Людоед (сборник) - Александр Варго

– Скажите, вы не видели, с кем Тамара приходила сюда в последний раз?

– Видела, – кивнула тучная баба.

– Вы его знаете?

– Я знаю каждого, кто входит в этот подъезд, – задрав нос, ответила тетка.

Больше наводящих вопросов не потребовалось. Всезнайка выдала Ане все – от имени до фактического адреса проживания.

Записав адрес и имя интересующего ее человека, капитан Рыжова распрощалась и направилась к машине. Но сделав пару шагов, обернулась и спросила:

– А в чем я прокололась? Почему вы мне не поверили?

– Томка в школе другую фамилию носила и все время здесь жила.

8

Майор Ильин явился около десяти. Его зычный голос был слышен из коридора. Миша встал и хотел снять свой рисунок с доски, но передумал.

– Понаберут по объявлению, – прогремел голос Ильина уже в кабинете.

– Кого это вы так, шеф?

– Да этот дебил Сидихин след ботинка не отличит от отпечатка пальца! Штаны только просиживать умеет, сука!

– Да и фиг с ним! Гринько же отличный специалист? С ним все и работают. Вот пусть учит своего обалдуя.

– Гринько в отпуск собрался.

Миша вернулся к своему столу.

– Плохо дело.

– Не то слово… Ладно, что там у нас по «голубкам»?

Ильин раздраженно махнул рукой и прищурился. Подобные высказывания были ему не свойственны.

– Жан любил Жоржа, а Жорж, паскудник, просто любил секс, – не скрывая усмешки, произнес Михаил.

– Поясни.

– Иван и Георгий жили как муж и жена. Хотели жить. Или, скорее, один Иван хотел. В общем, поссорились они, и Жора ушел. Вертихвостка эта Жора, – сказал Михаил и добавил: – Был.

– Так. Давай ты тогда работай по Мамонову. Там наверняка дело рук одного зверя. А Рыжова – по Выхину. Хотя есть основания полагать, что все четыре убийства придется объединить в одно дело. – Ильин достал листок со своей художественной схемой и положил на стол перед Мишей Леоновым. – Да, да, я помню, этого бог мне не дал.

– Ну почему же, – Леонов взял причудливую схему в руки и внимательно рассмотрел. – Вот писюнчик, например, вышел здорово.

– По-моему, в последнее время все, что я ни делаю… Сплошь писюнчики и получаются.

– Что-то случилось?

Ильин отвернулся.

– Ничего такого, что невозможно исправить.

– Жанна?

Начальник кивнул.

– Надо пожить какое-то время отдельно. Разобраться в себе. И тэдэ, и тэпэ. Забрала Настену и укатила к маме.

Михаил присвистнул.

– Это она так сказала? «Разобраться в себе, пожить отдельно»?

– Ну а как ты думаешь? Главное дело, я действительно начал… Пытаюсь вот! Разобраться в себе. Их дома нет меньше суток, а у меня уже голова кругом. Что не так? Что со мной не так?! А ответ на самом деле элементарный. Я – мент. Понимаешь? Мент, который делает свое дело! И это, оказывается, не только преступникам не нравится.

Миша молчал. Он прекрасно понимал майора. Ненормированный рабочий день вряд ли способствует семейному счастью. А работа, связанная с угрозой для жизни, вообще всегда встречается в штыки второй половинкой. Бессонные ночи, внутреннее напряжение – все это делает из любящей женщины неуравновешенную истеричку, желающую «пожить отдельно и разобраться в себе». Да наверняка Жанна, уходя от Виктора, в прямом смысле имела в виду разбор в собственных чувствах, а то, что и Витя задумался, так это было небольшим приятным дополнением. Бонусом.

– Лады, разберемся! – снова махнул рукой Ильин и забрал схему у Михаила. – Возвращаемся к нашим писюнчикам. На месте преступления по Ферганскому проезду, дом 7, в крови был обнаружен след, который предварительно идентичен следу в доме старушки Болюты.

– Предварительно?

– Да, более точно Гринько обещал сказать к вечеру.

Звонок мобильника Миши Леонова прервал их разговор. Майор кивнул, и Миша достал телефон и нажал «принять вызов».

– Да… Хорошо… Еду!

– Аня? – спросил Виктор, когда Леонов убрал телефон.

– Да, ждет меня на Ферганке.

– Поехали! – Ильин встал и подошел к магнитной доске. Повесил свою схему, посмотрел на рисунок Леонова. – Ты как будто там был. Как это у тебя выходит?

– Зато я петь не умею, – сказал Миша и пошел к двери.

– А я – ни рисовать, ни петь…

9

Юрка Перваков жил в двух домах от того места, где нашли изувеченную девушку. Аня заглушила двигатель и достала мобильник. Леонов обещал подъехать. Но ей хотелось все сделать самой.

Хотелось, несмотря на возможную угрозу и собственный страх. Да, ей было страшно. В большей степени именно поэтому – из-за страха, гнездящегося внутри, ее так и подмывало пойти и арестовать эту мразь. Хотя бы за то, что этот отброс неделю назад избил семидесятилетнюю старуху.

Капитан Рыжова вышла из машины. Постояла какое-то время, давая шанс появиться Мише, нажала кнопку сигнализации и решительно направилась к четвертому подъезду панельной девятиэтажки.

Вначале Аня не могла поверить своему везению. Как-то слишком просто все. Случайная знакомая, которая видела подозреваемого, да еще и знала его точный адрес – могла ли она быть случайной? Но тучная тетка, задрав нарисованные брови, объяснила. С матерью Юрки она дружила. Иногда встречались. Последнее время все чаще в собесе.

Ане Рыжовой повезло. Трижды. Первый раз, когда женщина (именно эта, нужная) оказалась у подъезда. Второй раз, когда Анна, не подумав, назвала фамилию из паспорта двадцатипятилетней девушки – две смены паспорта, возможное замужество (все это могло способствовать смене фамилии). И в третий, когда именно за эту оплошность ухватилась пенсионерка и окликнула «одноклассницу».

Нужный подъезд был открыт. Аня вошла и осмотрелась. Здесь было чисто, не так, как в высотке на Самаркандском, но тоже вполне приемлемо. У деревянной двери, единственной на площадке, Аня вдруг подумала, что неплохо бы привлечь участкового, но было уже поздно – костяшки пальцев забарабанили по дереву. За дверью кто-то откашлялся, как-то надсадно, показушно, чтобы привлечь внимание. Словно стук в дверь слышал тот, кто не желал открывать дверь сам, но непременно хотел, чтобы гость вошел.

Аня постучала еще раз и снова услышала в ответ кашель. Теперь это больше походило на общение двух шифровщиков, владеющих азбукой Морзе. Капитан Рыжова вспомнила, как в школе участвовала в зарнице, где ее и обучили этим «точка-тире». Ей вдруг захотелось действительно передать какой-нибудь сигнал, раз уж начались такие игры. Но единственный сигнал, способный открыть эту обшарпанную дверь, не имел ничего общего с азбукой Морзе. Рыжова расстегнула кобуру и, держа руку на рукоятке пистолета, громко потребовала: