Путевка в «Кресты» - Борис Седов

— Юшкой не перемажьте здесь ничего, — пробурчал у меня из-за спины Костя Араб.

Я ничего не ответил. Сграбастал Языка за шкирятник и перевел его в стоячее положение. Он покачнулся, но на ногах удержался. И тут же я головой засадил ему по зубам. И даже услышал, как они мерзко хрустнули, изломанные и вдавленные внутрь. «Четыре передних», — прикинул я, и, придерживая Языка левой рукой, не давая ему опуститься на пол, правой заехал ему по ребрам, сломав при этом, как минимум, два. Потом распахнул ногой дверь из «спальни» и с разгону запустил отрубившегося баклана в барак.

— Заберите это дерьмо! — проорал мужикам и, вышвырнув вон ненужный уже табурет, плотно прикрыл за собой дверь. — Будет с него, — сказал братве и снова устроился за столом. — Надолго запомнит. Блондин, чего в стаканах-то пусто? Разливай давай, брат.

Блондин поспешил достать из-под стола вторую бутылку и, матерясь, принялся воевать с прокручивающейся винтовой пробкой.

— А ведь чуть не отчухали сявку ущербного, — задумчиво пробормотал Араб, накалывая на вилку очередной соленый огурчик. — Спас ты его, Коста. Доктор — ты доктор и есть.

Я удовлетворенно хмыкнул. Ведь действительно, спас сейчас дурака от самого страшного беспредела, какой только можно придумать на зоне. Ладно, что вышиб щенку четыре резца, зато братва, если даже сегодня и перепьет, опускать его даже и не подумает. Отвечать по два раза за один и тот же проступок здесь никогда не заставляют. И выбитые зубы — это нечто навроде индульгенции, которую Язык может предъявить и спокойно сказать: «А меня уже наказали». И никто его больше не тронет. Так что пусть молится на меня, идиот…

До глубокой ночи у нас стоял дым коромыслом. Уже после отбоя Блондин выковырнул из шконки одного из мужиков, Андрюшу Зубатого, набухал ему полный стакан водки и заставил играть на гитаре.

— Воровское чего? — пытался определить репертуар Зубатый, с превеликим трудом настраивая раздолбанный инструмент и бросая жадные взоры на бутылку с разбавленным спиртом, который сегодня я принес из лазарета.

— Не, генацвале. Ты чего повеселее, пожалуйста, — замахал руками Гиви. — Про волю. Про баб чего-нибудь, брат.

— Ну-у, — задумался Андрюша. — Не припомню про баб ничего. А вот есть одна песенка. Только старая она. Я ее лет десять назад написал. Еще при Горбачеве.

— Да и ништяк, — пробубнил Блондин. — Хоть при Горбачеве, хоть при Сталине с Лениным. Нам ведь насрать. Ты, главное, знай музицируй. — Он плеснул в стакан из бутылки. — Это тебе. Вот исполнишь, как следует, — выдам. Давай, братан, не менжуйся.

Зубатый быстро пробежал пальцами по струнам, смущенно кашлянул и, взяв баррэ ля минор, набрал темп.

На окне моем во клетке канарейка желта плачет.

За окном свою соседку я намедни испортачил.

Целовал ее активно, лежа под кустом малины.

Комары меня кусали прямо в обнаженну спину.

Комары такие мрази! Ненавижу! Ненавижу!

Говорят, они кусают разве только для престижу.

«Мол, попался нам ударник, тракторист-механизатор.

Искусали трактористу весь его рабочий зад».

Я скажу вам: «Вашу мать! Мне на комаров насрать!

Процветала б лишь страна родная.

Раз у власти Горбачев, несмотря на комаров, Я другой такой страны не знаю!»

На окно свое защиту изготовлю я из марли,

Комарам скажу сердито: «Нате выкусите, падлы!»,

Дихлофосом вместо мыла я свое умою тело,

Проберусь к подруге милой огородами на дело.

Будем мы лежать уютно в буйных зарослях капусты.

Будет после секс-сеанса на душе легко и пусто.

И Будет на восток ложиться штрих утра кроваво-красный.

Будут комары кружиться над моей спиной несчастной.

Я скажу вам: «Вашу мать! Мне на комаров насрать!

Процветала б лишь страна родная.

Раз у власти Горбачев, несмотря на комаров,

Я другой такой страны не знаю!»[38]

Под этот оптимистичный аккомпанемент я, уже здорово пьяный, перебрался к себе на шконку — сил на то, чтобы сидеть за столом, почти не осталось. Напротив меня на своей двуспальной кровати с никелированными спинками уже вовсю храпел Костя Араб. Сегодня у него так и не дошли руки до долгожданной малявы. Впрочем, я его понимал. Да и днем больше, днем меньше…

— Эй ты, скоморох. На два тона пониже, — пробурчал я Зубатому, отворачиваясь к стене. — И вообще, братва, сворачивайте гулянку.

Никто меня не слушал, но повторять более настойчиво я не стал, хотя мог бы разогнать эту пьяненькую компашку без особых проблем. Но… «Черт с ними, — великодушно решил я. — Пускай оторвутся. Не каждый же день». К тому же я давно привык спать при свете и шуме, не обращая ни на то, ни на другое никакого внимания.

«Проклятье! Ну и тяжелый же выдался сегодня денек», — подумал я, засыпая. Откуда-то издалека до меня доносилось бренчание дешевой гитары и надрывный голос Зубатого:

Ночь умерла, и кровью взорвался восток.

Заспанный день расплескал по долине туман…

Черт, «заспанный день»… Ну, рифмоплет!

Последняя мысль, промелькнувшая у меня в голове, прежде чем я окончательно заснул, была о том, что завтрашний «заспанный» день, похоже, окажется еще более насыщен событиями, чем сегодняшний.

Наутро смотрящий трясущимися с похмелья руками распаковал маляву и долго читал ее, близоруко щурясь и шевеля губами. Слишком долго. В конце концов я не выдержал: — Ну, чего там, Араб?

— Погоди. Не торопи ты меня. Год терпел, потерпи еще децл.

И еще десять минут смотрящий испытывал мое терпение. Потом кликнул застрявшего за каким-то лядом в бараке Блондина, тщательно прикрыл дверь, задвинул запор.

— Такие дела, пацаны, — пробормотал он и уселся за стол. — Ждет вас летом братва. В Кослане готова малина. А до Кослана вас поведет один местный. Из Усть-Цильмы он, так что места эти знает. Охотник, рыбак. Короче, таежник. Мужик правильный, чалился с корешком моим. Тот за него отвечает. Тута вверх по реке в восьми километрах от зоны есть избушка охотничья на другом берегу, так этот рыбак на лето поселится там и ждать будет вас. Легавым, если чего, арапа заправит, будто с бабой посрался и на все лето из дома свалил. Он, в натуре, так и поступит. Если начнут копать под него мусора, все сростется у них. И ксива у этого лесовика выправлена законная. Чистый со всех сторон, так что проводника вашего из избушки из этой никто не турнет. Всяко дождется вас. А как объявитесь, так на сборы всего полчаса. Все у него уже подготовлено будет. Что еще?.. А, да. Отписывает братва, что по всему пути до Кослана наделают схронов с продуктами, так что двигаться будете налегке. Четыреста верст, даст Бог, за неделю пройдете. А там уже встретят.