Девочка в красном пальто - Кейт Хэмер

– Карточкой.

Мне даже удается вспомнить свой пин-код, и Хилари осторожно, нежно укрывает туфли папиросной бумагой и закрывает коробку.

– Прошу вас. Вот видите, нам удалось их найти, – говорит она.

«Нам удалось их найти». Я прижимаю коробку к груди. Можно ли считать это знаком? Если да, то что он означает? Я рассчитывала найти их на витрине, или если не их, то хоть что-нибудь красное. Но нашлись именно они, те самые, только в глубине, в темноте.

Я еще крепче прижала коробку к груди, чуть не раздавила ее.

– Благодарю вас. От всей души благодарю.

Домой я шла с коробкой в обнимку, не отпуская ее от груди. «У меня есть туфли, у меня есть туфли», – твердила я про себя, и сам факт обладания ими подстегивал меня, заставлял шагать быстрее. На этот раз я прошла мимо школы из красного кирпича – в первый раз за все время прошла так близко, – итак, целых два начинания в один день.

На игровой площадке уже никого не было, и школа была окутана дремотной тишиной, пока я стояла и смотрела на нее через ограду. Я представляла, как уставшие к концу уроков дети сидят за партами, ждут, когда прозвенит звонок. Скоро на игровой площадке начнут собираться родители, и, подумав об этом, я поспешила уйти.

– Ну что же, – разговаривала я сама с собой, обнимая коробку. – Все не так уж плохо, правда? Ты еще покажешь, на что ты способна!

Я понимала, что причиной всему туфли, эта невероятная удача, которая позволила их найти.

Я почти не бываю одна.

Когда все вышли из фургона и занялись какими-то делами снаружи, я, наконец, остаюсь одна и смотрю на зеленое озеро, возле которого мы разбили стоянку на этот раз, и тихонько напеваю.

Я прислушиваюсь к себе – не шевелится ли у меня внутри этот камень, похожий на тяжелое яйцо, но нет – в том месте, где он обычно находился, я чувствую только ссадину. На одну секундочку мне становится стыдно, но я говорю себе: это не значит, что я забыла маму. Это значит, что я должна жить, потому что этот камень медленно убивал меня.

Оставшись одна, я снова подумываю о том, чтобы повести себя как непорядочный человек. Этот фургон – настоящая шкатулка с секретами, он ими битком набит, и все они обращаются ко мне и хотят что-то рассказать. Черепа, Мёрси – все так перемешалось, что иногда мне кажется – если я открою маленькую зеленую книжечку, то вместо фотографии Мёрси увижу череп. От этого по коже бегут мурашки.

– Детектив Уэйкфорд снова тут, – говорю я, и от этих слов мурашки проходят, зато я начинаю дрожать от волнения. – Мёрси, где же ты?

Я ищу глазами на полке зеленую книжечку, но она такая маленькая, что затерялась среди других книжек. Одну за другой я выдвигаю их, чтобы проверить, нет ли ее между ними. Я касаюсь дедушкиной записной книжки и чувствую, что она зовет меня даже громче, чем все остальные. Осмелиться или нет? Я не знаю, сколько времени есть у меня. Я закусываю губу и вынимаю записную книжку.

Дедушка пишет крупными буквами, размашисто, сплошь петли и завитушки, и таким почерком исписаны целые страницы. Я очень хорошо читаю, как-никак в классе по чтению я была лучше всех. Вообще, дедушкины писания похожи на молитвы. И вдруг в глаза мне бросается мое имя – я впиваюсь в него и перестаю дышать. Я читаю и не могу остановиться – дедушка пишет обо мне, и от того, что я узнаю, меня начинает колоть иголками.

«Это ты, Господи, повелел мне отправиться на этот туманный остров.

