По воле судьбы - Наталья Бульба

И если я вдруг начинаю забывать об этом, я вспоминаю ту ночь, когда сквозь сон ощутил чужое присутствие в своей спальне и, затаившись, ждал, когда этот кто-то решится сделать то, зачем пришел. Еще не догадываясь, что мне предстоит удивиться дважды: первый, когда этим кем-то окажется девушка, а второй, когда сладко спавшая в одной постели со мной Самира, вдруг радостно взвизгнет и бросится на шею барышне, у горла которой я держал кинжал.

Тогда мы проговорили до самого рассвета, а когда первые лучи восходящего солнца проявили цвет камня, из которого были сложены крепостные стены, я вывел Верту потайным ходом, испытывая странное смятение от того, что в этом мире появился еще один человек, не считающий меня чудовищем.

В том, что могу рассчитывать на ее молчание, я нисколько не сомневался – она несла ответственность не столько за меня, сколько за жизнь своей младшенькой сестренки, считавшейся на тот момент погибшей от моей руки.

– Она прекрасна, – голос моей любимой был тих, но я не мог его не расслышать. Неясный гул обменивающихся впечатлениями гостей был не в состоянии заглушить ни одного звука, сорвавшегося с ее губ. – Но если бы….

Ее вздох был красноречивее слов. Она, так же, как и я, желала счастья сестре, но видела его возможность лишь в браке с Алексом, веря, что двое могут соединиться только по большому чувству.

Несмотря на то, что у нас уже было двое детей, она сама продолжала оставаться в душе восторженным ребенком. И я понимал причину этого: наша с ней история выглядела чудом, и это давало Самире основания считать, что для других оно тоже возможно. Я же никогда не пытался ее разубеждать, лишь умилялся ее наивности и переживал за то, что если со мной вдруг что случится, ей одной тяжело будет в этом мире. И это добавляло мне забот.

Я любил Самиру такой, какой она была: чистой и невинной в своем отношении к жизни, не желающей лгать и хитрить, уступающей большинству из придворных красавиц в умении подать себя, но оставляющей их далеко позади в способности дарить свое тепло и нежность. Потому мне сейчас и было слегка неловко: я знал истинную причину происходящего, но не мог поделиться этим с нею.

Я был уверен, что она сохранит сказанное мною в тайне, но понимал, насколько сильно это будет ее мучить.

– Нам остается лишь надеяться на то, что судьба будет к ним благосклонной. – Я склонился к самому ее уху не только для того, чтобы не позволить расслышать мой ответ тем, кто уже успел заинтересоваться нашим разговором, но и, желая ощутить притягательный аромат, исходивший от ее тела. – Азаир ее никогда не обидит.

– А ее разве можно обидеть? – неожиданно озорно фыркнула моя милая и, на мгновение обернувшись ко мне, лукаво улыбнулась. В очередной раз доказывая, что я мог думать о ней все, что угодно, но… вполне вероятно, ошибаться.

И за то, что она лишь позволяла мне догадываться, какой же была на самом деле, я ее тоже любил. Продолжая метаться между уверенностью то в одном, то в другом. То беспокоясь, то преисполняясь убежденности в том, что скрытая ото всех мудрость поможет ей там, где не успею я, то вновь чувствуя себя безмятежно лишь тогда, когда она находилась за двойным кольцом крепостных стен.

Хорошо, что мой ответ ей не потребовался – я еще только перебирал его варианты в своей голове, а она уже отвела свой взгляд, вновь любуясь старшей сестрой. Ну а когда мне удалось подобрать достойный, уже и самому было поздно его произносить, из боковой двери в зал вошел распорядитель церемонии, неся на вытянутых руках малый щит, на котором сверкали камнями два серебряных головных обруча, символизировавшие первый круг брачных клятв.

Воцарившаяся немедленно тишина была плотной и напряженной. Казалось, что не только застывшая рядом с троном своего брата Верта не верит в то, что должно произойти, но и присутствующие в зале продолжают считать это весьма неожиданным розыгрышем.

Еще вчера никто даже не догадывался о предстоящем событии, сегодня же….

Внезапность помолвки не могла не вызывать вопросов.

Анжи поднялся с трона. Величественный, несмотря на свой довольно таки юный для короля возраст, с уверенным спокойствием на лице и во взгляде, являющимся отражением его внутренней убежденности в правильности того, что он собирался сделать.

– Я приветствую в своем дворце главу клана оборотней князя д'Арбас и его сына, наследного княжича Азаира. И я рад, что поводом для их визита в столицу человеческих земель стал выбор княжича, увидевшего в моей сестре ту, которая будет достойна пройти с ним его жизненный путь и стать матерью для его детей.

Звук его голоса еще звучал между мраморными колоннами зала, а тигры уже подходили к возвышению, на котором он их ожидал, успев пройти от раскрывшейся перед ними резной двери через весь зал как раз, пока Анжи говорил.

– Мы пришли с миром и ради его укрепления, – ответил д"Арбас ритуальной фразой, принятой среди кланов двуипостасных и сам лично, заверяя, что это дела семьи, а не политика привели его сюда, передал королю свиток.

И хотя всем и так было понятно, зачем они здесь собрались, теперь это стало окончательно очевидным. И уже не волна шепотков, а гул, в котором звучат изумление и безотчетная тревога, скользит по тронному залу.

– Я принимаю вас с миром и ради его укрепления, – вторит ему Анжи и берет свиток. Нарочито медленно разворачивает и вдумчиво читает, хотя и знает каждое слово едва ли не наизусть. Подобные ритуалы расписаны до мелочей и малейшее отступления от них чаще всего приводит к всплывающим впоследствии проблемам.

Дочитав, он приглашающим жестом указывает на не менее чем его, украшенное кресло напротив. Дожидается, когда князь клана усаживается и садится сам, не обращая внимания на стоящую справа от него Верту и Азаира, остановившегося слева от отца. Не говоря уже о множестве гостей, вынужденных в ожидании зрелища делать вид, что наслаждаются разговором двух правителей.

На следующие несколько минут можно было слегка расслабиться. Беседа о землях, владыками которых они являлись, о здоровье близких, которое всегда было великолепным, о проблемах, обязательно легко разрешимых, будет протекать непринужденно и неторопливо.

– Почему именно Азаир? – чуть слышный шепот и ладонь Самиры вновь касается моей руки.

– Ты хотела спросить, почему именно Верта? – попытался я уйти от ответа, в очередной раз подивившись проницательности моей жены. Мало кто мог предположить, что инициатива помолвки шла не от двуипостасных. Впрочем, интерес здесь был обоюдным: о достоинствах сестры короля мы частенько говорили. В том числе и в присутствии наследника тигров.

– На это я и сама могу ответить.

Я заметил, как дернулся уголок ее губы, намечая ироничную улыбку, но она даже не обернулась в мою сторону, продолжая демонстрировать интерес к тому, что происходило на украшенном редким абсидорским мрамором тронном месте.

– Ты считаешь, что он недостаточно безупречен, чтобы стать спутником твоей сестры? – попробовал я вывернуться другим способом.