Черные псы пустыни - Джастин Аллен

Изин проснулся от судороги в икре. Он попытался пошевелить пальцами, но мышцы не расслаблялись.

— Титьки Каллы! — выругался он.

— Встань, разомнись, — предложил Андер. — Поможет.

Изин поднялся и потоптался по своему одеялу, чтобы не беспокоить соседей. Множество их спутников расположилось рядом на отдых, расстелив одеяла на короткой траве.

— Нагнись, достань до земли.

Изин послушался. Стало легче. За последние дни он двигался больше, чем за все предыдущие годы. Если Доран стремился нести учение Каллы на улицы, активно вдалбливать его во лбы сограждан, то Изин всегда предпочитал затворничество, как будто специально избегая всякого движения. Сейчас мышцы ног его окрепли, легкие дышали свободнее. Но за все надо платить. И вот начались эти судороги…

— Где ты научился этому… про судороги да про боли?

— В рудниках. Рабство — это боль. Всегда.

— Да, конечно, — кивнул Изин, опустился на одеяло и вытянул ноги к костру. — Скоро утро?

— Еще даже не полночь.

Изин заметил мешки, не менее дюжины. Те, что слева, — открыты. Андер как раз принялся развязывать очередной.

— Не спится? — участливо спросил Изин.

— Как и всегда, — пожал плечами Андер. Он вынул из мешка завернутый в пергамент кусок копченой свинины и положил рядом. Много провизии набрал Андер. Хлеб, мясо, фиги и финики. — Не заметил?

Да, Изин заметил, что Андер сидит, глядя в огонь костра, когда другие засыпают. Создавалось впечатление, что он вообще никогда не спит. В Уре, проснувшись однажды ночью, Изин увидел, что Андер сидит, уставившись в стену. Губы его шевелились, он бормотал что-то на неизвестном языке.

— Наверно, ты не спишь, потому что слишком устаешь. Как говорится, богачи спят чутко, а труженики совсем не спят.

— Просто отвык от сна, — разъяснил Андер. — Мальчишкой пас коз ночами. — Он отодвинул просмотренный мешок и взялся за следующий. — Потом рудники. Подземелье. Когда привыкаешь к темноте, она теряет силу. Вместо сна — мысли о побеге.

— Угу, — промычал Изин. Кажется, Андер верит в то, что говорит. В целом это даже соответствует истине. Но если бы дело было только в бессоннице! Андер почти ничего не ел, никогда не мылся, говорил лишь при необходимости. Все больше замыкался в себе. Во время торжественной трапезы в их честь, в храме Каллы в Уре, Андер сидел неподвижно, с отвращением уставившись на изысканные яства. На заданные ему вопросы отвечал кратко, иногда просто кивал или хмыкал. Жрецы пытались втянуть его в беседу, но тщетно. Во время аудиенции у верховной жрицы он четко изложил ситуацию, ярко обрисовал угрозу, но на вопросы отвечал короткими, чуть ли не высокомерными репликами. Изин даже отчаялся в успехе их миссии и очень удивился, когда храм решил выставить армию. Все-таки Андер произвел впечатление на жрицу. Но как ему это удалось?

— Выйду через час, — вдруг буркнул Андер.

— Так скоро? — удивился Изин.

— Возьму с собой пятерых. Если поторопимся, через четыре часа будем в городе.

— Но если бы Кан-Пурам был так близко, мы видели бы зарево.

— Факелы не горят.

Изин повернулся к северу. Впервые тьма показалась ему зловещей. Тьмою смерти. Андер открыл последний мешок. Рубаха, сандалии, нож, веревка… игральные кости! И ничего съестного.

— Давай твой.

— Что ты ищешь?

— Медовые леденцы.

Не хотелось Изину отдавать полученные от верховной жрицы сласти, да что поделаешь. Отряду Андера они нужнее.

— Не опоздать бы, — проворчал Андер.

— Думаешь, город не выстоит?

— Без людей Молоха? Нет.

— А с ними?

Андер скептически покосился на Изина.

Изин наблюдал за игрой языков пламени. Он, как и Доран, знал о плане Шамаша, но помалкивал. Они решили никому об этом не рассказывать. Ни к чему людям знать, что верховный жрец Молоха нанял убийц своего предшественника.

— И с ними… вряд ли, — проворчал, наконец, Андер.

— А если нифилимы уже взяли город?

Андер принялся упаковывать отобранную провизию.

— Попытаюсь вернуться.

Он затянул мешок и перекинул его через плечо.

— А вдруг не сможешь?

— Значит, не смогу. Значит, покойник. Значит, сам соображай.

Изин представил, как люди Ура входят в город, не зная, что враг уже там. Его передернуло.

— Может, не стоит тебе идти?

— Стоит.

— Почему?

Андер вздохнул.

— Потому. Закрываю глаза — и вижу нифилимов. Когда говорю, каждое слово перевожу с их языка. Есть не могу, пища слишком хороша. Желудок не знает, что с ней делать. — Андер натянул капюшон на голову до самых глаз. — Пока они дышат, мне нет жизни.

Изин молча смотрел на него. Обычно Андер говорил холодным, безжизненным голосом. Но не сейчас. Изин даже испугался. Есть ли на свете сила, способная остановить этого беглого раба?

— Снимемся, как только рассветет, — пообещал Изин.

Андер кивнул и стряхнул с плаща сухую траву.

— Андер, ответь мне еще на один вопрос.

Андер молча повернулся к нему.

— Как тебе удалось убедить верховную жрицу?

Андер криво усмехнулся.

— Камень. Негр украл их камень.

— Да, помню, как же. «Девственность Каллы».

— Я рассказал ей, что слышал. Подслушал. Капитанша нифилимов и ее бабы болтали, что наняли людей ограбить храм.

— Это правда? — Изин старался заглянуть под капюшон, увидеть глаза Андера.

— Конечно.

— Думаешь, «Девственность Каллы» и сейчас у нифилимов?

— А где же еще?

— Сюда.

Андер свернул в узкий проход. Его люди потянулись за ним.

Они уже еле переставляли ноги. Солнце еще не поднялось, а они уже два часа шныряют по закоулкам Кан-Пурама, по его самым грязным и темным окраинам. Андер чувствовал их усталость — о своей он давно забыл. То и дело кто-то звучно зевал.

Медленно они продвигались, очень медленно. Однажды через четверть часа плутания по каким-то закоулкам вышли к тому же месту — к счастью, это заметил только Андер. Узнал по потрескавшемуся рисунку, нацарапанному на стене, на котором кобель оседлал женщину. Люди его плелись, опустив головы и глядя под ноги. И не без причины. То и дело приходилось перешагивать и перескакивать через развалы гниющих отбросов, мусора, через лужи и кучи испражнений. Возмущенно пищали обеспокоенные вторжением чужаков крысы. Даже в богатых кварталах Кан-Пурама боковые проулки представляли собой вонючую свалку.