Наука Плоского мира. Книга 2. Глобус - Йен Стюарт

Но мы сомневаемся, что такой же свободой выбора обладают животные. Делают ли выбор кошки и собаки? Или они просто реагируют на врожденные и неизменные «импульсы»? Говоря о более простых организмах, например амебах, нам трудно вообразить, будто они выбирают между альтернативами. С другой стороны, при наблюдении за ними в микроскоп у нас возникает твердое убеждение, будто они знают, что делают. Мы были бы рады думать, что это убеждение – лишь иллюзия, просто нелепый антропоморфизм, готовый наделить человеческими качествами эту крошечную биохимическую массу, что, конечно же, они детерминированно реагируют на окружающие ее химические градиенты. Но ее действия не кажутся нам детерминистичными ввиду вышеупомянутых хаоса и комплицитности. И когда мы принимаем выбор, нам, наоборот, решительно кажется, что, даже выбрав другой вариант, мы бы ничего не изменили. А в таком случае это нельзя было бы назвать выбором.

Поэтому мы представляем себя свободными агентами, совершающими выбор за выбором на фоне сложного и хаотического мира. Мы понимаем, что любая угроза нашему существованию – как и то, к чему мы стремимся, – лежит в будущем, и каждый свободный выбор, совершаемый нами в настоящем, влияет на то, чем это будущее для нас обернется. Если бы мы только могли подсматривать в будущее, это помогло бы нам принимать верный выбор, приводящий к такому будущему, к которому стремимся мы сами, а не львы, охотящиеся на нас. Интеллект позволяет нам строить в уме модели будущего, преимущественно экстраполирующие опыт, полученный в прошлом. Экстеллект собирает эти модели и спаивает их в религиозные пророчества, научные законы, идеологии, социальные императивы… Мы все – привязанные ко времени животные, каждое действие которого диктуется не только прошлым и настоящим, но и нашими представлениями о будущем. Мы знаем, что не можем достаточно точно предсказывать будущее, но считаем, что предсказание, которое сбывается хоть иногда, – уже лучше, чем ничего. Поэтому мы рассказываем себе и друг другу истории о будущем и живем этими историями.

Они составляют часть нашего экстеллекта и перекликаются с другими его элементами, например наукой и религией. Вместе они создают сильную эмоциональную привязанность к системе верований или технологиям, которые способны привести нас к этому неопределенному будущему. Или просто твердят о нем и могут убедить нас в том, что оно наступит, даже если это неправда. Особым уважением во многих религиях пользуются пророки, люди столь мудрые или столь приближенные к богам, что ведают о будущем. Священники добиваются уважения, предсказывая затмения и смену времен года. Ученые добиваются меньшего уважения, предсказывая движение планет и (с меньшим успехом) погоду на завтра. Кто бы ни управлял будущим, он управляет человеческой судьбой.

Судьба. Весьма странное понятие для существа, которое верит в свободу воли. Если вы считаете, что способны управлять будущим, то будущее не может быть для вас предопределено. А если оно не предопределено, значит, никакой судьбы не существует. Если только будущее не сводится к одному и тому же итогу, не зависящему от ваших действий. Этой теме посвящено множество историй, и самая известная из них – это роман «Свидание в Самарре» (спародированный в «Цвете волшебства»), в котором попытки избежать Смерти приводят героя туда, где та его ждет.

Мы сами рады своим противоречивым представлениям о будущем. Это не так уж удивительно, ведь мы далеко не самые логичные существа. В локальных ситуациях мы склонны прибегать к логике, ограниченной узкими рамками, но только если это нам на руку. Однако в глобальных масштабах поступаем нелогично, сталкивая свои заветные желания друг с другом и пытаясь найти в них несоответствия. Когда дело касается будущего, мы противоречивы как никогда.

Парадоксально, но факт: при племенном строе свобода воли нужна меньше всего. В обществе, следующем правилу «что не обязательно, то запрещено», для свободной воли просто нет места. С одной стороны, такое существование весьма безопасно, но с другой – если ваши грехи станут достоянием общественности, наказания и вознаграждения будут такими же обязательными, как и все остальное. Вы несете личную ответственность лишь за подчинение правилам.

Истории о будущем здесь еще можно рассказывать, но выбор в них строго ограничен. «Пойти ли мне сегодня на ритуальный ужин, но вернуться пораньше, чтобы читать вечерние молитвы, или остаться на общую молитву вместе со всеми?» И даже в племени находится достаточно места для обмана – ведь все же мы люди. «Хотя… если я вернусь пораньше, то успею заскочить в шатер Фатимы, и мои жены не узнают…»

Даже в племенном обществе существует возможность для множества грехов, и выживают здесь лишь те, кто обладает достаточной гибкостью. Скажем, если вы ели в священный день, забыв о нем или думали, что этот день будет только завтра или враг ввел вас в заблуждение (или заставил вас так думать, наложив заклятие), а кто-то это заметил, – то в таких случаях умелая защита смягчит ваше наказание.

Наиболее естественный и притягательный вариант защиты – это всегда сваливать вину на других, ведь мысль о том, что вы сами навлекли на себя наказание, невыносима. Если не получается придумать материального мотива, чтобы обвинить другого, обвините его в том, что он проклял вас. Обвините Фатиму в том, что она привлекательна и желанна. Обвините врага в том, что он вам наврал. «Удача» – это не то понятие, которое характерно для племенного общества, ведь Аллах всезнающ, а Иегова всеведущ, поэтому совершенно естественно фаталистично принимать все, что они выставляют на вашем пути[55]. Если вам суждено попасть в рай, так тому и быть; если вам уготовано судьбой вечно гореть в огне – значит, такова воля Господа и вам придется ей подчиниться. Будучи рядовым членом племени, максимум, что в ваших силах, – это узнать, что вам предначертано.

Возможно, вы и впрямь не так уж хотите это знать, но обезьянье любопытство берет верх над страхом – к тому же написанного все равно не изменить, зато вдруг оно окажется для вас приятным. И вы идете в лес к старухе, которая умеет гадать по чайным листьям или (в наше время) к иридологу/медиуму-спиритуалисту. Все эти сомнительные способы предсказания будущего объединены одним весьма показательным свойством: они толкуют «малое и случайное» как «большое и важное».

Один римский генерал перед битвой разбрасывал на земле бараньи кишки, чтобы в «малом и случайном» увидеть отражение грядущего сражения, то есть «большого и важного». Таким же образом чайные листья и линии на ладонях, несмотря на то что «малы и случайны», «должны» содержать шифр вашего будущего. Магия здесь заключается в невыраженном сходстве, в которое мы все на определенном уровне верим, потому что постоянно им пользуемся. Истории, которые мы сочиняем у себя в уме, «малы и случайны», но они действительно отражают «большие и важные» вещи, которые с нами происходят. Краткий словарь оккультных терминов содержит 93 способа гаданий – от аэромантии (гадания по форме облаков) до ксиломантии (гадания по форме лозы). Все, кроме четырех, основаны на «малом и случайном», предсказывающем «большое и важное»; в них используются соль, ячмень, ветер, воск, свинец, луковицы (это называется «кромниомантией»), смех, кровь, рыбные внутренности, пламя, жемчуг и мышиный писк («миомантия»). К четырем другим относятся контакты с духами, вызывание демонов и обращение к богам.