Месть водяному - Наталья Витальевна Меркулова

её. Жидкость с дикой скоростью перекочевала из стеклянной тары в брюхо водяного. Сначала он не понял, что произошло, но потом, когда в внутри него что-то забурчало, он посмотрел на пятящегося кота непонимающим взглядом, икнул и попытался упасть на лёд. Упасть у него не получилось из-за негнущейся спины, и огромного брюха, которое начало раздувать не хуже, чем огненный Дашин шар.

– По-мо-ги-те, – захрипел водяной и выдохнул столб огня, – отпустите, – зарыдал он.

– Не отпущу, пока не скажешь, что затеял Кощей, – совершенно спокойно ответила девушка.

– Миленькие вы мои, – вдруг зарыдал водяной крокодиловыми слезами, – отпустите. Не знаю я, что Кощей задумал, он со мной такими вещами не делится. Он просто попросил утопить ведьму, чтоб посмотреть, сможет ли она выплыть или нет. Я приказал русалкам утопить тебя, но не до смерти.

– Вот так вот взял и попросил, – зло прищурившись, спросил леший, – а ты сразу кинулся исполнять. Это что за дружба у вас такая крепкая, можно сказать не разлей вода?

– Не просто попросил, – застонал корчащийся хозяин озера, – он пообещал меня в Навь вернуть.

– А ты такой дурачок, взял и поверил, – вставил свои пять копеек домовой, – что тебе делать в Нави, если Род давно исчез, и правит нынче Чернобог?

Водяной снова изверг столб пламени, застонал от боли и снова начал извиваться, пытаясь высвободиться из ледяного плена.

– Пелагий, скажи нам правду, и мы тебя отпустим, какой бы эта правда ни была, – пообещал Леший, наблюдая за телодвижениями водяного, – что хочет Кощей и что он тебе обещал.

– Да лес он мне твой обещал, – выплюнул зло Пелагий, – болота он мне обещал на сотни вёрст. Он сказал, что ты сдох, что нет тебя больше, что тебе ни за что не выкарабкаться. Русалку он мне обещал, наделённую таким могуществом, что я тысячелетия бед не буду знать, она за меня все пакости делать будет. Что ты от меня ещё услышать хочешь?

– Ах ты, мерзкий червяк, – вдруг закричал Дормидонт, – мерзкая душонка твоя, сколько же ты ещё нас предавать будешь? И зачем мы только отпустили тебя? Нужно было засунуть тебя в кадушку и поставить в самый дальний угол сарая, чтоб ты сгнил там, в грязной вонючей воде.

Даша положила руку на плечо домового, наклонилась к нему и что-то тихо спросила на ухо. Дормидонт кивнул и ответил:

– Конечно, возможно, – повернулся к коту и тоже шепотом, на ушко, что-то спросил.

Василий начал лихорадочно шарить глазами вокруг себя, увидел пробку от бутылки, поднял её и обнял как родную. Даша села на корточки возле края льда, подтянула бутылку к себе, вытянула руку и приготовилась по команде Дормидонта убрать лёд. Домовой придвинулся к ней вплотную, аккуратно взяв из рук девушки бутыль, вытянул её на вытянутых руках и начал читать заклинание на неизвестном Даше языке. Он произносил слова всё громче и громче и вдруг стукнул девушку кулаком по руке. Та тут же поставила ладонь параллельно льду, тот мгновенно превратился в воду. Водяной, вместо того, чтобы опуститься вниз, начал подниматься вверх и уменьшаться. Домовой опустил бутылку горлышком вниз в озеро, зачерпнул немного воды и вновь задрал горлышко вверх. В это время водяной уменьшился до размеров пиявки и со всего размаху шлёпнулся на дно бутылки, благополучно миновав горлышко. Василий с громким возгласом «Ха» со всей дури забил пробку в бутылку.

– Вот и всё, – сказал домовой устало, – закончилась власть мерзавца, – и как ни в чём не бывало, засунул бутыль в Дашин рюкзак.

– Если честно, то я не верила, что человека можно засунуть в бутылку. Я думала, что это сказки.

– А его и нельзя засунуть, водяной никогда не был человеком.

– А с ним там ничего не случится, в бутылке-то?

– Да что ему будет, нечисти этой. Сейчас принесём домой, засунем в самый дальний угол сарая и забудем о нём на долгие годы. Главное, напомни мне лет через пятьсот, чтобы я глянул, жив он там или нет.

– Ага, нашел напоминалку, через пятьсот лет я уже о нём и не вспомню, у меня точно будут другие дела. Так что сдохнешь ты смертью лютой, – сказала Даша, приоткрыв рюкзак.

– Не сдохнет, такое не дохнет, – вмешался в разговор леший, – он же неживой, а это значит, что и умереть он тоже не может. Иссохнет, грязью зарастёт, это да, но не умрёт.

– Ну и ладно, – пожала девушка плечами, – не очень-то и хотелось.

– Ну, что, всё собрали, – бодро спросил домовой, – ничего не забыли? Даша, бери рюкзак и пошли.

– Как пошли? – опешила Даша. – Мы же ещё ничего не сделали.

– А что мы должны были сделать? – удивился домовой. – А главное, кому должны и за что?

– Себе должны, ты на озеро взгляни, оно же кишит мёртвой рыбой. Нам или нужно всё здесь прибрать или всё это восстановить.

– Что значит восстановить? – встревожился домовой. – Что это означает в твоих устах?

– В моих устах это означает то же самое, что и в любых других, нельзя всё это вот тут просто так бросать.

– И что ты предлагаешь? – взвился домовой.

– Я уже сказала, – начала говорить девушка, чеканя каждое слово, – озеро нужно восстановить. То есть убрать всё испорченное и, например закопать, а после взять немного из соседнего озерка или болотца и запустить сюда, и пусть оно потихоньку восстанавливается.

– Что, совестливая, да? – язвительно спросил домовой. – Да зачем тебе это нужно?

– Как зачем? – возмутилась Даша. – Иногда я тебя слушаю и не могу понять, ты прикидываешься, или, в самом деле, такой трудный? Это в первую очередь, вон, лешему нужно.

– А я-то чего, – встрепенулся тот, – а я-то тут каким боком?

Даша покачала головой:

– Старички, вы про круговорот воды в природе слышали? Ну, так вот, ты можешь любой предмет в природе взять и будет всё то же самое, что с водой. Мы сейчас уйдём, и всё здесь бросим, а рыба начнёт гнить, а вонь пойдёт на весь лес. Лес нынче совсем голый, даже иголок на ёлках не осталось, ароматы по всему лесу пойдут такие, что закачаешься,