Не верю в доброту братвы - Владимир Колычев

– Это плохо.

– Конечно, плохо!

– Может, нарвался на кого-то…

– Вот я и должен узнать, на кого.

– Но я ничего не помню…

Следователь долго всматривался в него, но, так и не сумев докопаться до истины, махнул рукой. И матери домой позвонил.

Она примчалась тотчас.

Следователь мог находиться где-то рядом, поэтому Глеб и перед ней разыграл амнезию. Но сначала изобразил радость встречи после долгой разлуки.

Мать поверила ему и почему-то решила, что он хочет видеть Нину. Но он попросил ничего ей не говорить. Не нужна она ему, и все. Ни ей, ни вообще никому. Напугал тем, что ему могли мстить за Севу, а это значило, что могут найти здесь и добить. Она все поняла, и даже добилась того, чтобы Глеба перевели в другую палату. Как будто это спасет его от бандитов…

Три года прошло, и ничего, считай, не изменилось. Ксюха по-прежнему его секретарша, и все так же работает на Герасима.

Глеб не бредил, думая в таком ключе. Он, конечно, уже не директор якирского рынка, и Ксюха не работает у него. Но ведь она и сейчас готова оказать ему любую услугу. Именно поэтому она здесь, у Глеба в палате. А ведь мама никому не звонила, не говорила, где он.

Ксюха сказала, что сама его нашла. Морги обзвонила, больницы, и Глеб сделал вид, что верит ей.

– А зачем ты меня искала? – спросил он.

– Ну как же! – сделала она удивленные глаза. – Женька сказал, что ты пошел за водкой, и пропал.

– Женька сказал?

– Только не говори, что у тебя отказала память, – усмехнулась она, взглядом показав на дверь.

– Отказала, – усмехнулся и он, дескать, она правильно все поняла.

– Уф, я думала, что правда…

– Правда… Но есть улучшения.

– Ну и с кем ты сцепился?

Ксюха держалась хорошо, и могло показаться, что она действительно ничего не знает, но Глеб все-таки уловил фальшь в ее глазах.

– А ты не знаешь?

– Я должна знать?

– Ну, а с кем у меня здесь рамсы?.. За Севу с меня спросили…

– За Севу?!

– Да глупо как-то вышло… У Севы жена осталась, ну вдова, в смысле. Я с ней случайно встретился. Ну, слово за слово… Короче, мы к ней поехали, а там Кокос. Он к Катьке клеится, и меня к ней приревновал. Ну и братву против меня поднял, он ведь теперь вместо Севы. Пятеро их было, а я один, сама понимаешь, шансов никаких…

– Я знаю Катьку… Баба она красивая… – Ксюха старательно делала вид, что ей все равно, чем он мог заниматься с Катей. Но голос все-таки дрогнул, и ревность во взгляде проклюнулась.

– И свободная, – усмехнулся Глеб.

– А Кокос?

– Ну, теперь не свободная…

– Ментам рассказал, что да как?

– Ну а почему у меня память отшибло?

– Все правильно, братву закладывать нельзя, – кивнула Ксюха.

– И не только братву. Никого закладывать нельзя. А с братвой самому принято разбираться, без ментов.

– Это ты о чем?

– Да навалять бы Кокосу надо…

– А сможешь?

– Смогу. Выловлю его и отоварю сразу на все карточки.

– А дальше что?

– А дальше начнутся проблемы. И тогда моя жизнь превратится в рай. Если, конечно, меня в раю ждут.

– Ну может, и ждут, только тебе рано туда.

– Вот и я о том же… Память у меня отшибло. Только вот смогу ли я забыть Кокоса? Он ведь сюда за мной прийти может.

– А если не придет?

– Тогда забуду.

– И ментам ни слова?

– Обижаешь.

– Хорошо, я поговорю с Герасимом, попрошу, чтобы он решил вопрос. Думаю, тебя оставят в покое.

– Ну если Герасим скажет, то без вопросов… Я же к нему претензий не имею. Если бы сам на Кокоса не нарвался, то ничего бы не было.

– Нечего по бабам шастать! – Только что Ксюха говорила сухо, без эмоций, а сейчас в ее голосе прорезалось возмущение, даже некоторое удовлетворение.

– Ну так не буду больше.

– К жене надо возвращаться. Ее же за Севу спрашивать не собираются.

– Надеюсь.

– Если надеешься, значит, переживаешь за нее.

– Ну может, и переживаю.

Глеб задумался. А что если Кокос войдет в раж и захочет наказать Нину? Типа око за око, баба за бабу… Кокос, если напьется, такой дурак. А когда-нибудь он напьется.

– А вдруг с нее спросят? – спросила Ксюха.

– Я здесь при чем?

– При том. Ты же разбудил вулкан.

– Хочешь, чтобы я вернулся к Нине?

– Хочу, – искренне сказала она.

– Я подумаю.

Действительно, своим возвращением он поднял целую волну. Сначала пропадал с Ксюхой, настроив против себя Женьку. Потом этот эксцесс с Кокосом. А ему сейчас нельзя на гребне волны быть, ему тихий омут нужен – до поры, до времени. А для этого необходимо вернуть все на свои места. Пусть Катя будет с Кокосом, Ксюха – с Женькой, а ему надо вернуться к своей жене. Так нужно. Прежде всего для дела нужно…

Идеально ровные стены, выкрашенные по последним технологиям, подвесные потолки с яркими лампочками, наборный паркет на полу, мебель как в лучших домах… Нина торопилась, носилась с этим ремонтом как угорелая, мебель заранее заказывала, чтобы ее сразу же и установили. И еще рисковала, затевая ремонт. Ведь регистрационная палата могла и не утвердить право собственности на купленную квартиру, тогда жилье вернулось бы к прежнему хозяину, вместе с ремонтом. И все ради Глеба…

Поздно хватилась она, да и свидетельство о регистрации запаздывало… И все-таки она успела. И ремонт сделала, и свидетельство к этому времени получила, и мебель установила, и уют навела. Но лучше бы она не успевала. Лучше бы Глеб вернулся еще до того, как их новое жилье встало под ключ. Но он вообще не вернулся.

Все готово, а его нет.

Может, и правильно. Может, Нина и недостойна Глеба… И все-таки она ждет его.

В дверь позвонили, и у Нины екнуло сердце. Что если это Глеб?

Но за дверью стоял Женя. Веселый и трезвый. А в руке у него картина в рамке из красного дерева.

– Это тебе на стену! – сказал он, вручив ей подарок. – Картина Репина «Возвращение блудного мужа».

– Это Шишкин, – рассматривая картину, покачала она головой. – «Утро в сосновом лесу», кажется…

– Если я сказал, Репин, значит, Репин. – Женя выглянул за дверь: – Хватит курить, блудный муж!