Мстислав Удалой. За правое дело - Станислав Чернявский

Галицко-волынская летопись свидетельствует, что в сентябре 1211 года галичане взяли Игоревичей и повесили троих из них – Романа, Ростислава и Святослава. Так они отплатили за бойню пятисот бояр. Казнь считалась позорной. Один средневековый автор пояснял, что в случае отрубания головы душа вылетает из тела чистой, через шею. А в случае повешения выходит грязной через задний проход.

В общем, Игоревичей повесили будто разбойников. Можно вообразить, до какого градуса дошла ненависть уцелевших бояр, мстивших за все пережитые ужасы. Дело, конечно, было неприглядное, но король Эндре даже не стал учинять разбирательство по этому поводу. Ну, взяли у бояр деньги и взяли, а учинять скандал из-за повешенных русских князей не хотелось. Тремя схизматиками стало меньше…

Галицко-Волынская летопись недоговаривает: казнили только Игоревичей или уничтожили всю их челядь? По утверждению В.Н. Татищева, перебили всех: дружинников, жен, детей. Правда, Татищев ошибочно числит среди погибших и князя Владимира, так что сообщению этого историка и на сей раз нельзя безоговорочно доверять.

Почему вместе с дядьями Игоревичами не повесили и их племянника Изяслава? Видно, он не участвовал в расправе с боярами.

Так или иначе, маленький Даниил во время поездок по Галичу мог любоваться на трупы Игоревичей, которые болтались в петлях. Новое княжение начиналось мрачно.

Неизвестно, согласилось ли правительство Владислава Кормиличича платить дань венграм. Скорее всего, да. Это делает курьезными все заговоры и «майданы», направленные на освобождение Галича. Какая бы партия ни приходила к власти, она исправно выплачивала дань иноземцам.

Тем временем поляки отвели войска от границ Руси, волынские князья поворотили дружины, а в Галич приехала, чтобы править, «княгиня Романова» вместе с верным «дядькой» Мирославом. Ради этого «дядька» сменил Берестье на богатый престольный Галич.

За спиной Даниила велась борьба. Безусловно, Мирослав пытался перевезти в Галич своих сподвижников из Берестья и раздавал чины, привилегии, богатства. «Княгиня Романова» не возражала. Это сразу вызвало гнев той группировки местных бояр, которую мы условно называем «партией Владислава Кормиличича». Ее поддержала вся галицкая община. Обстановка так накалилась, что «княгиня Романова», Мирослав и их дружинники вскоре были вынуждены отъехать обратно в Берестье, оставив Даниила одного. Перечить галичанам не имело смысла. Эти «майданщики» только что продемонстрировали свою решимость, перевешав Игоревичей – внуков Ярослава Осмомысла. Княгиня должна была уехать, если хотела спастись.

В Галиче от имени малолетнего Даниила правил триумвират из Владислава Кормиличича, Судислава Ильича и Филиппа.

В 1212 году она обратилась за помощью к венграм против галичан.

Больше просить было некого. В 1212 году умер самый беспокойный из русских князей – «буй Рюрик». Всеволод Чермный задумал вытеснить смолян с Киевщины. А Всеволод Большое гнездо потерял Новгород, ему было не до галицких дел.

Поэтому княгиня отправляется в Венгрию ко двору Эндре II, чтобы раздуть смуту. Женщина просила помощи против галицких бояр и нашептывала, что эти бояре готовы изменить венграм, как изменили ей. Конечно, княгиня обещала и какие-то выплаты. Венгры заинтересовались предложением. Свержение русских правительств было денежным и выгодным делом. Рыцари ходили в Галич подзаработать.

Король Эндре «огорчился», как говорит летопись, снарядил рыцарскую армию и выступил в поход. Кроме того, к венграм присоединились волынские князя. Их возглавил Ингварь Луцкий. Разумеется, в составе войск были берестейские дружинники во главе с «дядькой» Мирославом. Волынские бояре жаждали получить часть галицких доходов и выгодных мест и думали потеснить тамошнюю олигархию.

Боярская хунта во главе с галицким Владиславом Кормиличичем обнаружила бессилие. Враг беспрепятственно дошел до Галича и явился в город. Здесь Эндре II пояснил причины своего прихода: «Владислав княжит, а мою невестку выгнал».

По представлениям венгра, была нарушена преемственность феодальной власти. Следовало навести порядок. Галицких бояр-триумвиров арестовали. Под замком оказались Владислав, Судислав, Филипп и их родня. Заключенных стали пытать, вымогая деньги и требуя поделиться: обычная история с низвергнутыми государственными ворами. Судислав, как говорит летопись, «обменял себя на золото», то есть откупился, отдав большую часть имущества. Филиппа и Владислава заковали в железо и отправили в Венгрию. Прочие участники хунты разбежались и попрятались. В числе беглецов оказался брат Владислава Кормиличича Ярополк. Даниил и его мать стали править в Галиче.

Вроде бы дела «княгини Романовой» и ее сыновей обстояли прекрасно. В Галич ненадолго приехал Василько, и семья воссоединилась. Постановили, что один из соратников «дядьки» Мирослава, боярин Вячеслав Толстый, останется на берегах Днестра, чтобы помогать княгине, а сам «дядька» отбудет в Бельз. Конечно, возникли замыслы насчет того, чтобы вернуть Владимир-Волынский, выгнав оттуда Александра Всеволодича. Но всем этим планам опять не суждено было исполниться.

Едва только венгры ушли, во всех мелких городах Галичины вспыхнуло восстание, которое подняли сторонники свергнутой хунты, прежде всего Ярополк Кормиличич. Княгиня и ее сын Даниил обнаружили себя изолированными в Галиче.

Тем временем галицкие бояре придумали новый план: внесли раскол в непрочную коалицию волынских князей и предложили одному из них, Мстиславу Немому, занять галицкий стол. На правовую сторону дела уже никто не смотрел.

Немой в то время считал себя недооцененным правителем и грезил властью, а потому собрал дружину и прибыл в Галицию. Под его стяги отовсюду шли отряды галичан.

Княгиня и ближний боярин Вячеслав Толстый тонули в море восстания. Не дожидаясь худшего, они бежали в Венгрию. На сей раз княгиня прихватила с собой старшего сына Даниила. В Галиче вокняжился Мстислав Немой (1212), но ненадолго.

Среди всех этих перемен «дядька» Мирослав вместе с Васильком держал Бельз на Волыни. Но и там наступили неспокойные времена.

Русская летопись и хронологические выписки, которые вели соседи Руси, дают далеко не полную картину происходящего и часто ограничиваются намеками на общеизвестное. Один из этих намеков – на постоянные платежи, с которыми пограничные русские князья ходили то к венграм, то к полякам. Теперь настала очередь поляков «снимать сливки» с западнорусских городов, а главным плательщиком стал Александр Всеволодович, князь Волынский.

Александр безмерно жалел, что у него отобрали Бельз, и подумал, что именно теперь настало время его вернуть. Возможно, он просто накопил приличную сумму, чтобы вручить взятку и выкупить город. Волынь, по уговору Эндре и Лешека Белого, входила в сферу влияния Польши. Поэтому Александр обратился за помощью к Лешеку, и тот, словно по мановению волшебной палочки, принял сторону этого князя. Лешек боялся усиления венгерского влияния на Волыни, но это, разумеется, не мешало ему брать деньги у западнорусских партнеров.