Сюзанна и Александр - Роксана Гедеон

Шарлотта, деловито сдергивая простыни с постели – видимо, она так делала каждый раз после подобных ночей, – произнесла:

– Я сделаю так, как хочет мадам. Как только монсеньор посетит этот дом, ему немедленно передадут вашу просьбу.

– Как вы полагаете, он посетит его уже сегодня?

– Сегодня? О, мадам, вы слишком многого хотите от монсеньора.

Я отказалась от завтрака, но воспользовалась всем остальным, что было для меня приготовлено, и ванной в том числе. В этом месте все было сделано для того, чтобы подобные мне женщины чувствовали себя как дома. Здесь было все, начиная от домашних туфелек и кончая щеткой для волос. И, как ни странно, даже ощущая, что подобные мелочи приравнивают меня ко всем прочим посетительницам этого дома, я не чувствовала себя оскорбленной и не ревновала. Я признавала право Талейрана жить так, как ему угодно. Следует отметить, что он никогда и ни в чем мне не клялся. Разве что в дружбе.

Через час я уже ехала в министерской карете в Париж. Несмотря на то, что я успокаивала себя, какое-то время меня терзали угрызения совести. Все-таки некрасиво получилось. Я понимала, что хлопотать за мужа и одновременно изменить ему – это нехорошо. Как-то странно. Но, черт возьми, человек слаб. Я же не святая! А он, Александр? Хотела бы я посчитать, сколько женщин было у него за девять месяцев – и это помимо леди Мелинды.

Мне стал вспоминаться даже Ле Пикар, но потом я задумалась о вчерашней встрече с Баррасом, и граф вылетел у меня из головы. Следовало подумать, где взять недостающие двадцать тысяч. Директор высказался недвусмысленно: я даю деньги, он устраивает дело с амнистией. Стало быть, все сейчас зависит только от меня. Надо продать что-нибудь. Например, несколько камней… Правда, я должна признать, что моя коллекция драгоценностей – тех, что я привезла в Париж,– уже изрядно оскудела.

Я выскочила из кареты, не дожидаясь помощи кучера, и побежала к дому. Мне не терпелось поскорее устроить ревизию своим камням. На ходу развязывая ленты шляпы, я шла через вестибюль к лестнице.

– Сюзанна! – Этот голос остановил меня.

Я обернулась и увидела в дверях гостиной Поля Алэна.

7

Честно говоря, в первый момент сердце у меня ушло в пятки, так, будто я была поймана на горячем. Возвращаясь домой, я меньше всего ожидала увидеть здесь своего деверя. И нельзя было сказать, что меня так уж обрадовала эта встреча. Но, преодолев минутное замешательство, я с улыбкой направилась к Полю Алэну.

– Вы приехали? Боже мой, я совсем не знала, что вы способны на такие сюрпризы! Давно вы здесь?

– Я прибыл вчера вечером.

– Почему же вы не сообщили о своем приезде заранее? – спросила я, прикидывая, что, раз Поль Алэн явился в Париж еще вчера, значит, он знает, что ночью меня не было дома.

– Это заняло бы слишком много времени.

– А как вы добрались?

– Верхом. На это ушло всего три дня.

– Верхом до самого Парижа? Вы большой оригинал. Что же так подгоняло вас?

Я было уже решила, что Ле Пикар сдержал угрозу, и бледность разлилась по моему лицу.

Лицо Поля Алэна, напротив, ничего не выразило.

– Вы знаете, Сюзанна, что я не люблю ездить в карете.

– И это все?

– И это все.

Помедлив немного, я спросила:

– Надеюсь, в Белых Липах ничего плохого не произошло?

– Там все в порядке, мадам. Я приехал, чтобы увезти вас из Парижа.

– По-вашему, я слишком долго здесь нахожусь?

– Не то чтобы долго. Просто Белые Липы нуждаются в вас. Без вас мне трудно со всем справляться. Я и так выдержал целых шесть месяцев.

Я не сдержала вздоха облегчения. Слава Богу, ничего страшного не произошло. Можно не волноваться.

– Поль Алэн, я сама думаю возвращаться. Вы приехали как раз тогда, когда я надумала собираться к отъезду.

Внимательно глядя на меня, он спросил:

– Могу я узнать, где вы были всю ночь?

– На приеме в Ренси, – сказала я беззаботно. – В поместье Клавьера.

– Что же вы там делали?

– Развлекалась.

– Целую ночь?

– Ренси находится далеко от Парижа. Кроме того, по дороге я задержалась у ювелира.

– Что же вы купили?

– А вот это, – смело сказала я, указывая на брошь, подаренную мне Талейраном.

Наступило молчание. Мы смотрели друг на друга. Вопросы Поля Алэна больше не пугали меня, ибо я нашла бы ответ на любой из них. Конечно, было бы лучше, если бы Поль Алэн приехал в иное время… и не знал бы, что я отсутствовала ночью. Но раз уж так получилось, надо примириться с ситуацией и по возможности исправить ее.

– А что за карета привезла вас, Сюзанна? – спросил он вдруг.

– Ах, так вы и это заметили, – произнесла я чуть раздраженно, ибо эта беседа уже начинала мне не нравиться.

– Ответьте мне.

– Это карета Мориса де Талейрана, моего хорошего знакомого, – сказала я решительно. – Я очень ему обязана.

– Вы? Я это слышу от вас? Вы называете предателя своим хорошим знакомым? Да что вы себе думаете?

– Можно подумать, вы мой опекун, – сказала я чуть насмешливо. – Поль Алэн, прежде чем упрекать меня, вспомните, что мы с вами абсолютно равны. Вы не мой повелитель.

Брови его были нахмурены. Не выдержав, я улыбнулась:

– Ну, что за глупости? Не стоит до такой степени быть в плену предубеждений. Позже я расскажу вам все, и вы поймете, что я была права, когда хорошо отзывалась о Талейране. А теперь идемте обедать. Я ужасно голодна.

В этот миг на лестнице появилась Аврора. Она быстро сбежала вниз, и я заметила, что при взгляде на Поля Алэна лицо ее засияло.

–– Поль Алэн, мне кажется, вы еще не видели лошади, которую мне купила мама. Пойдемте, вы просто обязаны посмотреть!

– Мадемуазель, я уже видел ее, – терпеливо произнес виконт дю Шаглэ. – Гнедая английская кобыла, не так ли?

– Так. Но если мне хочется еще раз похвастаться ею перед вами, неужели вы мне откажете?

– Ваша улыбка, Аврора, лишает меня мужества, необходимого для отказа.

Они ушли. И, честно говоря, я была этому очень рада, потому что сейчас нуждалась в покое и хотела побыть одна, чтобы все обдумать.

…После того как я узнала, что Поль Алэн приехал в Париж, и после разговора, весьма похожего на допрос, я опасалась, что Талейран, узнав от Шарлотты, что я просила его зайти ко мне, исполнит мою просьбу. Его визит мог бы иметь самые неожиданные последствия. Поль Алэн на дух не переносил людей, подобных ему. Трудно было даже сказать, кого он больше презирает: просто якобинцев или аристократов, которые к ним примкнули. Я раздумывала над тем, как избежать неприятностей, и решила написать Талейрану письмо. Я уже присела к секретеру и взяла перо, как вдруг услышала звонок, раздавшийся в прихожей.