Долгое время я не понимал зачем. Но как только я увидел Кармел, я все понял. Я разгадал твой замысел, Господи, разгадал, разгадал. Благодарю тебя, Боже. Я пребывал в таком смятении и томлении духа. Прости мне мои сомнения. Меня одолевала мысль: мне предуказан божественный путь, но как мне сделать первый шаг, Господи, ведь ты не снабдил меня картой? Как же я заблуждался. Я был подобен Фоме неверующему. Признаю это сейчас. Но едва я увидел ее, я понял – вот она, моя карта, я нашел свою карту, свой компас, свой путь. И возможно, со временем она излечит меня от моей боли? Может быть, это эгоистично с моей стороны? Несправедливо? Нет, я уверен, что нет.

Это потребовало времени. Это потребовало тщательного планирования. Моя встреча с ней в этом городе, именуемом Бостон, явилась знаком, я не сомневаюсь. Ведь я даже не подозревал о существовании еще одного Бостона – кроме того, в котором я родился, и что второй Бостон находится на этом благословенном острове, хвала Господу. Но я не смог забрать ее тогда, сразу. Спокойно, спокойно, говорил я себе после первой встречи – может, тебе придется ждать месяц, может, год. Может, всю жизнь. Она воистину мое дитя, и она принадлежит мне по праву. Я направил свое внимание на ту идиотку, которая была с ней, все запястья у нее были в браслетах, похожих на косички, они, без сомнений, выдавали жалкую безбожную попытку наладить собственную жизнь. «Пол и Бет, – говорила она, – Пол и Бет, конечно, не отнеслись бы к этому всерьез». Чуть погодя я догадался, что речь идет о родителях девочки. Эта идиотка разболтала все, что мне требовалось, я узнал про расставание родителей и все прочее, так что она, сама того не зная, явилась орудием в твоих руках, о Господи. Я изменил облик до неузнаваемости, у меня уже тогда созрел план, идея зародилась мгновенно, как происходит зачатие ребенка… Мой голос стал звучать глуше, чтобы не выделяться, лицо я прикрывал рукой, когда говорил. Малышка Кармел сидела возле алтаря, среди цветов, и когда она подошла ближе, у меня перехватило дыхание, я отступил в тень и затаился там – в темном углу, как паук, и оттуда созерцал чудо ее явления.

Последовало мучительное время, и вот, наконец, я оказался возле их дома. Я могу ждать много дней, мое терпение бесконечно. Я был как одержимый. Увидев, как они вышли из дома и поспешили на поезд, я последовал за ними, только я да Святой Дух. Этот безбожный фестиваль историй! Какие могут быть истории, когда есть только одна история – история крестного страдания.

Никому дела не было до моих брошюр – а я наполнил их Твоим словом, Боже. Я видел, как люди бросают их в грязь, топчут ногами. Я преисполнился гневом, глядя, как грязные ботинки втаптывают Твое слово в землю. Я чувствовал, что с каждым таким шагом раны Христа кровоточат сильнее.

Мёрси больше не существует для меня. Она не была истиной, она была послана как… как предтеча. Ей суждено навеки остаться на этом холодном острове. Она была как Иоанн Креститель перед явлением Христа, и ей уготована судьба Иоанна Крестителя. Она потеряна для меня. Потеряна.

Я должен был снова сесть в машину, и все время, пока я ехал, страх не покидал меня, что я могу упустить свой шанс, могу опоздать. Я был так одержим божественной волей, что с трудом владел собой. Бродил по полю с душой, разъедаемой болью и страхом, что потеряю ее. И вот – мелькнуло пальто кроваво-красного цвета, и больше я не упускал его из вида. Это был вещий знак от Тебя – как иначе бы я разглядел ее в толпе? Хвала Господу.

Казалось, она окружена антеннами. Тонкие серебристые антенны, как лучи, исходили из нее и окружали ее, словно кокон. Они даже в тумане светились. Она их не видела, и никто их не видел. Только я. Девочка, окруженная людьми, которые не ведают, не ведают Бога. Которые забивают свою голову сказками, бреднями, вымышленными историями, когда есть только одна история – это история Твоих, о Господи, страданий на кресте, одна только подлинная история, которую стоит рассказывать, я никогда не устану это повторять.