Чистилище. Живой - Виктор Глумов

– Дальше в Мытищи поедем. Там уже побывали военные, но они наверняка многих выживших забраковали, – отозвался Макс. – По-хорошему, нам еще хотя бы десять крепких мужиков, чтоб обороняться от мародеров.

– Тут уж что Бог пошлет. Точнее, кого.

– Не забываем про грузовик, куда будем опустошать первый попавшийся строительный супермаркет, – напомнил Андрей.

– На месте что-то и присмотрим, – сказал Макс и завел мотор.

Еще раз остановились в соседней деревне, никого там не нашли и покатили дальше. Вопреки ожиданиям, ни чистые, ни военные здесь не проезжали, и дорога представляла собой сплошную пробку из «поцеловавшихся» машин. Мутанты встречались изредка – они отправились добывать пропитание в других местах.

Чем ближе к Мытищам, тем запруженней была трасса. Машинам даже врезаться друг в дружку не надо было, они ехали сплошным потоком. Когда наступил час икс, фуры смяли легковушки. Лесовоз, ехавший по встречной, от столкновения с эвакуатором рассыпал бревна на маршрутку со знаком «дети в салоне». Там, видимо, было установлено газовое оборудование, газ воспламенился и все люди внутри…

Андрей отвернулся, залез в люк, последовав примеру Валеры: чтобы прорваться в город, «бардак» таранил машины, сталкивая их за обочину.

– А и фиг с ним! – Макс снес ограждение и покатил по насыпи, Андрей невольно вцепился в подлокотники – так и казалось, что машина перевернется, но Макс был виртуозным водителем и отлично чувствовал машину.

– Стой! – крикнул Влад, и Макс ударил по тормозам, повернул голову влево. – Вон, смотрите, двое идут по полю. Вроде нормальные.

Андрей схватил громкоговоритель, откинул люк и срывающимся голосом объявил:

– Внимание всем выжившим! Говорит группа Евдокимова. Просим всех, кто сохранил разум, подойти к машине. Нам все равно, сколько вам лет! Нам важен каждый!

Грузный мужчина остановился, нацелил ружье на «бардак». Издали не было видно деталей, но ружье он держал странно, положив на правую руку, словно она не слушалась, и приходилось работать только левой. Подросток, вооруженный пистолетом, тоже держал Андрея на прицеле.

– Мы ищем выживших! – крикнул Андрей. – У нас есть где жить, есть еда и оружие. Присоединяйтесь к нам.

Мужчина опустил ружье, толкнул мальчишку вперед, тот помотал головой и шагнул за его широкую спину.

– Нам важен каждый! – повторил Андрей, пытаясь сообразить, почему они так себя ведут. Наверное, вояки выбраковали мужчину – возраст не тот или здоровье. Мальчишку он нашел потом и теперь пытается устроить…

Мужчина запрокинул голову, засмеялся, широким шагом направился к «бардаку». Вскоре его можно было разглядеть: рослый, крупный, немного обрюзгший, но под слоем нагулянного жирка еще видны мышцы. Седой, с редкими черными прядями, заросший недельной щетиной. Нос крупный, синеватый. А еще на правой руке – перчатка.

Остановившись возле «бардака», он левой рукой принялся закатывать рукав камуфляжной куртки на правой. Вместо тела розовела пластмасса протеза.

– Так уж и каждый? – Незнакомец прищурился.

Мальчишка затравленным волчонком выглядывал из-за его спины. Тонкий, длинный, как журавленок. Лет четырнадцать-пятнадцать.

– Каждый, – кивнул Андрей. – Вы ж стрелять умеете?

Мужчина почесал заросший подбородок, вскинул бровь.

– Так вы не военные?

Валера вылез на броню, спрыгнул и протянул руку, представился и добавил:

– Гражданские мы. Машинка нам… досталась. И еще досталось чудное место, а нас всего пятеро.

Инвалида звали Игорем, руки он лишился в Чечне. Мальчишку – Макаром. «В честь пистолета, папа полицейским был». Все остались довольны друг другом. С Максом новые жители базы познакомились в кабине машины.

– Он у нас главный, – уточнил Валера.

– Ясно. – Игорь кивнул, постучал по броне: – Вам повезло, в машине они не достанут, а нам приходилось, как крысам, прятаться.

Игорь уселся в боевом отсеке, Макар занял стул, соединенный с башней. Андрей и Валера полезли на броню. Когда объезжали оранжево-желтую заправку, Андрей подумал, что на обратном пути надо наполнить бак и раздобыть канистры.

Примерно спустя километр был перекресток, Андрей заметил движение вдалеке на дороге и крикнул в люк:

– Тормозни, там кто-то едет.

Макс послушался – «бардак» съехал чуть в сторону и остановился.

– Где? – Валера сделал руки козырьком и поднес к глазам.

Андрей прищурился, силясь разглядеть человека за «волгой», развернутой поперек дороги метрах в двухстах. Чудо отечественного автопрома «поцеловало» тойоту – иномарку тоже развернуло, и дорога оказалась перекрытой. Что-то черное мелькнуло и снова исчезло. Это вполне могла быть как ворона или зомбилова, так и человеческая голова. Андрей собрался было признать, что тревога ложная, но порыв ветра принес стрекотание мотора. За «волгой» кто-то ехал на мотоцикле. Или на мопеде.

Вскоре этот кто-то достиг «волги», спешился, чтобы протащить мотоцикл между двумя «поцеловавшимися» машинами. Женщина. Брюнетка. В синей куртке и джинсах. Лица издали не разглядеть. Кое-как она вытащила тяжелого железного коня, оседлала его, завела мотор, но увидела впереди «бардак» и рванула в придорожные кусты.

– Чего это она? – удивился Влад, Андрей отвечать не стал, крикнул в громкоговоритель:

– Внимание всем выжившим! Мы не военные. Мы гражданские, которые сумели самоорганизоваться. Просьба подойти к машине. Нам дорог каждый! – От волнения он задыхался и голос сбивался.

Девушка и не думала возвращаться. Куда она пойдет одна? Ее ж мутанты сожрут. Что же делать? Вместо ответа на броню вылез Макар и потянулся к громкоговорителю:

– Дайте я скажу, мне она, может, и поверит. Вам… – Он взял громкоговоритель и ломающимся голосом сказал: – Девушка, не убегайте, это опасно. Они говорят правду! Вы же знаете, что военные не берут кого попало… Мне четырнадцать! Игорю – пятьдесят пять, у него руки нет. И нас – взяли. Девушка… – Он смолк, посмотрел на Андрея.

– Спасибо. Похоже, она не вернется.

И тут ветви кустов зашевелились, и девушка вышла на дорогу, зашагала к «бардаку», ее рука лежала на эфесе сабли, то есть катаны. Теперь ясно, как она выжила. Макар улыбнулся и сделал жест, словно дергает сигнал старинного поезда, выдохнул: «Йес!» На джинсах девушки стали различимы черные пятна засохшей крови. Не высокая, но и не низкая. Не худенькая, но и пышкой ее назвать язык не поворачивается. Скорее, сбитая. Ноги накачанные, как у балерины. Иссиня-черные волосы уложены в классическое каре. В левой руке – мотоциклетный шлем. На коленях – наколенники.

Остановилась в пяти метрах от машины, вскинула голову. Выразительные миндалевидные глаза, яркие губы. На правой щеке – огромный еще свежий кровоподтек.