Полуденный демон - Наталья Солнцева

– Может, ей померещилось со страху?

– Может, и померещилось. Только после этого несколько смельчаков с нашей улицы собрались и в глухую осеннюю ночь отправились на кладбище, где Лизавета похоронена. Решили могилу проверить. Раскопали, а там… пусто! Один гроб, а трупа как не бывало. И земля рыхлая… словно кто-то ее недавно потревожил…

Бразилия, селение Убайтаба. 1928 год

–Я думал, ты погиб, – хмуро глядя на Исленьева, заявил Вацлав. – Почему не давал о себе знать? Я ждал хоть какой-нибудь весточки.

– У меня развилась нервная болезнь, – не моргнув глазом, солгал тот. – Память отшибло в результате сильного душевного потрясения.

– В этом ты не одинок. Я прочесал весь Порту-Сегуру[10], близ которого затонула «Принцесса Мафальда». Там о тебе никто не слышал. Зато мне наперебой рассказывали леденящие кровь подробности катастрофы.

– Это было еще ужаснее, чем можно себе представить! Не иначе как сам дьявол постарался привлечь к месту гибели корабля стаю акул. Вообразите, патрон: ночь, на волнах качаются переполненные людьми шлюпки. Вокруг барахтаются пассажиры, которые надеялись спастись вплавь. Зловещий свет луны падает на мелькающие в черной воде сигарообразные тела хищных зубастых тварей. Вопли боли и ужаса, хруст перекусываемых весел до сих пор стоят у меня в ушах. Акулы переворачивали лодки и рвали на куски человеческую плоть. У них началась «пищевая лихорадка». Они опьянели от крови и выпрыгивали из воды, бросаясь на свою добычу. Даже свет прожекторов со спасающих кораблей не отпугивал их. Бразильский эсминец открыл по акулам стрельбу холостыми зарядами, но тех было не остановить…

Вацлав равнодушно кивал, всем своим видом давая понять, что его этим не проймешь.

– Я читал в газетах, какая жуткая участь постигла пассажиров и команду «Принцессы», – невозмутимо изрек он, когда монолог Исленьева иссяк. – Более трехсот человек поглотила морская пучина. Многие, кого удалось спасти, умерли от ран, нанесенных акулами. И почти все страдают нервными болезнями.

Он смерил Исленьева недоверчивым взглядом и добавил:

– В том числе и ты, Росси.

Во избежание кривотолков и путаницы с документами, Исленьев решил остаться в Бразилии под тем же именем, под которым его знали в Генуе и на погибшем лайнере. Встретить здесь, в прибрежных городках, португальца или итальянца было привычным делом и не вызывало подозрений. Население сплошь состояло из европейцев, метисов и чернокожих. Затеряться среди них не составляло труда.

«Как патрон отыскал меня? – гадал раздосадованный Росси. – Наверное, мне следовало сменить фамилию!»

Они с гостем сидели на открытой террасе дома, выстроенного в колониальном стиле. За домом шумела сельва[11]. Впереди был разбит сад, за ним тянулась дорога, по которой с плантаций возили сахарный тростник.

Росси начал привыкать к здешней размеренной жизни, к зонтичным кронам деревьев, к влажной зелени, лианам и тропическим ливням. Он поселился в Убайтабе, чтобы не видеть океана. Плеск волн, бирюзовая толща воды и горизонт в солнечной дымке наводили на него тоску.

– Это судно с самого начала было обречено, – сухо продолжал Вацлав. – Недочеты в конструкции сделали его ненадежным. Не понимаю, как оно продержалось на линии девятнадцать лет? Наконец, у него переломился гребной вал, в машинное отделение хлынула вода, котлы взорвались… и оно отправилось на дно.

– Именно тогда, когда на борту был я, все это и случилось, – саркастически усмехнулся Росси. – Странно. Вы не находите, патрон?

– Не моя вина, что Ганс Майер купил билет на последний рейс проклятого лайнера.

– По-моему, тут существует некая подоплека. Зачем вы послали меня на «Принцессу Мафальду»? Хотели моей смерти?

Этот вопрос давно висел у Росси на языке все то время, пока он оправлялся от пережитого кошмара.

– Бог с тобой, парень. Ты жив, и я рад видеть тебя.

– Ты не утонул, тебя не съели акулы, Росси, – с издевкой подхватил тот. – Ты должен быть благодарен судьбе за великую милость!

– Разве нет?

Патрон, как всегда, был прав. Имело смысл задать ему следующий вопрос.

– Вы приказали убить фрау Шнайдер?

– Что за вздор приходит тебе в голову?

Вацлав не удивился такому повороту, чем только укрепил Росси во мнении, что тут не все чисто.

– Это нервы, патрон. У меня развилась нездоровая подозрительность.

– Ты и меня подозреваешь?

– Как вы вышли на Майера?

Вацлав откинулся на спинку плетеного кресла и прищурился, что говорило о его недовольстве.

– У каждого свои секреты, – угрюмо произнес он. – К смерти фрау Шнайдер я не причастен. Я понятия не имею, кто ее убил. Лучше скажи, где бочонок?

– На дне океана, – без запинки выпалил Росси. – Где же еще?

– Ты не уберег его? Я предполагал нечто подобное…

– Он остался у Майера. Чертов немец носа не высовывал из каюты. Как будто почуял неладное. Я не смог его выманить. Я уж собирался обчистить его в Буэнос-Айресе, в гостинице, где он остановится… или в любом другом месте, куда он направится с корабля. Но увы!.. Катастрофа застала меня врасплох посреди ночи. Я не ожидал этого. Вместо того чтобы спасаться, я кинулся в каюту немца, но птичка упорхнула. Вероятно, Майер не спал, в отличие от меня, и успел раньше выбраться на палубу. Я тщетно искал его в толпе охваченных паникой пассажиров. Он как сквозь землю провалился.

По лицу Вацлава не было заметно, какое разочарование он испытывает в связи с потерей. Ведь он пересек Атлантику в поисках Росси совсем не из личной привязанности.

– Жаль… – вымолвил патрон, и в уголках его губ образовались жесткие складки. – Мы с тобой лишились фантастического куша, парень.

– Что поделать! Фатум.

Росси не знал наверняка, поверил ли ему Вацлав. А тот ловко скрывал свои эмоции под непроницаемой маской.

– Сколько ты намерен оставаться здесь?

– Пока не поправлю здоровье… и не избавлюсь от своих страхов. Вряд ли я смогу в ближайшее время подняться на борт какого-либо судна, – покачал головой Росси. – У меня перехватывает дыхание и сердце выскакивает из груди, едва я подумаю о морском путешествии. Не знаю, пройдет ли это когда-нибудь.