Полимерные крылья - Тимофей Царенко

Эльза крутила в руках небольшой пенал нежно-розового цвета. На пенале мерцала надпись «Ты уже совсем большая и готова узнать, что такое близость». Коробочку вручила мама на прощанье с наказом «сделать всё правильно».

— И что она собирается делать с информацией? О серверах, — я нещадно тупил.

— Твои версии? — готовых ответов мне, как обычно, не дали.

— Да чёрт знает. Может, эти кретины какие-то религиозные табу нарушили? Я вообще слабо представляю, что там у мамы в голове.

— Сай, ты, типа, прояви фантазию. Какие религиозные табу? У твоей мамы наверняка есть какие-то предельно жёсткие планы на этот счёт. Давай, ещё идеи.

— Предотвратить побег со станции хочет? До того, как пророк появится? Как плесень в холодильнике?

— Ближе. Но я думаю всё несколько проще. Сай, подумай, что мы узнали за последние пару дней об общине? Чего не знали раньше.

— У Кацевой мамы есть пиломеч как у космодесантника? — озвучил я самое яркое впечатление.

— Ага, а у Фальнекори рельсотрон. Дальше?

— Мамины коты — натуральные киборги, и у неё есть игломёт в турели. И наверняка не один.

— Ага, верно. Соображай. Кто-то хочет прилететь на станцию. А у твоей мамы есть пулемёт. Что дальше?

— А что дальше? Эльза, не знаю!

— Сай, не тупи! Твоя мама — космотеррористка трёхсотлетняя. Она планирует абордаж!

Я честно попытался объяснить Чёрту новую ситуацию.

— Человек Саймон я считал информацию с твоего персонального устройства для декапитации в разговоре нет необходимости.

— Так а то, что наши родители планируют кого-то гопнуть на космический корабль, тебя не волнует?

— Начало данного мероприятия отстоит от завершения наших договорённостей примерно на сто дней не имеет смысла учитывать это в планах.

Я говорил с машиной в тренажёрной, как окрестили мою комнату бандиты. Эльза пришла на базу со мной и тут же навела суету. В итоге Звёздочка убежала час спустя, шумно топая экзом. На прощанье она вытрясла таблетку из пенала, который закончил делать анализы по капле крови, и положила её себе на язык. Проглотила, и впилась в меня поцелуем. Мы, уже не стесняясь, дали волю рукам. А потом я в кармане нашёл кликер, не забыть бы посмотреть вечером.

А вообще, кажется, весь мир был против того, чтобы я расстался с девственностью. Начинаю всерьёз подозревать, что меня прокляли. На станции только один человек способен на подобное: им была моя мама. И при мысли о том, что она меня могла проклясть, мозг впадал в ступор. Я не мог уяснить для себя двух вопросов: зачем и за что?

— Ну, а может, того? Раз кто-то прилетит, может мы просто сами абордаж проведём? Возьмём твоих дронов — и вперёд. В корабль наверняка влезут все! — идея казалась мне гораздо более внятной и безопасной, чем наша авантюра, в которой ещё и помереть можно десятком разных способов.

— Путешествие с космическим беженцем в статусе обучающей нейросети которая обеспечила улучшение ментальных и социальных условий своему владельцу отличается от путешествия в составе преступной группировки совершившей общественно-опасное деяние для этой ситуации предусмотрены специальные карантинные меры для выявления несанкционированных машинных разумов.

На это я только вздохнул и отправился покорять виртуальные трассы. А потом удрал, мне остро хотелось расправить крылья. Правда, я всё равно отпросился у ИскИна. На мою просьбу проветрить голову он молча зажёг мне таймер обратного отсчёта.

Ветер ударил в лицо, стоило мне нырнуть с причала. Моторы мерно гудели, а город с редкими огоньками мелькал под ногами. Ночью летать не так опасно, как это может показаться. Да, вдоль пустынных улиц уже не полетаешь, но нет и риска столкнуться со стаей птиц.

Так что я долго купался в прохладном ветре. Ночью включалась система рекуперации. Она выкачивала из станции тёплый воздух, охлаждала его, чистила. А обратно лился прохладный поток, со стороны оси.

Кстати, в городе были и «тёплые водопады» — места с тёплыми потоками, где очень любили зависать почти все бандиты со станции. Не знаю, кто и когда окрестил их «водопоем». На территории водопоя были запрещены любые стычки, так же и на подходе к локации. И да, там действительно можно было пить тёплые потоки ветра, в них были запахи со всего города. А ещё на водопой можно было только пешком, летуны рисковали поцеловать асфальт: нисходящие потоки ветра там гуляли мощные.

А сейчас я купался в холодном ветре. Голове отчаянно требовалось, чтобы её проветрили. Постепенно напряжение отпустило. Не так болезненно сжималось сердце за Эльзу. С ней Чёрт отправил робота, и я наделся, что навредить моей подруге никто не сможет. Ошейник на шее уже не так сильно давил. Я понял, что ситуация всё сложнее и сложнее, и глупо бояться сумасшедшую машину, которая не сумасшедшая, хотя, может быть, я просто не знаю, как сходят с ума машины? Короче, это слишком странно, чтобы этого бояться.

По итогу страх отступил. Надеюсь, однажды я окажусь в подобной истории, но уже своей волей. Потому как пока что выходило очень круто. К тому же я вынужден признать: Чёрт меня где-то даже уважает!

У земли, в районе парковок, замелькали огоньки. На лицо сама собой наползла улыбка.

Пришло время читать чужие письма!

Меня ждал лютый облом. Все огни, которые я поймал, занимались фигней. Полсотни человек играли в шахматы, и их сообщения состояли из перемещения фигур. Этим страдало старшее поколение. Во что только ни играли: морской бой в трёх вариациях, пару десятков настольных игр, шахматы, шашки.

Так время коротали вообще все, невзирая на возраст и принадлежность к банде. Мама шутила, что однажды появится игра в бисер, которая объединит всех, и вечный конфликт бандитов на станции закончится. На вопрос о том, что же это за игра, мама со смехом дала мне ужасно скучную книжку тысячелетней давности. С её слов, если пройти по пути этого знания достаточно далеко, мне откроется истина.

Я уточнил: эта та самая истина, которая привела маму на Барселону? Мама тогда крепко обиделась, первый раз на моей памяти. А книгу под названием «Игра в бисер» я прочесть не смог. То ли слишком тупой для такой книги, то ли просто написана она предельно нудно.

В итоге попалось что-то любопытное.

«Я нежно веду языком по твоей ступне…»

«Я сладко изгибаюсь! Что ты делаешь с моими пальчиками?»

«Я провожу языком между ними, так что ты слегка дёргаешься, тебе немного щекотно. А потом мои губы охватывают твой мизинчик, и начинаю сосать его…»

«О, да…»

Кровь прилила к лицу, и уши мгновенно заалели. Кто-то занимался виртуальным сексом. Я вспомнил за кликер в своём кармане. И даже приземлился на ближайшую крышу, чтобы посмотреть.

На кликере были… мы. С Эльзой. На большой мягкой кровати, которая стояла, почему-то, на морском берегу, под навесом из пальмовых листьев. Смотрелось как натуральная запись, только за одной малостью. Мы ну никак не могли с Эльзой заниматься любовью под пальмами на морском берегу. До ближайшей такой локации пару световых минут лёту. Или полгода на солнечном парусе.