Воин. Знак пути - Дмитрий Янковский

– Тот самый витязь, коего ты кочергой жег.

– Так это он из-за Змея так прихворал?

– Что ему Змей? – небрежно махнул рукой Ратибор. – Это все из-за девки. Была у парня невеста, дело молодое, а тятя ее не дал добро на свадьбу. Как раз тока Змей оземь грохнулся, та и прибегает в слезах, мол тятя не велит боле за порог выходить. Ну, соратник наш малость с горя умом и тронулся. Такие вот дела…

Хозяин молчал, лоб прорезали глубокие морщины, подходящие скорее умудренному жизнью старцу, чем мужу сорока весен от роду. Забросив головню обратно в печь, он уселся на лавку и задумчиво ухватился за посох.

– Чаще всего кривду от правды отделить не сложно… – неожиданно вымолвил Жур. – Но не всегда. В твоем сказе много правды, много вымысла, но так все замешано, что разобраться не просто. Да и незачем… Какое мне дело? Но коль принесли хворого, я теперь пред Богами за него отвечаю. Так что не темните, будьте ласковы! Чего говорить не хотите, на то воля ваша, но касаемо хвори – выкладывайте все как есть! Думаете я поверю, что от расставания с невестой человек так захворать может?

– Верь не верь, – пожал плечами Сершхан. – А оно так и есть.

– Врете… – беззлобно фыркнул волхв. – Такая хворь может статься от смерти любимой, от безвозвратной потери… А что тятя? Тоже мне препона… Возьми да и выкради свою красу ненаглядную!

– Нет, хозяин, – серьезно вздохнул Ратибор. – Такой тятя как у этой девки, разлучит надежней чем смерть, поверь уж мне на слово.

– Ладно, не тот у меня нынче настрой, чтоб с вами тут спорить… – Жур устало расслабил лицо. – Одно лишь скажу… Исцелить вашего витязя может только одно – надежда вернуть любимую. Конечно, мы Навь с Явью в нем соединили, но Явь для него пуста и бессмысленна, пройдет пара дней и отбросит ее как худые лапти, снова уйдет в Навь. На этот раз навсегда. Нужно дать ему надежду. Ясно?

– Куда уж яснее… – тяжко вздохнул стрелок. – Значит помрет паренек. Какая уж тут надежда?

За печкой зашуршало – может мыши, а может домовой балует, коль первое, значит в доме бывают добрые харчи, коль второе – порядок. Только стих этот шорох, тут же отозвался другой, теперь уже у двери.

– Рано… тризну… по мне… править… – еле слышно донеслось оттуда. – Я свою… Дивушку верну… все равно…

Друзья разом вздрогнули, аж лавка скрипнула, а волхв поднял брови и едва заметная улыбка коснулась дрогнувших губ.

– Будет жить! – кивнул он. – Упрям ваш соратник как два десятка баранов, а то и похлестче. Выдюжит.

Хозяин поднял ладонь, остановив метнувшегося было к двери Ратибора.

– Погоди, витязь… Друг твой в беспамятстве, тебя все одно не признает. Тот отвар, что я дал, заставил душу метаться от Яви в Навь и обратно, потому как очень резкое возвращение может запросто погубить человека. Он будет то спать, то молоть языком без умолку, может даже промаяться до следующего вечера, но когда проснется, соображать будет добре. До утра никто из нас помочь все равно не сможет, так что лучше ложитесь спать – по всему видать день вам выдался не из легких. Но мягче лавок постели нет, так что устраивайтесь как сможете.

– Нам ли привыкать? – грустно улыбнулся Волк.

Друзей не пришлось упрашивать долго, умаявшись за день они уснули как медведи зимой, разве что лапу во сне не сосали. Хозяин прислушался к дыханию спящих, подошел к двери, тронул пальцами лоб паренька и довольно кивнув вернулся к печке. Пламя пылало, наевшись смолистыми бревнами, шипело, пузырилось кипящим древесным соком, от него шло приятное тепло, словно дул в лицо жаркий ветер безбрежной степи.

Дул в лицо жаркий ветер безбрежной степи, трепал запыленные волосы, ноги в драных онучах ныли не переходящей дорожной усталостью. Но теперь до заставы рукой подать – вон уже блестят шоломы стражи. Мальчик уселся в пыльную сухую траву и наконец от души разрыдался, растирая чистые струйки слез по чумазому лицу. Надо выплакаться сейчас, а то перед воями будет соромно. Со слезами потихоньку уходило нахлынувшее было отчаяние, даже боль в ногах сделалась тише, зато пришло что-то новое – то ли безразличное спокойствие безысходности, то ли неведомая доселе уверенность в своих силах. Он наконец выплакался, шмыгнул носом, и побрел к стану, раскинувшемуся в куцой рощице.

– Эй, кто идет? – зычно окликнул его огромный стражник с копьем и в длинной кольчуге, бармица островерхого шлема полностью скрывала волосы. – Ты откель тут взялся, сын человеческий?

– Кто у вас тут за старшего? – не пускаясь в объяснения спросил мальчонка. – Тока мне нужен самый-самый главный. Наиглавнейший!

– Святослав, что ли? – усмехнулся воин. – Так он в Киеве. У нас тут, видишь ли, просто застава.

– А то я не вижу! Вот и отведи меня к старшему над всей этой заставой.

– Экий ты грозный! Я тут тоже стою не ворон пугать! Называйся по правилам и говори чего надо, тогда и решу кто тебе нужен.

– Меня звать Журом, я из веси, которая во-о-о-н там, за холмами, у озера. А пришел предупредить, что хазары напали… Много их! Какой был напуск… Вспомнить страшно! Тятька меня в доме запер, но я выбрался, нашим воям подносил колчаны, когда стрелы кончались. Все боялся, что тятька приметит, да журить начнет, а тут гляжу… Лежит он у частокола – стрела в горле торчит. А кровушки скока вытекло…

Мальчик блеснул слезами и сжал кулачки.

– Погоди! – опомнился стражник. – Так они там досель бьются?

– Так в том и дело! Нашим помощь потребна! Староста меня выпустил через подкоп, что за стену ведет, указал куда бежать, вот я и тут!

Воин звеня кольчугой сорвался с места, побежал что та лошадь, поднимая на бегу тревогу и целые клубы пыли. Жур остался один, не представляя что делать дальше. Но не успел он огорчиться, как стражник вернулся с другим воином, куда старше, такого можно и стариком назвать. Вот только не по старчески крепкие плечи несли тяжелый доспех-калантарь, шлем без бармицы позволял седым волосам струиться по ветру. Но не смотря на по настоящему грозный вид, был он на голову ниже стражника и вдвое уже его в плечах.

– Кхе… Этот что ли? – изумленно поднял брови старик.

– Я и есть! – расправил плечики Жур.

– Ну а я сотник на этой заставе, звать меня Заряном. Сказывай сколько домов в вашей веси, какова стена и кого больше, ваших или же хазар. Только быстро, не тяни кобылу за хвост!

Мальчик принялся рассказывать – спешно, но не упуская важных подробностей – знал, что от этого рассказа зависят людские жизни. Зарян взмахом отослал стражника и слушал внимательно, то и дело кивая. Рука уже поглаживала рукоять огромного меча, висевшего в ножнах на поясе, натертое частыми прикосновениями бронзовое навершие яро блестело в лучах полденного солнца. Оно и отлито было в виде солнца – трилистник раскинувший толстые, закругленные на концах лучи из широкого круга. Словно осколок дневного светила выдавлен в полированной бронзе.