На передних рубежах радиолокации - Виктор Млечин

На что надеялся А. М. Кугушев, когда в 1951 г. приступал к заказу «Спираль»? Здесь я должен оговориться и сказать, что в работе «Спираль» участия не принимал и с Кугушевым на эту тему не беседовал. Правда, мне приходилось общаться со многими разработчиками проектируемой станции, т. к. мы входили в общий отдел и вынуждены были обмениваться опытом по смежным вопросам радиолокационной техники. Кроме того, работая в прошлые годы на станции «Пегматит» и интересуясь тематикой дальнего радиообнаружения, я был в то время в основном в курсе этих проблем. На базе воспоминаний о тех временах, данных о состоянии техники того периода и моего представления о А. М. Кугушеве как об одном из руководителей 108 института, делаю попытку построить свою версию событий, связанных с прохождением и неожиданным завершением работ по созданию РЛС «Спираль».

Итак, начиная в 1951 г. исследования по тематике дальнего радиообнаружения, А. М. Кугушев прежде всего рассчитывал на успех в деле получения в 20 см диапазоне волн мощной генераторной лампы. Наличие передатчика на такой лампе позволило бы существенно увеличить потенциал будущей станции, а переход в 20 см диапазон сулил не только улучшение отражательной способности объектов лоцирования, но и повышение точности измерения координат, в том числе в угломестной плоскости, где возможен был отрыв лепестка диаграммы от земли. Конечно, Кугушев при этом вспоминал о своих прорывных работах в области мощного радиовещания и успехах в освоении станции СОН-2, но главным образом возлагал надежды на плодотворную деятельность групп Д. Карповского и П. Андреева в 108 институте и содействия им со стороны профессора М. С. Неймана.

В те же годы в институте велись интенсивные работы по снижению шум-фактора приёмных устройств, а научные исследования аспирантов, разрабатывающих новые подходы в этой сфере (В. Ф. Илюхин), курировал лично «отец» импульсной радиолокации Ю. Б. Кобзарёв. Конечно, А. М. Кугушев знал об успехах в этой области и надеялся использовать в новой станции. Под пристальным вниманием главного инженера находился антенный отдел, и А. М. Кугушев мог рассчитывать на создание антенны, отвечающей самым передовым требованиям заказчика. Следует также не забывать, что ОКР «Спираль» явилась плановой позицией, конечно, с одобрения начальника 108 института А. И. Берга, который в тот период (начало 50-х годов) постоянно и повседневно занимался делами института. Зная о сверхуважительном отношении А. М. Кугушева к личности и работе А. И. Берга, можно предположить, что А. М. Кугушев, опираясь на авторитет А. И. Берга, всегда рассчитывал на помощь и поддержку с его стороны. А это означало, что в сложной и даже критической ситуации А. И. Берг сможет найти выход из трудного положения. Во исполнение работ по заказу «Спираль» был организован отдел, начальником которого стал полковник Г. В. Кожевников. В отдел вошли часть специалистов из бывшей лаборатории проф. И. С. Гоноровского и недавно пришедшие в институт выпускники военных академий. Работа шла по законам жанра: проектирование и создание макета аппаратуры. Пока всё это происходило, обстоятельства менялись. В 1953 г. умер И. В. Сталин, в этом же году А. И. Берг был назначен заместителем (по радиолокации) министра обороны СССР Н. А. Булганина. Кабинет А. И. Берга переместился на Знаменку (тогда ул. Фрунзе). Все идеологическое и научное руководство института тем самым ложилось на Кугушева.

Появились и стали расти зачатки ракетной отрасли, развивалась атомная промышленность. На всё это нужны были средства, и немалые.

Вместе с тем постепенно к 1954–1955 гг. становилось ясным, что получить выходную мощность станции, близкую к мегаваттным значениям, не удаётся, а сильного отрыва от мощностей 100–200 квт, достигнутых в метровом диапазоне, не произойдёт. Не было прорыва и в деле уменьшения пороговой мощности приёмного тракта. Как мне представляется, в те годы ещё не научились бороться с проникающим фоновым уровнем шума передатчика. Выделенные размеры антенны ограничивали возможности получения узких лепестков диаграммы направленности. Всё это приводило к пониманию того, что существенного улучшения показателей в сравнении с ранее достигнутыми в новой станции ожидать не приходится. Сомнения, которые и раньше высказывались и которые опирались на длительную историю развития РЛС этого типа, подтверждали и находили сторонников в среде сотрудников заказывающего управления и новых руководителей военного ведомства.

