Последняя миля - Дэвид Бальдаччи

– Почему? – повторил он.

– Потому что в Берлингтоне я, типа, носилась с той же идеей, когда мы расследовали убийство твоей семьи.

– Так что, ты написала бы книгу об этом?

– Об этом. О тебе. Ты – чудо, Амос, и не можешь этого отрицать.

– Если я и чудо, то лишь из-за черепно-мозговой травмы, полученной на футбольном поле. Вряд ли стоит призывать кого-либо повторять мой опыт.

– Но твой ум, твоя память?

Декер отложил вилку.

– Значит, ты по-прежнему хочешь написать книгу обо мне?

Джеймисон поглядела на него. По лицу ее промелькнула досада, сменившаяся виноватым выражением.

– Нет, больше нет.

– Хорошо, потому что, если б хотела, тебе пришлось бы делать это без помощи с моей стороны, Джеймисон.

– Это я ухватила. В смысле, это я теперь о тебе знаю… – Она оглядела зал. – Так что будем делать? Останемся в Алабаме и поглядим, что удастся полиции?

– События в Алабаме – лишь часть последствий, – покачал головой Декер. – Чарльза Монтгомери казнили. Реджину Монтгомери убили. Причина всего этого осталась в Техасе. Туда-то нам и надо отправиться.

– Но разве это на самом деле не началось еще до Техаса? В смысле, если Марсы были под защитой свидетелей?

– Несомненно, Джеймисон. Но чтобы добраться туда, мы должны сперва пройти через Техас. Потому что для Мелвина именно там все и началось.

И тут Декер оцепенел.

– В чем дело, Амос?

– Хайсман, – пробормотал Декер.

– Хайсман… Что, кубок?

– Нет, шумиха из-за него. – Декер встал.

– И какая тут связь? – поинтересовалась Джеймисон.

– По-моему, это могло послужить катализатором для всего остального.

– Не знаю, – ответил Марс.

Декер, Дэвенпорт и Джеймисон сидели напротив него через стол в номере Марса. Как и Амос, он принял душ после тренировки и переоделся в свежие вещи.

– Ты должен знать что-то, – упорствовал Декер. – Ты был претендентом на Кубок Хайсмана. Ты ездил в Нью-Йорк на церемонию награждения. Они с тобой ездили?

– Нет, – мгновенно отреагировал Марс. – Я пригласил их, но оба отказались. Бате надо было работать, а мама не любила выбираться без него.

– Ваш отец не мог выкроить времени в своем ломбарде, чтобы поглядеть, получил ли его сын Хайсмана? – скептически поинтересовалась Дэвенпорт.

– Я понимаю, что сейчас это звучит дико, – поглядел на нее Марс. – Но тогда это так не казалось. Я отправлялся на церемонию. Разумеется, я хотел, чтобы они поехали, но, чел, мне все время тыкали в лицо камерами и микрофонами. У меня все равно не было бы времени, чтобы провести его с ними.

– А кто-нибудь пытался проинтервьюировать их о тебе для выпуска новостей? – откинувшись на спинку стула, осведомился Декер. – Я знаю, что выпускать материалы с биографией и семьях претендентов – типовой подход.

– Ага, – кивнул Марс, – То есть запросы поступали. Через Техасский университет. И-эс-пи-эн[28] и некоторые другие хотели дать материал о моих родителях. Звонили из одной газеты в Остине, даже из «Нью-Йорк таймс».

– И?..

– Мои родители отвергли их всех. Не хотели ни с кем говорить.

– Ты не нашел это странным?

– Ну, озираясь на прошлое, – ага. Но ты должен понять, чел, для меня тогда все неслось со скоростью миллион миль в час. Я едва успевал перевести дух. Казалось, что ни неделя, меня кто-нибудь чего-нибудь да удостоит. Дьявол, даже моя старая начальная школа устроила День Мелвина Марса, где мне пришлось выступать. Так что у меня не было времени париться из-за родителей. Я знал, что они мной гордятся. Это было круто.

– Я уверена, что так оно и было, но их нежелание быть на виду может что-нибудь означать, – сказала Джеймисон, переводя взгляд на Декера. Тот кивнул.

– Декер считает, что ваши родители могли быть под действием программы защиты свидетелей, – вполголоса сообщила она.

Марс уставился на Декера, вытаращив глаза.

– Вообще-то, это звучит логично, – подхватила Дэвенпорт. – И многое объясняет. Мы можем это проверить? – глянула она на Амоса.

– В процессе, – отозвался тот, продолжая пристально разглядывать Марса.

– С чего бы моим родителям быть под защитой свидетелей? – удивился Мелвин. – Это ведь, типа, для преступников, которые настучали на своих?

– Не всегда. Невинных людей помещают под защиту свидетелей, потому что они помогли привлечь к ответственности уголовный элемент, тем самым подвергнув опасности собственную жизнь.

Марс немного поразмыслил.

– Наверное, это не лишено смысла. Но мне они ни разу ничего такого не говорили.

– Еще бы, – откликнулась Дэвенпорт. – Если б они сказали вам, это могло бы кончиться плохо. Вы могли проговориться, что-нибудь упомянуть… Я уверена, что протоколы маршалов США предписывают, чтобы было осведомлено как можно меньше людей.

Марс кивнул, хотя все еще был ошарашен такой возможностью.

– А мероприятие в начальной школе твои родители посетили? – встрепенулся Декер.

– Ага, – взяв себя в руки, ответил Марс. – На самом деле, насколько я помню, это было единственное мероприятие, которое они посетили. Это была просто небольшая церемония в актовом зале. Я выступил перед детишками и учителями. Потом какие-то ребятишки поднесли мне плакетку. Я сфоткался с директором и несколькими учителями, у которых там учился.

– А твои родители?

– Ну, они были в зале.

– На подмостки не поднимались?

– Да где там! Они бы ни за что на такое не пошли. Ненавидели подобную показуху. Не хотели высовываться.

– А ушли вы вместе?

Марс сдвинул брови, явно припоминая.

– Ага, вообще-то да, – чуть вздрогнув, он поднял глаза на Декера. – Когда мы выходили из школы, там поджидала съемочная группа местного телевидения. Мы не знали, что они там будут. Но они поговорили со мной. Я дал небольшое интервью прямо на месте. Рассказал, как ходил в школу, о полученной награде. Всякую благожелательную муру.

– А твои родители?

– Они стояли сзади.

– В поле зрения объектива.

– Ну, ага, пожалуй. Чувак делал панораму толпы.

– А ты упоминал своих родителей?

– Ага. Обернулся и указал на них… – Марс осекся.

– И ролик прокрутили по телевизору?