Хозяйка лабиринта - Кейт Аткинсон

– Крумгорны и флажолеты, надо думать. Один-два сакбута, – сказала Джульетта, вытаскивая эти слова из каких-то дальних подвалов памяти. Интересно, такие инструменты на самом деле существуют или она их выдумывает? Названия звучали неправдоподобно. – Еще лютню, я полагаю.

Последние слова она произнесла с неохотой.

– Я сбегаю через дорогу, в отдел звуковых эффектов, – сказал Лестер.

– Ничего, я сама собиралась в Дом вещания. Вы продолжайте работать.

– Знаете, мисс, а я хотел бы стать продюсером программ, – вдруг выпалил он. И добавил застенчиво: – Как вы.

– В самом деле? Вообще-то, моя работа вовсе не так гламурна, как кажется со стороны.

Не надо разочаровывать мальчика. Пусть себе надеется. Ей снова вспомнился Сирил. Он тоже был инженером звукозаписи. Интересно, если Годфри Тоби напомнить про Сирила, он и знакомство с ним тоже будет отрицать? Джульетта с нежностью вспомнила вечный оптимизм Сирила, не изменивший ему даже в страшных испытаниях. И отвагу как у терьера. («Ну же, мисс. Мы справимся».)

– Мисс? Мисс Армстронг!

Она вдруг подумала, что надо обязательно подбодрить его. В отличие от Сирила, у Лестера впереди будущее.

– Конечно, Лестер, людей в вашей должности часто повышают. В Би-би-си это обычное дело. Сейчас вы новобранец, но кто знает – может, на пенсию выйдете генералом.

– Правда?

– Почему бы и нет.

Он словно стал выше ростом. Широко ухмыльнулся, показав набор чудовищно кривых зубов. Радость, подумала Джульетта. Вот как она выглядит. Надо бы Прендергаста позвать, пусть посмотрит. Но она не стала его звать.

– Спасибо, мисс.

– Не за что.

На выходе Джульетту остановила Георгина Гиббс и вручила ей конверт:

– Это вам пришло, мисс Армстронг.

– Вы же знаете, что можете называть меня Джульеттой.

– Знаю.

Пока девица в архиве спецэффектов искала запись флажолета, Джульетта осмотрела конверт. На нем было написано ее имя: «Мисс Дж. Армстронг». Не вскрывали ли его? Явных следов не было, но все же она не могла избавиться от подозрений. Внезапные послания редко бывают утешительными и часто – неприятными. Она осторожно вскрыла конверт и обнаружила сложенный лист писчей бумаги. На нем было написано одно предложение. Без заголовка. Да неужели, подумала она. Они даже не могли…

– Мисс Армстронг! Я нашла вам флажолет. Пришлось идти в отдел музыки. – Девушка из архива спецэффектов запыхалась, словно ей пришлось гоняться за флажолетом по всему зданию. (Имя Флажолет подошло бы газели, подумала Джульетта. Или какому-нибудь суперкролику.) – И еще вам сообщение. Точнее, вопрос. От мистера Пеллинга. Он спрашивает: «Это ветряная мельница или водяная, и не могли бы вы раздобыть запись?»

– Вы молодец, что вспомнили про мельницу, – сказала Джульетта Лестеру. – Я про нее совсем забыла. Я решила, что у нас будет ветряная – они так приятно шумят… свистят. Ну знаете, лопастями. Записывали в Норфолке еще до войны. Запись нашлась в отделе атмосферных эффектов. Вот позорный стул для казни водой нам придется импровизировать. В кладовых Би-би-си такое вряд ли найдется.

В Манчестере они всегда сами изображали эффекты в прямом эфире – два мальчика-звукооператора, баки с водой, ветровальные установки, голоса птиц (мальчики издавали крики чаек, очень натуральные и ужасно противные). Морские пейзажи они рисовали, как никто другой. Порой мальчики вываливались из операторской, изображая моряков, потерпевших ужасное кораблекрушение. Конечно, это было уже после того, как Джульетта перевелась из Срочных Оповещений в программу «Детский час». Предполагалось, что регионы делятся программами, но северная редакция всегда очень ревниво охраняла свой «Детский час». Там было веселей, чем здесь. «Детский час» задумывался как развлекательная программа, в то время как редакция школьных программ в Лондоне работала исключительно на высшие цели. Джульетта уже ощущала эту разницу как возложенный сверху тяжкий груз.

– Вы не скучаете по северу? – спросила однажды Георгина в ностальгии по неведомому. Она дочь сельского священника из Уилтшира. (Ну конечно, кем же еще она могла быть.) – По тамошним настоящим людям?

– Здешние люди не менее настоящие, – сказала Джульетта, впрочем без особого убеждения.

Ее мать была шотландка (хотя с виду ни за что не угадаешь), и однажды они совершили длинное путешествие на ее родину. Джульетта была тогда еще ребенком и теперь мало что помнила из этого паломничества. Мрачный замок, и вокруг него все серое, словно перепачканное сажей. Она ожидала увидеть какую-нибудь родню, но ей не запомнилось, чтобы они с кем-нибудь встречались. Судя по всему, со стороны отца у нее родственников и не было. «У тебя его кудри», – сказала мать. Маловато для наследства.

Когда она подала заявление на должность диктора в манчестерской редакции Би-би-си, там очень интересовались ее возможными связями с английским севером, – видно, им надо было поставить галочку в какой-то клетке. Джульетта сомневалась, что их устроят туманные каледонские корни ее матери, и наобум назвала Миддлсбро. «Отлично», – выдохнул кто-то. Люди вечно говорят, что им нужна истина, а сами удовлетворяются правдоподобием.

Лестер Пеллинг терпеливо ждал. Видимо, чтобы она ушла.

– Не буду вам мешать, – сказала она. – Может, вам нужна помощь?

Помощь была не нужна.

Уходя, Джульетта вдруг вспомнила:

– Так кем был ваш отец?

– Простите, мисс?

– Кем был ваш отец?

– Сволочь он был, – тихо ответил Лестер, крайне удивив ее.

В редакции школьных программ никто не ругался, разве что изредка чертыхались из-за какой-нибудь технической неполадки. И все же за последние полчаса Джульетта уже второй раз услыхала крепкое словцо. Когда она вернулась из Дома вещания, Чарльз Лофтхаус, завидев ее, сказал:

– Ну что же, Фукс в глубокой жопе.

Она знала, что он намеренно пытается ее шокировать, но лишь хладнокровно взглянула на него:

– В самом деле?

Лофтхаус показал ей первую полосу раннего выпуска «Ивнинг стандард»:

– Четырнадцать лет. Почему его не повесили?

– Когда он передавал секреты русским, они были нашими союзниками, – сказала Джульетта, изучая газетную страницу. – Если они не враги, то он – не предатель.

– Казуистика, – фыркнул Лофтхаус. – Ваша позиция в лучшем случае наивна. Вы вообще за кого, а, мисс Армстронг?

Он ухмылялся, как театральный злодей, и Джульетта вдруг поняла, до чего он ее ненавидит. Странно, как она не замечала этого раньше.

– Дело не в том, кто за кого, – высокомерно произнесла она, – здесь решает закон.

– Как скажете, милочка.

Он похромал прочь, и ей стоило большого труда не швырнуть в него пластинкой из стопки, которую она держала в руках. Интересно, можно ли обезглавить человека, швырнув алюминиевый диск, покрытый ацетатом, под правильным углом? Смерть от флажолета.