Наследство - Екатерина Оленева

– Но это же… глупо?

– Рада, что ты так думаешь. Я считаю так же, но Мэри предполагала иное. Я же говорю – на тот момент она была самовлюблённой гордячкой, верящей в себя, как в Бога. Подобно Икару, не боялась солнца, к которому не следовало приближаться, не боялась воды, к которой не стоило опускаться. Жаль! Судьба её была предопределена, но Мэри этого не понимала. Она чувствовала себя достаточно умной и сильной для того, чтобы бросить вызов всему Ковену.

Моя мать, занимавшая тогда почётное место Главенствующей Ведьмы в Ковене, поначалу весьма благосклонно отнеслась к Мэри. Новая кровь, юное дарование, крестьянский самородок. Хотя ведьмы и предупреждали её, что девчонке не стоит давать знания, лучше держать её в «нижнем круге», мать, как и многие другие смертные, очарованная кипучей энергией и острым, пытливым умом, сочла, что будет несправедливым не дать хотя бы шанса. И это решение стало для неё роковым. Мэри её уничтожила, получив в результате её силы и её место в Ковене. Тёмные Силы приняли жертву. Силы Мэри возросли многократно после того, как она сумела поглотить жизнь, насчитывающую более пяти сотен лет. Наглая девчонка, которой по человеческим-то меркам было не так много – ещё не стукнуло и тридцати!

Лицо Сибил не выражало ничего, подобно древней застывшей маски:

– Моя мать совершила огромную ошибку, не придав значения противнику, который показался ей слишком слабым. И в результате в нашем Ковене появилась новая Королева Ночи. Мэри, – забери её душу Дьявол! – Гордон. Получив доступ ко всем архивам и силам подвластных её руке ведьм, Мэри амбициозно приступила к реализации следующей части своего плана. Созданию Адских Врат – портала, который бы позволял выпускать демонов в наш мир и отправлять жертвы в геенну напрямую. Без жертвенного алтаря.

– Зачем?

– Власть и амбиции. Мэри силилась сделать то, до чего не додумались даже Чёрные Египетские Жрецы. Ключ Соломона мало стоит, если не знаешь, где находится дверь. Вот Мэри и решила, что у неё достанет сил и умения прорубить эту самую дверь в пространстве. Имея же в подчинении духов, ты обретаешь власть непомерную. Духи же преисподней, за одну только возможность войти в наш мир, готовы будут повиноваться и признать привратника подобных врат своей госпожой.

– Понятно. Что сказать? Мой прапрабабка была той ещё зажигалкой!

– Да уж, – скривилась Сибил, будто у неё внезапно разболелись зубы. – Весьма предприимчивая женщина. Одна беда – за её предприимчивость платить пришлось слишком многим, как смертным, так и колдунам.

– Не стану отрицать, что с первых дней нашего знакомства затаила злобу и заточила зуб на эту особу. Хотя, сложись обстоятельства иначе, я могла бы даже восхищаться ею, потому что многое в Мэри могло вызвать это чувство, если бы только дурные стороны её характера начисто не перечёркивали всё хорошее, что в ней было. А ещё… ещё она не знала поражений, и это бесило! Ужасно! Как и то, что она совершенно не знала жалости, что вызывало страх. Она не проявляла снисхождения даже к малейшим ошибкам, и порой приносила в жертву даже самых невинных людей.

– Самых невинных? – нервно облизнула губы Кора. – Странно, что вы говорите о невинности. Разве ведьмы и колдуны способны на сочувствие к несчастным, обречёнными ими? Способны на справедливость – хотя бы подобие её?