Но были и обстоятельства, предвидеть которые в 1951 г. А. М. Кугушев просто не мог. Начавшиеся в середине пятидесятых годов пуски ракет (С. П. Королёва) дальнего действия потребовали обратить внимание на противоракетную оборону, что предопределяло развитие РЛС дальнего обнаружения по целям совершенно иного характера, а именно по боевым частям ракет вероятного противника. Рассчитывать в новых условиях на поддержку А. И. Берга Кугушев уже был не в состоянии.

Следует также иметь в виду, что в организациях, давно специализировавшихся на разработке станций рассматриваемого типа, за эти годы интенсивно проводились исследования, сулившие в будущем качественное и количественное улучшение показателей таких станций. Речь идёт об исследованиях, связанных с использованием тонкой структуры сигнала, а также устройств селекции движущихся целей (СДЦ). В рамках заказа «Спираль» этими вопросами, насколько мне было известно, практически не занимались.

Таким образом, к 1954–1955 гг. становилось всё более очевидным, что в условиях появления новых тенденций необходимо перейти от устаревших представлений к решению возникающих задач. В организационном плане это означало закрытие неперспективных работ и структурную перестройку головного предприятия с выделением вновь созданных подразделений в наиболее важных направлениях развития.

Решение о прекращении работ по заказу «Спираль» совпало по времени с появлением в 108 институте письма руководства МВТУ им. Баумана. В письме предлагалось дать согласие на переход А. М. Кугушева в МВТУ заведующим кафедрой на постоянной основе. Ранее он занимал эту должность по совместительству. Действовавший тогда в институте политотдел в условиях непростых отношений с главным инженером санкционировал этот переход. А. М. Кугушев проработал в институте с 1943 по 1955 год.

Неудача с разработкой станции «Спираль» была безусловно ударом по морально-психологическому состоянию Кугушева. Однако, может быть, более важным было то, что в отсутствие А. И. Берга при тогдашнем руководстве (врио нач. был назначен генерал) к мнению Кугушева перестали прислушиваться, и в этом вакууме он почувствовал пустоту.

А. М. Кугушева на посту главного инженера сменил Теодор Рубенович Брахман. К моменту своего назначения, несмотря на молодость (37 лет), он уже имел солидную жизненную биографию. Студентом старшего курса Ленинградского политехнического института он принял участие в боевых действиях во время зимней финской компании 1939–1940 гг. Закончив институт в 1941 г., был направлен в ЛФТИ, где участвовал в создании Токсовской стационарной РЛС под руководством Ю. Б. Кобзарёва. Несмотря на имевшуюся «бронь», Т. Р. Брахман в 1941 г. уходит на фронт добровольцем. В декабре 1941 г. в боях на Западном фронте, командуя взводом, был тяжело ранен. В результате – ампутация ноги и длительное пребывание в эвакогоспиталях. После демобилизации по инвалидности работает в Оренбургской области преподавателем физики и математики. В 1944 г. прибывает в Москву в 108 институт и становится сотрудником 14 лаборатории. И вот, работая в лаборатории передатчиков, Т. Р. Брахман вместе с И. Я. Альтманом написал труд по малоизученному тогда, но широко применяемому на практике, импульсному трансформатору. Придя в 108 институт в 1948 г., я прочёл этот труд, после чего с возникшими вопросами обратился к автору – Т. Р. Брахману. Так состоялось наше знакомство с ним. Но вскоре Т. Р. Брахман меняет профиль своей работы и переходит в лабораторию наземных средств противодействия авиационным РЛС. Начальником лаборатории был крупный специалист по приёмным устройствам Л. Ю. Блюмберг. Т. Р. Брахман принимает активное участие в разработке широкодиапазонной станции «П» и прецизионной станции «РМ», осуществлявших приём радиолокационных сигналов, определение несущей частоты и направления на РЛС. Созданные образцы этих станций до серийного производства успешно работали в ГДР, у западных границ этой республики. В начале 50-х годов Т. Р. Брахман становится главным конструктором первой отечественной наземной станции активных помех 3 см диапазона волн (шифр «Альфа»). Здесь Т. Р. Брахману, как руководителю разработки, и его коллективу пришлось преодолевать многочисленные трудности, связанные с новизной поставленной задачи, необходимостью применения ещё не освоенных СВЧ приборов, требованиями жёсткой производственной дисциплины, вновь введённой системой механических и электрических испытаний разработанной аппаратуры. На всех стадиях производственного процесса – эскизного и технического проектирования, конструирования и изготовления опытного образца Т. Р. Брахман находил нужное решение благодаря своим знаниям, умению «вгрызаться» в проблему и добиваться нужных результатов, громадной работоспособности и, что немаловажно, созданию творческой обстановки в коллективе.