Алая гроздь турмалина - Людмила Мартова

Получается, преступник довольно хорошо знал Лену, а также круг ее общения, и это немного пугало. Судя по Даниным ранам, место, где сейчас хранился рубин Цезаря, он не раскрыл даже под пытками. В его стойкости и готовности отдать жизнь за ее безопасность Лена была уверена. И чувствовала себя виноватой в том, что невольно подставила Даню, который готов был умереть, но не раскрыть ее тайну.

Помимо снедающего ее чувства вины, она, разумеется, испытывала еще и тревогу – предугадать следующий ход бессердечного негодяя было нетрудно. Не найдя рубин в доме у Еропкина, он должен проверить квартиры других причастных к обнаружению тайника, то есть Дмитрия Макарова и ее самой.

В том, что с ней могла случиться беда, винить было некого. Лена сама утащила камень из дома Яковлева и приняла решение не говорить об этом полиции, а потому и ответственность за это несла сама. По этому принципу она жила всю сознательную жизнь, и нарушать его сейчас, пусть и в минуту опасности, не собиралась.

Но дома был Митя, при этом он почти на весь день оставался один, когда Лена уезжала на работу. Ей было страшно представить, что может произойти, если неведомый преступник решит обыскать квартиру и обнаружит в ней двенадцатилетнего мальчика с собакой. Значит, Митьку нужно под любым предлогом на время удалить из квартиры. Например, оставить на ближайшую неделю у отца.

Оставался еще Дмитрий Макаров, которого, по-хорошему, нужно было предупредить о возможных неприятностях, но, подумав, Лена решила пока ни о чем ему не говорить. Ее новый коллега был взрослым человеком, не производящим впечатление тугодума. Лена была уверена, что надвигающиеся проблемы он почувствовал, что называется, спинным мозгом и надлежащие меры безопасности принял. Немного успокоившись, она села в машину и набрала номер сына.

– Митька, – сказала она, когда мальчик взял трубку, – а как ты смотришь на то, чтобы эту неделю пожить у папы? У меня тут на работе полный атас. Да еще Даня попал в больницу, мне придется каждый день к нему ездить, не хотелось бы, чтобы ты чувствовал себя одиноким. Спроси у папы, не против ли он, чтобы я привезла к вам еще и Помпона?

– Мам, забери меня домой, – напряженным голосом попросил вдруг Митька, и Лена от удивления икнула, потому что ее сын всегда прекрасно ладил с отцом. Или Костя новую пассию себе завел?

– Мить, – осторожно спросила она, – ты не хочешь остаться у папы? Что-то случилось?

– Мам, вы, конечно, у меня оба странные. Ты полночи не спишь, с Даней о чем-то шушукаешься, а теперь говоришь, что он в больнице. Мецената твоего убили, да еще и ты труп нашла. Но к твоим странностям я как-то привык. Поэтому лучше с тобой поживу. И одиноким я себя не чувствую никогда, можно подумать, ты не знаешь!

То, что Митька разговаривает с ней, как будто взрослый в их паре он, а она неразумная маленькая девочка, все время творящая глупости, Лене показалось умильным. Однако важно сейчас было не то, что сын все понимает и вообще как-то быстро вырос.

– Митя, а в чем папина странность, я не поняла? – сказала она, потому что не один Дмитрий Макаров мастерски умел вычленять в любом разговоре главное. Черт, и почему сейчас она снова его вспомнила?

– Мам, его полдня не было дома, хотя еще утром у нас с ним были вполне понятные планы. Я, конечно, понимаю, что из-за работы можно сорваться на несколько часов, и не требую, чтобы со мной возились как с маленьким. Но, мама, – в этом месте сын понизил голос, – папа вернулся домой весь в крови.

– Что-о-о-о?

– У него были все руки в крови, и штаны, и рубашка, и кроссовки. Он уже полчаса из ванны не выходит, отмывается. А кроссовки так и стоят в прихожей, под ними уже лужа натекла. Мама, я боюсь! Пожалуйста, приезжай! Надо посмотреть, вдруг он ранен, и ему нужна помощь.

Внутри у Лены черти отплясывали джигу.

– Я не думаю, что он ранен, – медленно сказала она. – Мне кажется, это не его кровь. Но ты прав, Мить, я сейчас же приеду и заберу тебя.

До дома бывшего мужа она долетела за считанные минуты. Костя, который никогда не считал, что Лена занимается чем-то стоящим, вчера выспрашивал про ее работу. При этом она сказала, что они с сыном в гостях у Дани, а потому вычислить, зачем именно она приехала к старому другу, бывший муж вполне мог. Как и приехать ночью к Еропкину, чтобы попытаться найти проклятый турмалин, а не найдя, устроить пытки инвалида, который даже сопротивляться по-настоящему не в состоянии.

На этой мысли Лену сильно затошнило, и она испугалась, что сейчас испачкает салон машины, да и Митьку будет не забрать. Тот Костя, которого она знала, с которым прожила несколько лет, не мог изрезать живого человека. Или все-таки мог? Лена вспомнила, как однажды, всего один раз, но муж ударил ее кулаком в лицо, чудом не сломав нос. Даня тогда потребовал, чтобы она собрала его вещи и выставила Костю из квартиры ее родителей и из своей жизни. Она сомневалась, – не хотела, чтобы Митька рос без отца. Но Даня жестко сказал, что мужчина, единожды опустившийся до того, чтобы ударить женщину, обязательно сделает это снова.

Она позвонила сыну, когда приехала во двор Костиного дома, и велела спускаться. Видеть мужа и слушать, как он будет врать, не хотелось. Спустя три минуты сын открыл дверь машины и с облегчением залез на пассажирское сиденье, сосредоточенно пристегивая ремень безопасности.

– Ну, что там с папой?

– Он цел. Вышел из ванной, ни одной царапины. Так что с ним все в порядке. Я спросил, что случилось, но он буркнул: это не мое дело. Тогда я сказал, что ты меня сейчас заберешь. И знаешь, мне показалось, что он даже обрадовался.

Пожалуй, Лена понимала, почему.

– Ладно, сын, – сказала она и тронула машину с места. – Поехали домой. К нам сейчас Шура придет, и мы вместе с ней обязательно придумаем, что делать дальше.

– С чем именно? – Митька действительно был уже взрослым, по крайней мере, интонации считывал на раз. – Мам, у тебя неприятности? Как у папы? Я вам обоим мешаю с этим разбираться?

– Ну что ты, сыночек, – Лена, не отводя глаз от дороги, потрепала сына по голове. – Ты мне никогда не мешаешь. А неприятности у меня, конечно, есть. Только к папиным они отношения не имеют. Мы с ним сами по себе. Не волнуйся, со своими я обязательно разберусь.

У подъезда на лавочке сидела Шура, как всегда, невообразимо прекрасная.

– Беседина! – закричала она, вспугивая голубей и проходящую мимо старушку. – Где тебя носит, я не понимаю? Мы же договаривались на четыре часа!

– А уже четыре? И разве мы договаривались на конкретное время? – вяло возразила Лена, обнимая подругу.

– Нет, ну в Москве я приземлилась в половине седьмого, выехала из аэропорта в начале восьмого. Как ты думаешь, сколько мне было нужно времени, чтобы доехать до родного города, распаковать вещи, принять душ и помчаться к тебе? Ты чего такая бледная, Беседина? Митька, привет!

– Привет, Шур. – От торнадо, производимого маминой подругой, сын немного уставал.