москву Все. Архивная история на этом, можно сказать закончена Но! — Леха предостерегающе поднял вверх палец, предвидя недовольный вопрос Беслана, — Это, что называется, только присказка, сказка — впереди.

— Бедный мой мальчик, как же вы все это пережили! — маленькое оконце церковной лавке уже почти неразличимо на темной стене Пока они говорили, наступили сумерки, а за ними подкрался и вечер Впрочем говорил все более Поляков, изредка лишь перебиваемый короткими, уточняющими репликами молодого князя Куракина. Старая дама же, напротив, все это время хранила молчание, и иногда Поляков начинал сомневаться, уж не задремала ли она, утомившись его не вполне гладким повествованием и теми минутами пережитого волнения, которое вызвал он своим стремительным вопросом. Но — нет, она не дремала и видимо слушала его очень внимательно, боясь потревожить какой-нибудь репликой и только сейчас, сочтя историю его законченной, позволила себе заговорить, — Да скажите мне прежде всего вот что! Это же очень для вас важно Верите ли вы в Бога?