– Что тут ответить? Всё зависит от конкретной ведьмы, как определённые нравственные качества являются не признаком человеческого вида в целом, а присущи лишь отдельному её индивиду. Ведьмы рождены людьми, ничто человеческое нам не чуждо, по крайней мере – изначально. Мери оправдывала свои дурные поступки благой целью – построить лучший мир. Мир, где женщина не будет просто мясом, а толстые зажравшиеся аристократы перестанут использовать детей для непосильного труда и утех; где перед справедливым судом равны будут все. А какая война без жертв? Так до неё начинали многие тираны и, наверняка, будут начинать позже. Но чтобы убить дракона нужно стать драконом. Ты не освободишь мир – ты сам станешь чудовищем, ему угрожающим. Стоит ли платить подобную цену, каждый решает для себя сам. Мэри решила так, как решила. Власть, как это было с сотней людей до неё и будет позже, вскружила ей голову, внушала обманчивую мысль о собственной непогрешимости, избранности, исключительности. Я ненавидела её за это. Но, будем честны, даже будь в ней меньше желчи и яда, подругами мы с ней никогда бы не стали. Я любила мою мать, была любимой дочерью, я никогда не прощала новой Королеве Ночи гибель её предшественницы. Кроме того, я тоже хотела стать «драконом»! Хотела свою частичку власти и славы – для себя и ни для кого другого. Мэри же допустила ту же ошибку, что моя мать до неё – она не придавала значения молодой поросли. Целиком захваченная идеей о создании «Дверей Соломона», как она это называла, она и думать не думала о том, что молоденькая ведьма может перейти ей дорогу. Как теперь говорят, – усмехнулась Сибил, – «проект» был весьма энергозатратным. Мы под её предводительством ступили туда, куда до нас другие ведьмы ходить не рискнули. Не было ни записей, ни схем обрядов – всё приходилось создавать с нуля, самим. Первопроходцы делают ошибки – всегда. Мери, несмотря на всю свою самонадеянность, не стала исключением. Первой, почти роковой ошибкой, стало слишком большое количество жертв. Благодаря опытным ритуалам в наш мир прорывались сущности Низшего Мира. Нескольких из них Мэри вызвала сама, пытаясь взять над ними контроль, но последнее удавалось не всегда. Пару раз бесам удавалось вырваться из клетки и обрести свободу и по округе поползли слухи о жутких чудовищах из ночных кошмаров, нападающих на людей по ночам, разрывающих их на части.  К тому же, за полгода в качестве жертв было принесено слишком много младенцев…

– Младенцев?.. – похолодевшими губами повторила Кора, чувствуя спазмы в желудке и подступавшую тошноту.

Ей было невыносимо думать о том, что в её жилах течёт кровь гнусной, жуткой женщины, не гнушавшейся ради своей цели убивать даже детей! С виду такая красивая, Мэри, по сути своей, была не приятней ведьмы, встретившей однажды Грензеля и Гретель.

– Она не боялась ни людей, ни бога, а о «Белом воинстве» ей, дважды-простолюдинке, никто никогда и не рассказывал. Но незнание законов не защищает от последствий их исполнения. Случилось самое неприятное, что только могло случиться с такими, как мы – нами заинтересовались инквизиторы. Не те, герои-любители, самоучки, способные получить лишь обломки знаний – настоящие, в чьих венах текла кровь пусть падших, но ангелов, со всем их могуществом и надменной, холодной беспощадностью. С одной стороны, мы привлекли к себе внимание чистильщиков, с другой – более крупной рыбы нашей собственной братии. Все они явились сюда, привлечённые, кто всплеском магического фона или силы, кто – большим количеством невинных жертв. Один из инквизиторов в те годы был так же молод, неопытен и самонадеян, как я. Я ничего не боялась и стремилась лишь к двум вещам – мести за мать и власти среди ведьм. Я хотела доказать, что истинная ведьмовская кровь, передающаяся по наследству от матери к дочери (или от отца к сыну, зависит от династии) сильнее той, что течёт в крови ярких выскочек вроде Мэри, как бы талантливы те не были. Мне нравилось играть с огнём и страха перед ним я не испытывала. Идея обольстить того, кто, вероятнее всего, может стать моим убийцей, показалась мне весьма интересной. Бедный охотник, в общем-то храбрый, неглупый и симпатичный малый, оказался довольно простосердечным малым и искал ведьму где угодно, только не в своей постели, а между тем, именно там я и пряталась. Он выглядел вполне счастливым и удовлетворённым нашей связью. Я тоже была довольна: он был прекрасным любовником, ласковым и чутким, внимательным как в постели, так и за её пологом, к тому же, имея доступ в его дом, я имела возможность следить за ним и действием его друзей. Одно только я не учла – мы, ведьмы, состоим из той же материи, что и другие люди: плоть и дух в нас подвластны тем же слабостям и искушениям, что у простых смертных. Поединки в кровати порой не менее смертоносны и опасны, чем поединки военные, и оружие, что мы используем против противника – обоюдоострое. В ту пору я ни за что не призналась бы себе в этом, но правда в том, что я увлеклась моим грозным охотником не меньше, чем увлекла его сама. Слишком увлечённая личной жизнью, я на какое-то время выпала из жизни нашего шабаша. А Мэри тем временем упорно продвигалась к цели, создавая Врата Миров с целью открыть дверь в Преисподнюю.