Страсть - Лорен Кейт

Прежде, чем любой из актеров смог поднять глаза и увидеть ее, Билл подлетел в сторону Люси и затолкал ее в один из платяных шкафов. Одежда закрыла ее.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Позволь мне напомнить тебе, что ты актриса, а здесь нет актрис. — Билл нахмурился. — Ты не принадлежишь сюда, как женщина. Не то, чтобы кто-то мог остановить тебя. Твое прошлое я сама довольно сильно рискнула, чтобы получить себе роль в спектакле "Все это правда. "

— "Все это правда?" — Люси повторилась, в надежде, что она, по крайней мере, узнает название. Не тут-то было. Она выглянула из шкафа в комнату.

— Ты знаешь это как Генри Восьмого, — сказал Билл, дергая ее назад за воротник. — Но обрати внимание: Хотела бы ты рисковать предположением относительно того, почему твое прошлое я маскировалось бы, чтобы получить роль…

— Даниэль.

Он только что вошел в гримерную. Дверь во двор снаружи была все еще открыта позади него; солнце светило ему в спину. Даниэль шел один, читая рукописный подлинник, едва замечая других актеров вокруг него. Он выглядел не таким, каким был в любой из ее других жизней. Его светлые волосы были длинными и немного волнистыми, собраны черной лентой на затылке. У него была борода, аккуратно подстриженная, немного более темная, чем волосы на его голове.

Люси чувствовала желание прикоснуться к нему. Чтобы ласкать его лицо и запустить пальцы в волосы, и коснутся к шрамам на спине, и коснуться любой части его. Его белая рубашка зияла открытая, показывая чистые линии мышц на груди. Его черные брюки были мешковатые, собраные в коленях в высокие черные сапоги.

Когда он приблизился, ее сердце заколотилось. Рев толпы в яме утих. Вонь сухого пота от костюмов в шкафу исчезла. Существовал только звук ее дыхания и его шаги, приближающиеся к ней. Она вышла из гардероба.

При виде ее серые как гроза глаза Даниэля стали фиолетовыми. Он улыбнулся в удивлении.

Больше она не могла сдержать себя. Она помчалась к нему, забывая Билла, забывая актеров, забывая прошлое я, которое могло быть где-то рядом, в нескольких шагах, девочка, которой действительно принадлежал этот Даниэль. Она забыла все кроме своей потребности быть с ним.

Он легко обвил руки вокруг ее талии, быстро ведя ее к большому платяному шкафу на другой стороне, где они были скрыты от других актеров. Ее руки нашли его затылок. Теплый порыв слегка колебался внутри нее. Она закрыла глаза и почувствовала его губы, обрушившиеся на ее, свет легкий, как перо. Она ждала, чтобы почувствовать голод в его поцелуе. Она ждала. И ждала.

Люси медленно двигалась выше, выгибая шею, чтобы он целовал ее сложнее, глубже. Она нуждалась в его поцелуях, чтобы напомнить ей, почему она это делает, теряя себя в прошлом и видя себя умирающую снова и снова: из-за него, из-за них двоих вместе. Из-за их любви.

Прикосновение к нему снова напомнило ей о Версале. Она хотела поблагодарить его за спасение ее от свадьбы с королем. И просить его, чтобы никогда не причинял себе такой вред снова, как он сделал в Тибете. Она хотела спросить, что ему приснилось, когда он спал в течение нескольких дней после того, как она умерла в Пруссии. Она хотела услышать, что он сказал Люське прямо перед тем, как она умерла той ужасной ночью в Москве. Она хотела излить свою любовь, и разбивать, и плакать, и пусть он знает, что каждую секунду в каждой жизни она была от начала до конца, она скучала по нему всем сердцем.

Но не было никакой возможности сообщить что-либо подобное этому Даниэлю. Ничего этого не еще произошло для этого Даниэля. Кроме того, он принял ее за Люсинду этой эпохи, за девушку, которая не знала ничего из того, что Люси узнала. Нет слов, чтобы сказать ему.

Ее поцелуй был единственным способом, которым она могла показать ему, что она поняла.

Но Дениэль не поцеловал ее, как она хотела. Чем ближе она прижималась к нему, тем дальше назад он наклонялся.

Наконец он оттолкнул ее полностью. Он держался только за её руки, как если бы остальная часть её была опасна.

— Леди. — Он поцеловал кончики её пальцев, заставив её вздрогнуть. — Буду ли я слишком смелым сказав, что ваша любовь делает вас невоспитанной?

— Невоспитанной? — Люси покраснела.

Даниэль снова взял ее в свои руки, медленно, немного нервно. — Хорошо Люсинда, ты не должна быть в этом месте одетой так, как ты одета. — Его глаза продолжали возвращаться к ее платью. — Что это за одежда? Где твой костюм? — Он достиг платяного шкафа и просмотрел вешалки.

Быстро Даниэль начал расшнуровывать свои ботинки, бросая их на пол с двумя глухими ударами. Люси попыталась не зевать, когда он снял свои брюки. Он носил, короткие серые панталоны под ними, это оставляло мало места для фантазии.

Ее щеки горели, когда Даниэль быстро расстегнул белую рубашку. Он снял ее, открывая всю красоту его груди. Люси задержала дыхание. Единственное, что отсутствовало, были его развернутые крылья. Даниэль был так безупречно великолепен, и он, казалось, не имел представления о влиянии, которое он оказывает на нее, стоя здесь в нижнем белье.

Она сглотнула, обмахиваясь веером. — Разве здесь жарко?

— Одень это, пока я смогу принести твой ​​костюм, — сказал он, бросая одежду на нее. — Поторопись, пока ни кто не увидел тебя. — Он бросился к шкафу в углу и кидал через него, вытаскивая насыщенную зеленую с золотом одежду, другую белую рубашку и пару обрезанных зеленых штанов. Он переодевался в новую одежду, его костюм, догадалась Люси, она подняла его уличную одежду, которую меняют перед спектаклем.

Люси помнила, что у девочки слуги в Версале ушло пол часа на то, чтобы одеть ее в это платье. Были последовательности и связи, и шнурки во всех видах приватных местах. Не было никакого способа, которым она могла выбраться из этого хоть с каким-то достоинством.

— Было, гм, изменение костюма. — Люси подняла черную ткань ее юбки. — Я думала, что это будет выглядеть хорошо для моей роли.

Люси услышала шаги за спиной, но прежде чем она смогла обернуться, Даниэль втащил ее глубоко в шкаф рядом с собой. Было тесно, темно и замечательно быть так близко. Он потянул дверь, насколько она могла закрыться и стоял перед ней, и выглядел, как король с зелено-золотой одеждой на нем.

Он поднял бровь. — Где ты взял это? Наша Энн Болеин упала с Марса? — Он хихикал. — А я всегда думал, что она из Уилтшира.

Ум Люси помчался, чтобы нагнать. Она играла Энн Болеин? Она никогда не читала эту пьессу, но по костюму Даниэля можно было предположить, что он играл короля, Генриха VIII.

— Господин Шекспир ээ, — Уил думал, что это выглядит хорошо…

— Ах, Уилл думал? — ухмыльнулся Даниэль, абсолютно не веря ей, но не заботясь об этом. Было странно чувствовать, что она могла сделать или сказать почти что-угодно, и Даниэль все равно найдет это очаровательным. — Ты немного безумна, не так ли, Люсинда?

— Немного.