Леди Каладана - Кевин Андерсон

– Самое главное – это именно понимание. У меня есть план и временной расчет. Я хочу, чтобы свободное Содружество планет стало процветать при моей жизни, а не в каком-то смутном и отдаленном будущем.

Сестра тяжело вздохнула.

– Я думаю так же, как и ты, Якссон, но прояви осторожность. Даже при такой совершенной маскировке ты все равно в опасности, потому что сардаукары охотятся за всеми, кого подозревают в сочувствии к мятежникам. Шаддам получит большое удовольствие, приказав казнить тебя наиболее жестоким способом.

– Никто меня не найдет, сестра. И знаешь, я просто радуюсь своему бесчестью.

Дверь внезапно распахнулась, и в кабинет, шатаясь, вошел утративший величественную осанку мажордом. Глаза его были широко открыты, как и рот. Наверное, он подслушивал у открытого окна.

– Миледи! Это Якссон Ару, мясник Оторио! Вы в опасности. Я вызову гвардейцев.

Он резко обернулся к двери и набрал в легкие воздух, чтобы закричать, но Якссон оставался начеку. Он прыгнул к мажордому и как тисками сдавил его горло. Вместо крика у Орни получился едва слышный хрип. Мажордом извивался, пытаясь вырваться, глаза его выкатились из орбит и бешено вращались. Внезапно он застыл на месте.

Якссон увидел, что сестра стоит за спиной Орни. Она дважды ударила его в спину кинжалом и несколько раз повернула клинок в ране. Выдернув его, она вонзила оружие в почку. Орни обмяк.

Якссон разжал руки, и труп повалился на пол.

Сестра стояла, сжимая в руке кинжал и озабоченно кусая губы.

– Орни оказался глупцом и паникером. Он неплохо работал, но ума ему не хватало. Если бы он подумал хотя бы еще пару секунд, то понял бы, что, раскрыв твое присутствие здесь, он поставил бы под удар мое положение в Ландсрааде. Если бы даже тебе удалось бежать, сюда прибыли бы сардаукары и уничтожили Плиесс, как Дом Верденов.

Она раздраженно посмотрела на труп, а потом обратилась к брату:

– Я не хочу, чтобы ты оставался здесь надолго. Это слишком рискованно, но вероятно, ты пока сможешь исполнить обязанности мажордома, ты не против? За это время мы могли бы лучше знать друг друга.

– Мы ничего не скажем матери, – сказал Якссон.

Джалма задумалась.

– Согласна. Пусть пока пребывает в потемках.

* * *

Обдумывая содержание тайного послания, Джессика чувствовала, что ожила – впервые после возвращения на Уаллах IX. Наверное, это самое важное письмо из всех, что ей приходилось писать.

После почти двадцати лет жизни в роли наложницы, близкого друга и советника Лето Джессика верила, что сможет разрубить узел недоразумения. Но для того, чтобы это сделать, требовались нужные слова, следовало просить прощения, восстанавливать связь…

Больше всего в связи с вынужденным отъездом с Каладана она сожалела, что не сумела объяснить Полу, что она сделала и как Орден сестер вынудил ее так поступить.

Теперь, благодаря Ксоре, у нее появился шанс.

В своей спальне при тусклом свете одной лампы Джессика склонилась над столиком, мучительно думая, что сказать. Перед ней стоял изготовленный из полированного металла почтовый цилиндр, который тайком передала ей Ксора вместе с произнесенными шепотом инструкциями. Джессике было интересно, пользовалась ли сама Ксора этим способом, чтобы отправлять тайные письма своему потерянному сардаукару… или она окончательно утратила связь с ним за семнадцать лет заточения на Уаллахе IX. Может, она помогала Джессике, чтобы восполнить то, что хотела бы сделать сама?

Джессика быстро писала пером аккуратным почерком, которому научилась по настоянию Преподобной Матери Мохайем. Она снова ощутила себя послушницей, за каждым шагом которой бдительно следит Бинэ Гессерит. Не так уж много здесь изменилось с тех пор, как она ребенком жила в Школе Матерей.

Она прибегла к шифрованному языку, известному только членам Дома Атрейдесов – простая, но необходимая предосторожность. Письмо это в первую очередь предназначалось Полу, это было важно, потому что Джессика чувствовала, что сын проявит большую восприимчивость к ее словам. То, что она хотела сказать Лето, невозможно выразить записанными на бумаге словами. Придется ограничиться этими в надежде, что Пол поймет и, возможно, что-нибудь скажет отцу.

Взор ее затуманился, она закрыла глаза и глубоко вздохнула, ощущая на плечах непомерный груз ответственности.

Она не могла объяснить им, чего хотела от нее Верховная Мать Харишка, не могла раскрыть тайны сложных манипуляций Бинэ Гессерит или рассказать о грозном предостережении – или о мести? – Лезии, но она могла сказать Полу, что любит его, и знала, что он ей поверит.

Джессика уже сделала то, что просила ее Верховная Мать, встретилась со слабоумной и мстительной старухой, бывшей Матерью Квизац Хадерача, чтобы узнать, чего та хочет. Харишка и другие слышали невнятные предсказания об ужасных целях Пола и о том, как Джессика может стать первым опрокинутым фрагментом цепи и в конечном счете привести к уничтожению и гибели Ордена сестер. Джессике все это представлялось совершеннейшим безумием.

Но, несмотря на то, что она сделала все, что от нее требовали, Харишка и другие все равно относились к ней с подозрением, и Джессика сомневалась, что они просто отпустят ее домой, позволят вернуться к нормальной жизни. Но она надеялась хотя бы избавить Пола от опасности. Она понимала, что Бинэ Гессерит станет внимательно за ним следить, тайно отправив агентов на Каладан. Если они когда-нибудь узнают о его пророческих снах, то их интерес обострится, как опасная бритва. Такая откровенность только добавит весомости предостережениям Лезии.

Но, по крайней мере, это Джессика сохранила в тайне.

Она подняла голову от письма. На краю стола стояла ее статуэтка; хоть и грубо вырезанная, она хорошо передавала томление и притязания. Джессика счистила грязь с фигурки и решила сохранить ее у себя. Вид ее воодушевлял.

Она снова начала писать. В письме она открыла сыну сердце, пообещала найти способ вернуться на Каладан, вернуться к нему, исправить ситуацию и помириться с отцом. После долгого раздумья она приписала, чтобы Пол «сказал герцогу», что она до сих пор любит его и очень жалеет о происшедшем.

В тусклом свете светящегося шара она вглядывалась в написанные слова. Теперь, когда Джессика знала, как отправлять почтовые цилиндры с Уаллаха IX, может, с помощью Ксоры получится послать и другие письма, поддерживая опасную, но так нужную ей связь с близкими людьми.

Она начала свертывать листок в трубку, чтобы вложить его в цилиндр и запечатать, когда дверь кельи с грохотом распахнулась. Джессика вскочила и попыталась загородить собой стол. В холле стояла Верховная Мать Харишка; рядом с ней – сестра Джиара и Преподобная Мать Рутин с вечно недовольным лицом. Выглядели эти двое как палачи.