Нити разрубленных узлов - Вероника Иванова

— Хотите сказать…

— В тот день он сменил не один десяток тел. И не одна сотня людей погибла, исполняя желания своих соседей. Они ведь желали разного, но всегда лишь для себя, а не для других. Улицы Катралы покрылись трупами и слезами. Слезами, которые оросили бесплодную прежде почву и породили пламя ненависти.

И все это происходило вдали от мира. Ни одна весточка о случившемся не достигла ушей тех, кто умеет слушать. Никто не узнал о кровавой бойне, оставившей эту южную провинцию на произвол судьбы. Страшной судьбы, если вдуматься.

За демонами началась охота. И выследить их оказалось легче легкого, потому что, живя беспечно и безопасно, они охотно оставляли свое семя в женском чреве… Конечно, не все дети пошли против родителей. Не все. Но многие. И вскоре Катрала лишилась тех, кому была обязана рождением. Лишилась своих первых и единственных богов.

Вот как? Изначально здесь никто не поклонялся двуединому? Занятно. Хотя объяснимо. Зачем преклонять колена перед чем-то невнятным и неосязаемым, когда рядом находится божество вполне живое и готовое предъявить свое могущество в любой миг?

— Откуда же пришла вера?

— Она не могла не прийти. Людям нужно было опереться хоть на что-то, — печально признал старик. — И путаные молитвы заменили нам искренние голоса горячих сердец.

Я вспомнил черно-серые одеяния горожан и солнечную белизну рубашек слуг в имении Фьерде.

— Но не всем, верно?

Хозяин дома пугливо огляделся по сторонам, однако смелость, внушенная выпитым, оказалась сильнее осторожности.

— Не всем. Пока еще не всем. Но нас так мало… И большинство столь же стары, как и я. Только избранные семьи сохранили еще в памяти своих наследников почтение перед основателями Катралы. Почтение и надежду, что когда-нибудь… — Тут он все же закрыл себе рот рукой, тряхнул головой и поднялся из-за стола. — Доброй ночи, эррете. Мне пора расслабить старые кости, да и вам негоже засиживаться… Доброй ночи!

Старик ушел в дом, по пути останавливаясь чуть ли не на каждом шагу и шепотом то ли кого-то отчитывая, то ли с кем-то споря. Что ж, если бы я выпил столько же, тоже мечтал бы сейчас о постели. Сейчас, когда солнце наконец-то скрылось с небосвода, подарив городу ночную прохладу…

Над моей головой горели звезды. Яркие, крупные, пронзительно-белые. А темный бархат, по которому они были раскиданы причудливым узором, казалось, был натянут лишь чуть выше черепичных кровель. Эдак на ладонь, не больше. И если встать, а еще лучше залезть на стол, то можно будет дотянуться до неба. Но еще проще дотянуться до кружки.

Я выстроил пустые посудины в бравую шеренгу.

Вот эррита Эвина, благороднейшая из благородных. Она явно принадлежит к лагерю заговорщиков, мечтающих о возвращении власти демонов.

Вот верховный бальга, тщательно и бесстрастно пресекающий любые попытки демона обосноваться в человеческом теле. Если это тело, конечно, уже не находится в полном подчинении у главы бальгерии.

Вот жители Катралы, разделенные по меньшей мере на два лагеря, линия заграждений между которыми рано или поздно сотрется, и тогда брат пойдет войной на брата.

Вот Цепь миротворения, знать ничего не знающая и одержимая лишь своими нуждами…

Многими ли опасностями грозит Дарствию бегство той старухи? Может статься, и вовсе никакими. Пусть она даже найдет себе сторонников и защитников, на это понадобится время. Не день и не два. Особенно если Роханна Мон, или как там ее зовут, задумает вернуться. Во исполнение мести, так сказать. А вот то, что происходит в Катрале, может вспыхнуть смертоносным пламенем в любую минуту.

Я вспомнил сливово-карие глаза Эвины Фьерде, глядящие на алое поле цветов.

Она ведь утопит свою родину в крови, если понадобится. Сестры уже нет в живых, остались одни лишь верные слуги и… Не менее верный враг, ждущий, когда его чернокосая противница оступится и даст повод к началу боевых действий.

В самом деле ведь ждет.

Благороднейшая из благородных должна была сорваться еще там, над телом своей сестры. Что ее удержало? Может быть, только мое присутствие. Сильное плечо, на которое ей так хотелось опереться. Больше жизни хотелось. Потому она и отдернула руку, набравшись решимости из остатков сил. Понимала, что следующим движением я прижму ее к своей груди, и скорбь выйдет наружу слезами, а не яростью ненависти. Не знаю, чего Эвина желала и в чем нуждалась больше, в войне или мире, но выбор сделала, использовав единственный возможный для этого миг.

Она будет драться. Против бальги или против всего мира, неважно. В конце концов, самоуверенный блондин и есть то, что осталось от ее мира. Остальные — лишь фон. Черные мундиры и грязно-серая толпа молчащих зевак. Они-то пойдут за тем, кто докажет свою силу, пусть это будет хоть мужчина, хоть женщина. Призраки воинства, всего лишь призраки. А вот бальга — настоящий. С целью и… желаниями. Могущество демонов ему самому не обрести? Ну и что? Зато все демоны у него под пятой. Все, еще обитающие в Катрале.

Знать бы еще, сколько их. Так, ради любопытства. Хотя и Бож с ними. Гораздо удобнее заниматься подобными размышлениями в смотрительском доме, а не здесь. Я ведь не смогу добраться до беглянки. Не в этих обстоятельствах! И так уже с самого начала все пошло неправильно.

С самого начала я все делал не так.

Согласился стать приманкой для разбойников. Но это еще полбеды. Зачем было тут же принимать следующее предложение без малейшей попытки поторговаться? Решил пойти по легкому пути? Обрадовался, что не придется прилагать лишние силы? Вот и получил сполна. Связался с заведомо менее влиятельной, да что там, попросту опальной стороной! И пусть потом получил пинок под зад, сделанного не воротишь: половина города наверняка знает, что я был с Эвиной Фьерде. И что хуже прочего, это знает враждующая с благороднейшей из благородных сторона.

Бальга явно взял меня на заметку. А теперь к тому же ничто не мешает ему подобраться ко мне поближе. Воспользуется ли он этой возможностью? Я бы воспользовался. Особенно если бы имел какие-то далеко идущие планы насчет чужака. А планы есть, это чувствуется. Блондин смотрел на меня оценивающе. Причем так, как это делают люди, желающие получить выгоду. Я сам его не интересую, а вот то, что можно сотворить с моей помощью, вольной или невольной…

Кто бы мог подумать, что звезды поют? Выводят тихие трели в черном небе. Или это щебечут местные птицы? Почему же раньше ничего не было слышно? А наверное, из-за жары. Она спала, и птахи покинули свои укромные гнезда, чтобы размять крылья и усладить слух тех, кто бодрствует, своей нехитрой песней.

Журчащий свист повторялся снова и снова, то приближаясь, то отдаляясь. И звучал он поверх крыш, как и положено.

Пора все-таки ложиться спать. Голова слишком ясная, но, если закрыть глаза, вдруг получится увидеть сон? И может быть, во сне придет ответ на вопрос: как действовать дальше?