Бывшая - Надежда Мельникова

— Как у неё на шее оказался твой галстук?

— Лена, секретарша, впустила её в мое отсутствие. Даже уволить её хотел после этого, но она хороший специалист, пожалел. Я не особо люблю галстуки, Варь, одел его чтобы тебя порадовать, а потом снял, на стул бросил. Порадовал, — вздыхает, — не хотел скандала, чтобы подчиненные видели голую бабу, выбегающую из моего кабинета. Что за обстановка будет в офисе после такого? Уговаривал её уйти, просил одеться, но она как будто ещё больше заводилась от этого. Что было дальше, ты знаешь.

Молча смотрю в лобовое стекло. Мы никуда не уехали. Макар отпускает меня, а я разглядываю снующий туда-сюда медицинский персонал.

— Поехали домой, Варь?

Варя

— Отвези меня, пожалуйста, в мою квартиру.

Макар заводит мотор, и мы наконец-то отъезжаем от больницы. Не знаю, к чему привёл этот разговор, но я устала. Есть шанс, что он говорит правду, и, возможно, меня даже немного отпускает. Только вот внутри по-прежнему пустота размером с самую тяжёлую сверхмассивную чёрную дыру, известную человечеству.

— Макар, ты проехал поворот к моему дому, — вздыхаю.

Опять придётся с ним ругаться.

— Да, потому что мы едем к нам домой.

Я не готова его простить и всё забыть как по щелчку пальцев, не готова укладываться с ним в постель и изображать счастье. Даже ради девочек не получится. «Эффект капота» больше не сработает.

— Я же просила отвезти меня в мою съёмную квартиру, — повторяю спокойным, уставшим голосом.

Но упрямого Макара разве переспоришь. Опять он поступает со мной как с глупой девочкой, не знающей, что для неё лучше. К чему все эти разговоры и извинения, если моё мнение никогда не учитывается?

— Варь, посмотри на меня, — спокойно ведёт машину Макар, иногда ко мне поворачиваясь. — Ты действительно хочешь сейчас ехать к себе, остаться одна и прыгать от сортира до холодильника, не в силах даже чай себе сделать? Или ты предпочт?шь провести время со своими детьми?

В целом он прав. Только что я плакала на его плече, но сейчас немного успокоилась. И поняла, мне нужно вести себя достойно. Как бы там ни было — прежде всего мы с Макаром родители, а это значит, что наши собственные желания должны отходить на второй план. Однажды я уже повела себя неправильно, не стоит повторять те же ошибки вновь. Моя нога выздоровеет быстрее, если она будет, как сказал врач, находиться в покое. Я смогу вернуться в театр, мне удастся заработать денег, получится присматривать за детьми. Его мужского слова хватает, чтобы доказать — сейчас я действительно нуждаюсь в помощи.

И, отвернувшись к двери, я больше не мешаю ему вести машину.

Припарковав «кию» в подземном гараже, Макар снова подхватывает меня на руки.

От близости его тела и невероятного количества концентрированного мужского запаха внизу живота непроизвольно начинает гореть. Хочется послать саму себя матом, но я сдерживаюсь, в конце концов, это всего лишь физиология и я не в силах её изменить. Макар немного успокоился и теперь несёт меня молча.

— Не обязательно таскать меня на руках, я могу опереться на твоё плечо и прыгать на одной ноге.

— И девочки с бабушкой успеют прийти из сада, поспать и уйти в него заново, — привычно шутит Макар.

Смирившись, обхватываю его крупную шею. Он молча подносит меня к лифту и, чтобы попасть внутрь кабины, на секунду ставит на бетонный пол, вдавливая в панель серебристую кнопку.

Меня тут же сковывают паника и отвращение. Я не могу зайти туда с ним. Это ведь тот самый лифт. А моё сердце и так бьется в нездоровом бешеном ритме, боюсь, меня снова вырвет. Я начинаю дышать чаще, словно клаустрофоб, попавший в замкнутое пространство.

— Знаешь, пожалуй, на лифте мы не поедем. — Подхватывает меня Макар, толкая ногой дверь на лестницу.

Он заметил мою реакцию. Понял и принял решение идти пешком. Мне становится легче. Но это слишком высоко. Подниматься наверх со мной на руках — просто безумие.

— Макар, десятый этаж?!

Бывший муж, усмехнувшись, заносит меня на лестничную площадку. Надо сказать, как бы сильно я ни была на него обижена, то, как он спокойно шагает со мной на руках, будто я совсем ничего не вешу, впечатляет. Глупое женское сердце млеет, и я неосознанно цепляюсь за мощную шею и широкие плечи сильнее, чем это требуется.

— Почему ты не на работе?

— Взял несколько выходных.

Он выглядит не очень. Я сразу же пугаюсь, начиная надумывать, что у Макара какие-то проблемы со здоровьем. Но будь он болен, разве смог бы меня так легко нести? Тут что-то другое.

С ума сойти, замечаю я на седьмом этаже, он даже не запыхался. Пятьдесят пять килограмм — это, конечно, не восемьдесят, но семь этажей по тридцать ступеней в каждом пролете?! Беру себя в руки, ком из ревности, обиды и разочарования возвращается на место. Запихиваю восхищение куда подальше.

Макар ставит меня перед дверью, открывает её и в ноздри тут же попадает сп?ртый воздух. Обычно здесь не так душно. В квартире бардак, окна завешены, в открытую дверь спальни видно, что кровать не заправлена. Подушки валяются на полу. В детскую вообще страшно глянуть.

Макар ловит мой шокированный взгляд.

— Извини, настроения убираться не было. Сейчас я наведу порядок.

Я хочу ему помочь, но Макар даже слышать об этом не желает, он усаживает меня на диван и начинает носиться туда-сюда с пылесосом и тряпками. Чувствую усебя странно, как беспомощная кукла или неразумное дитя. Но нога начинает болеть сильнее, и, скривившись, решаю встать за мазью, за что тут же получаю нагоняй.

— Говори, что нужно, Варвара.

— Мне нужно в туалет и воды, хочу выпить обезболивающее, а ещё у меня болит нога и мне надо намазать её. И было бы неплохо переодеться, сменки с собой у меня нет. Вообще, совершенно глупая идея, всё равно придётся ехать на такси обратно, когда девочки уснут.

— Ты никуда не поедешь.

Макар исчезает в спальне, по звуку слышу, что он открывает шкафы и ящики. Кто дал ему право командовать? Мы даже не встречаемся. Бывший возвращается со своими шортами и майкой в руках.

— Я не буду надевать твою одежду, — качаю головой.

Мы в ссоре, расстались до конца жизни, а я сейчас буду его майку носить на голое тело. Он реально так думает?

Макар толкает мне одежду, продолжая заниматься своими делами. Вот теперь и он разозлился. Если в машине он говорил правду, то теперь не права я и веду себя как стерва. Ну почему в жизни всё так сложно?

— У нас не те отношения, Макар.

— Связи не вижу, — пожимает плечами Макар, размахивая веником.

Он смотрел на меня так открыто. Он так целовал меня. Может быть всё-таки он не врал, и эта женщина сама пришла к нему?