Зачет по приворотам - Ольга Романовская

– Одеяло у меня одно, подушки две. На что решитесь, думайте сами, только меня не трогайте. Хотите пикантных приключений, подскажу адрес.

– С какой стороны мне лечь? – Победил здравый смысл.

Под одно одеяло с мужчиной Даниэль не залезет, устроится поверх. Она одета, если даже юбка задерется… Лучше бы не задиралась, леди Отой совсем забыла о подвязках и кружевных трусиках. Носила бы она такие же, как Элжбета, не беспокоилась бы за девичью честь. Выходит, под одеяло придется залезть, но самую малость, чтобы ни при каких обстоятельствах не коснуться Антуана. Он ведь практически не одет – девушка не сомневалась, под балахоном не прячется шерстяной костюм.

– Собственно, осталась только одна свободная.

Де Грассе потушил фонарь и забрался обратно в постель. Притворившись, будто немедленно погрузился в сон, он наблюдал за студенткой. Темнота и закрытые глаза не помеха, слуха вполне достаточно.

Даниэль немного потопталась у порога, а затем обогнула кровать. Сняла обувь, еще чуть повозилась, видимо, занимаясь волосами, и легла. Антуан удивленно поднял брови. Хорошо, ни с кем не поспорил, проиграл бы. Девушка оказалась решительнее, нежели он ожидал. Не ерзала, не вздыхала, а отобрала у него край одеяла.

– Можете придвинуться, если страшно, – смилостивился де Грассе.

– Обязательно, если испугаюсь.

Достойный ответ. И она, похоже, разгадала его игру в спящего, раз не удивилась.

В спальне воцарилась тишина, нарушая лишь редким шумом с улицы – Антуан предпочитал спать с открытым окном.

Даниэль проснулась, когда уже рассвело. Холодный солнечный свет, пробивавшийся сквозь грязно-белые облака, проникал в комнату сквозь отдернутые занавески. Девушка спала посредине кровати, завернувшись в одеяло, хозяин спальни отсутствовал. Полежав пару минут в пограничном состоянии между сном и явью, леди Отой подскочила. Занятия! Выпутавшись из одеяла, она нашарила туфли и в отчаянье заметалась взглядом по сторонам: без завтрака прожить можно, без уборной – вряд ли. Заветная дверь нашлась, и Даниэль наскоро провела необходимые утренние процедуры. Свой гребень по известным причинам она не захватила, поэтому воспользовалась чужой расческой. Волоски честно собрала и выбросила, чтобы не гневить де Грассе.

На лестнице девушку встретил аромат крепкого кофе. Сглотнув слюну, она последовала за ним и очутилась на кухне. Там уже хозяйничал Антуан, готовя тосты с яйцом. Для себя, разумеется, вряд ли он ставит кормить случайную гостью. Но и тут леди Отой ошиблась: де Грассе пригласил сесть и поставил перед ней тарелку с завтраком.

– Вы так добры…

Не сон ли это, не ловушка.

– Случается, – уголками рта улыбнулся мужчина. – В столовую вы не успеваете, поэтому так.

Чашка с бодрящим напитком, звякнув, опустилась на стол рядом с тарелкой.

Себе де Грассе добавил жаренной ветчины и сдобную булочку.

Завтрак в компании темного мага после каши казался божественным. Даниэль с удовольствием отправляла в рот кусок за куском, в последний раз с таким удовольствием она ела дома, в Дорсете.

– Голова не болит?

Умяв содержимое тарелки за пять минут, Антуан поджарил себе еще один тост.

Леди Отой покачала головой. Ни капельки. Разум чистый.

– Тогда после еды напишем вашему отцу и по дороге в академию заглянем на почту. Или таки Роберт Уоррен?

– При всем уважении к ректору, фамилия Уоррен мне не идет, – с набитым ртом заметила девушка.

– А какую же вы предпочитаете?

Показалось, или глаза Антуана хитро блеснули?

– Отой, разумеется.

Не прошло и пяти минут, как на столе появилась чернильница и лист бумаги. Сдвинув остатки трапезы к краю, де Грассе разложил все перед Даниэль, а сам отошел к окну, нежится в лучах робкого осеннего солнышка. Оно только-только показалось в просвете домов и одарило преподавателя золотистым ореолом пылинок. Девушка невольно залюбовалась – больно эффектно смотрелся темный маг со сложенными на груди руками. Черты лица смазало освещение, деталей одежды тоже толком не разглядеть, осталось только общее впечатление силы и бесконечной уверенности. Стоявший перед леди Отой человек знал себе цену и давно сжился со своим ремеслом. Такой способен как научить, так и защитить.

– Хотите еще раз поцеловать?

Даниэль вздрогнула и заморгала.

– Вы так пристально на меня смотрите.

Нотки самодовольства в голосе Антуана вывели девушку из состояния задумчивости. Она подобралась и дернула плечиком:

– Мужчин я целую исключительно в пьяном виде после смертельной опасности.

– Останетесь старой девой.

Де Грассе отлепился от подоконника и, собрав чашки, положил их в мойку. Тут же, словно повинуясь заклинанию, открылся кран, в таз полилась вода, и невидимые руки принялись мыть посуду.

– Используете рабский труд домовых? – прищурилась Даниэль.

Слова о старой деве задели, но девушка крепилась, не рвалась в бой. Антуан провоцировал, не стоит превращать себя в бесплатное развлечение.

– Лучше они, чем ваша очередная уборка. Других студентов поблизости нет, приходится платить домовым.

Из струи воды показалась мохнатая рыжая голова с густой окладистой бородой и, вытерев лоб в мыльной пене, важно поднял палец:

– Недостаточно. Он еще тот скупердяй!

Де Грассе обернулся к домовому, и тот предпочел вновь исчезнуть.

Водопроводный кран закрылся, чашки активно завертелись во вспененной воде.

Даниэль предпочла не обсуждать чужие трудовые отношения и, заправив перьевую ручку чернилами, вывела слова приветствия. Антуан стоял рядом и внимательно следил за каждым словом.

– Стоп! – Он положил руку на запястье девушки, когда на листе появилось начало фразы: «Мне стало известно…» – Дальше под мою диктовку.

– Но это личное! – возмутилась леди Отой.

– То есть с ректором и личем разберетесь сами?

Возражений не нашлось, и Даниэль покорно написала письмо с чужих слов. Оно вышло менее эмоциональным, зато более содержательным. От лица дочери Антуан интересовался, отчего лорд Отой не сообщил ей о грядущей помолвке лично, намекал, что ей известно о связи семьи с личем: «Вы проводили некий ритуал над моим телом, вселив в него чужую сущность. Как, не спрашиваю, меня интересуют причины. Ваше молчание может дорого обойтись нам обоим. Лич не станет дожидаться помолвке и предъявит свои права». В конце, уже сама, Даниэль приписала: «Темный дар мне нравится, отказываться от него я не намерена, равно как и выходить замуж по щелчку пальцев. Ваше согласие и несогласие в данном вопросе ничего не значит».

– Напрасно.

Девушка подняла голову и встретилась с осуждающим взглядом преподавателя.