Муссон - Уилбур Смит

— Ох ты! — Жена бюргера зачарованно вздрогнула. — Звери эти моряки!

— Все они такие, дорогая. Не только моряки, — строго кивнула Ханна. — Все мужчины такие.

— Верно, Господь свидетель! — согласилась женщина, подняла девочку и посадила себе на плечо. — Вот так, дорогая, — сказала она. — Отсюда тебе будет лучше видно.

Магистрат кончил читать приговор.

— Посему вышеуказанный Хендрик Мартинус Окерс приговаривается к смертной казни через повешение. Казнь производится публично на парадном плацу перед крепостью сентября третьего дня в десять часов утра.

Он тяжело спустился по лестнице с помоста, и один из стражников помог ему преодолеть несколько последних ступенек. Палач, стоявший за осужденным, вышел вперед и надел ему на голову черный холщовый мешок.

— Терпеть не могу, когда они так делают, — проворчала Ханна. — Мне нравится видеть его лицо, когда он висит на веревке, весь багровый, и дергается.

— Неторопливый Джон никогда не закрывал лица, — согласилась женщина рядом с ней. — Ах! Вы помните Неторопливого Джона? Он был настоящий художник. Никогда не забуду, как он казнил Фрэнки Кортни, английского пирата. Вот уж было на что посмотреть!

— Помню, словно это было вчера, — согласилась Ханна. — Он возился с ним битых полчаса, прежде чем разрубил на части…

Она вдруг замолчала, словно начала что-то припоминать.

Что-то, связанное с пиратами и красивым парнем на эшафоте. Она раздраженно покачала головой — джин притупил ее ум.

Палач накинул петлю на голову заключенному и затянул узел под левым ухом. Парень дрожал. Ханна снова пожалела, что не видит его лица. Все это о чем-то ей напоминало.

Палач отошел, взял тяжелый деревянный молот. Размахнулся, чтобы выбить клин, державший люк.

Приговоренный жалобно закричал:

— Во имя Господа, сжальтесь!

Зрители рассмеялись. Палач снова взмахнул молотом и выбил клин.

Люк с грохотом открылся, и парень упал в него. Он повис на короткой веревке, вытянув шею и мотая головой из стороны в сторону. Ханна слышала, как, словно сухая ветка, лопнули шейные позвонки, и снова испытала разочарование. Неторопливый Джон все рассчитал бы гораздо лучше: парень висел бы на веревке много долгих мучительных минут, а жизнь уходила бы из него медленно. Бездарный палач, ему не хватает тонкости. На вкус Ханны все кончилось слишком быстро.

Тело повешенного несколько раз содрогнулось, и он повис, медленно вращаясь на веревке, изогнув шею под немыслимым углом.

Ханна недовольно отвернулась. И застыла.

Воспоминание, которое ускользало от нее, вдруг разом обрело четкость.

— Мальчишка пирата! — сказала она. — Сын пирата Фрэнки Кортни. Никогда не забуду его лицо. Я сказала, что видела его.

— О чем это вы? — спросила женщина с девочкой на плече. — Мальчишка Фрэнки? Кто такой мальчишка Фрэнки?

Ханна не стала отвечать и торопливо ушла. Дрожа от возбуждения, она несла в себе эту тайну.

Нахлынули воспоминания двадцатилетней давности: суд над английскими пиратами. Ханна в те дни была молода и красива и кое-что позволила одному из стражников бесплатно, чтобы он пропустил ее в зал суда. Она весь суд просидела на скамье в заднем ряду. Развлечение гораздо лучше любого балагана или ярмарки.

Она снова видела парня, прикованного цепями к пирату, сына Фрэнки, стоявшего рядом с ним, когда прежний губернатор, Ван дер Вельде, приговорил одного из них к смертной казни, а другого к пожизненной каторжной работе на стенах замка. Как же звали того парня? Закрывая глаза, она отчетливо видела его лицо.

— Генри! — воскликнула она. — Генри Кортни!

Три года спустя пираты во главе с Генри Кортни вырвались из подземелья крепости. Ханна никогда не забудет крики и грохот боя и мушкетного огня, потом потрясший землю взрыв и поднявшийся в небо огромный столб дыма и пыли, когда английские разбойники подорвали пороховой погреб в крепости. Она своими глазами видела, как они выносятся из ворот крепости в украденной карете и удирают по дороге в глухие места. И хотя гарнизон крепости преследовал их до диких гор на севере, им удалось бежать.

Она помнила объявления, развешанные после этого на рынке и во всех прибрежных тавернах.

— Десять тысяч гульденов! — прошептала она. — Награда была десять тысяч гульденов.

Ханна попыталась представить себе такую огромную сумму.

— С этими деньгами я могла бы вернуться в Амстердам. И прожила бы остаток жизни как знатная дама.

Но тут ее взяла робость. Заплатят ли награду столько лет спустя? Сказочное состояние уходило из рук, и Ханна вся обмякла от отчаяния.

«Попрошу Аннету узнать у ее парня из крепости».

Аннета — одна из самых молодых и красивых проституток в тавернах на берегу. Среди ее постоянных клиентов был некий чиновник губернатора, на профессиональном языке шлюх — ее «покровитель». Ханна подхватила юбки и бегом кинулась на берег. Она знала, что у Аннеты своя комната в «Моллимоке», одной из самых популярных таверн, поименованной в честь странствующего альбатроса.

Ей повезло: Аннета еще валялась на грязном тюфяке в каморке под крышей.

Комната пропахла мужским потом и похотью. Аннета села; ее густые черные волосы были спутаны, глаза сонные.

— Чего разбудила в такую рань? Ума решилась? — гневно взвыла она.

Ханна села рядом с ней и торопливо объяснила.

Девушка села и протерла глаза. Она слушала, и выражение ее лица менялось.

— Сколько? — недоверчиво переспросила она и сползла с тюфяка, чтобы собрать разбросанную по полу одежду.

— На каком корабле этот керел? — спросила она, через голову натягивая платье на колышущуюся белую грудь. Ханна оставила вопрос без внимания. В заливе больше двадцати кораблей, и она понятия не имела, где именно искать их добычу. Но вдруг ее лицо изменилось. Генри Кортни — английский пират, а среди стоящих на якоре кораблей всего два английских. Он должен быть на одном из них.

— Это уж моя работа, — сказала она девушке. — Ты только узнай, обещают ли еще награду и как ее получить.

«Серафим» уже пятнадцать дней стоял на якоре, когда наконец в залив, борясь с юго-восточным ветром, вошел «Йомен из Йорка» и встал в кабельтове за его кормой. Эдвард Андерсон приплыл на шлюпке, поднялся на борт «Серафима» и поздоровался с Хэлом.

— Я едва узнал вас, сэр Генри. «Серафим» выглядит совсем другим кораблем.

— Значит, я своей цели достиг.

Хэл взял его за руку и повел к трапу.

— Что вас задержало?

— С самого нашего расставания ветер был противный. Меня отнесло так далеко, что я видел побережье Бразилии, — проворчал Андерсон. — Но я рад, что мы снова вместе.