Молчи, мое сердце - Керрелин Спаркс

— О... — Эмма смутилась. — Прости, я не хотела тебя обидеть.

Ангус взглянул на нее с едва заметной улыбкой.

— Дело в том, что мы обладаем кое-какими способностями и имеем над смертными значительные преимущества. В сущности, единственное ваше преимущество — это возможность работать днем.

— Значит, Остин по-прежнему борется с вампирами?

— Да, со злодеями. — Ангус склонил голову к плечу. — Ты тоже могла бы работать на меня. Я бы с удовольствием нанял тебя.

Эмма вытаращила глаза.

— Ты нанял бы меня... хотя я пыталась тебя убить?

— Знаешь, мне почему-то кажется, что ты уже не собираешься меня убивать. Я понял это, когда ты стонала в моих объятиях.

Эмма густо покраснела.

— Да, это правда. Я больше ничего против тебя не имею.

— Дорогая, твоя доброта не знает границ. Мне показалось, что ты была абсолютно счастлива, когда вздрагивала и кричала в...

— Перестань! — Она вскинула руку. — Именно по этой причине я и не должна на тебя работать. Люди могут заподозрить, что мы с тобой немного... увлечены друг другом, а это никогда...

— Немного увлечены? Знаешь, если бы Коннор не вернулся с твоим боссом, мы бы с тобой сейчас уже лежали в постели.

— Неправда! — заявила Эмма. — Я бы... Я бы могла сказать «нет».

— Неужели? — Ангус придвинулся к ней поближе. — Ты бы сказала «нет», после того как я перецеловал бы каждый дюйм твоего прекрасного тела? Или подождала бы, пока я не заставил тебя кричать от удовольствия второй или третий раз?

Эмма прижала ладони к пылавшим щекам.

— Ангус, пожалуйста, я не могу...

— Чего не можешь? — Он взял ее за плечи и заглянул в глаза.

Она зажмурилась и прошептала:

— Я не могу тебя любить.

Эти ее слова ошеломили Ангуса. Поднявшись на ноги, он отступил от дивана. Сердце его болезненно сжалось в груди. Он очень хотел, чтобы она полюбила его. Да, он хотел ее любви, черт подери! Но Эмма... Она сейчас казалась такой несчастной...

— Прости, дорогая. Я доставлю тебя домой.

Избегая смотреть на него, она кивнула. Он протянул ей рюкзак и спросил:

— Куда?

— Ко мне.

— Очень хорошо. Я уже телепортировался туда, поэтому помню маршрут. — Он раскрыл ей объятия. — Мне нужно тебя держать, дорогая.

— Да, я понимаю.

— И ты должна крепко держаться. — Ангус обнял ее. Она положила руки ему на плечи, и он, закрыв глаза, постарался сосредоточиться. Когда же их тела завибрировали, Эмма крепко прижалась к нему.

Через несколько секунд они оказались в ее крохотной гостиной. Высвободившись из объятий Ангуса, Эмма бросила свой рюкзак на диванчик.

— Когда твои агенты смогут охранять Центральный парк? — спросила она.

— Через ночь или две. Большинство из них работают под прикрытием в Восточной Европе. Так что есть проблема, связанная с разницей во времени. А мне самому еще предстоит убедиться, что все мои клиенты находятся под надлежащей охраной.

— Значит, завтра мы с тобой вместе патрулируем парк?

— Да, но убивать их мы не должны. Иначе подтолкнем вампиров к войне, которая нам не нужна.

Эмма кивнула:

— Ладно, хорошо. Главное — чтобы смертные находились под надежной защитой. Встречаемся в девять у каменного моста через пруд. Устроит?

— Да, конечно. Я обязательно приду. — Ангус протянул ей руку. — Значит, теперь мы с тобой союзники?

Он хотел сказать «любовники», но это было бы чересчур.

Она кивнула и пожала ему руку.

— Да, союзники.

«Очевидно, он опоздает», — думала Эмма. Она еще раз взглянула на часы: без двух минут девять, — но Ангуса нигде не было видно. Хотя очень может быть, что он где-то затаился в темной части Центрального парка. Возможно, она могла бы обнаружить его с помощью телепатии, но ей совсем не хотелось, чтобы он «забирался» ей в голову. Он и так уже прочно обосновался... в ее сердце.

Упершись локтями в перила каменного моста, Эмма снова осмотрелась. По-прежнему в килтах — ни души. Хотя он мог надеть и брюки. Этот прохвост выглядел одинаково шикарно в любом одеянии. Заметив в некотором отдалении молодого мужчину в джинсах и в спортивном свитере, Эмма задержала на нем взгляд. Нет, не Ангус. Его широкие плечи и длинные каштановые волосы трудно было бы не узнать.

Похожих на него мужчин просто не существовало.

Эмма тяжело вздохнула. Ах, ну почему он не человек? Лет через пятьдесят он совсем ее забудет. Она останется для него одной из многих смертных, одной из тех, кто приходит и уходит, уносясь прочь точно пожелтевшая осенняя листва. Господи, помоги ей! Ей так хотелось стать для него не такой, как все другие. Хотелось быть для него особенной. Хотелось, чтобы он любил ее.

Эмма снова вздохнула. Боже, что с ней происходит? Почему она не увлеклась каким-нибудь нормальным парнем? Ха!.. Да кого же привлечет нормальный парень, когда есть Ангус? Его старомодное чувство чести и джентльменское поведение очень ее тронули. Он был героем ее девичьих грез. Сильный, смелый, надежный, умный... Но еще он был и героем фантазий взрослой женщины — сексуальный, агрессивный и немного опасный. Как можно было сопротивляться такому мужчине?

— Добрый вечер.

Эмма вздрогнула и обернулась.

— Я не видела, как ты пришел.

— Ты слишком задумалась.

Потому что думала о нем. Слава Богу, она умела скрывать от него свои мысли. Но все равно Эмма почувствовала, как краска заливает ее щеки. А Ангус выглядел великолепно — как обычно. На нем был килт в сине-зеленую клетку и свитер зеленого цвета под стать гольфам. Над резинкой правого гольфа торчала рукоятка ножа. Перекрещивающиеся на груди кожаные ремни могли означать лишь одно: за спиной у него висел палаш.

Она невольно улыбнулась:

— Ты хорошо подготовился.

— Как и ты, дорогая.

— Да, конечно. — Она подтянула повыше на плечо мешок с кольями. — Спасибо, что пришел.

Ангус широко улыбнулся:

— Что ж, идем? — Он протянул ей руку.

А ей почему-то вдруг стало неловко. Немного помедлив, она взяла его руку, и они двинулись в северном направлении, оставив мостик за спиной. Ангус шел совершенно бесшумно, что было довольно необычно для человека такого крупного телосложения.

Поправив сумку на плече, Эмма вопросительно взглянула на своего спутника. «Почему он молчит? — спрашивала она себя. — Может, придумать какую-нибудь тему для разговора?»

В смущении откашлявшись, Эмма спросила: