Девушка из Уидоу-Хиллз - Меган Миранда

Я не особо ей верила, потому что информация обо мне не помешала бы расследованию.

– Что именно выйдет наружу? – спросила я, упершись локтями в стол и подперев лоб ладонью.

– Насколько я понимаю, они успели пообщаться с вашим научным руководителем в аспирантуре.

– В колледже о моем прошлом никто не знал.

Я поступила как Оливия Мейер, никакой связи с Арден.

Следователь выдержала паузу.

– Знали, Оливия. Знали.

В ушах зазвенело.

Джона. Неужели он знал? И поэтому за мной приударил? Не разглядел во мне нечто особенное, а заинтересовался моим прошлым? Запал на тайну, которую можно разгадать?

– Они копались в вашем прошлом, – продолжала следователь. – Упомянули пару инцидентов, надеялись получить в ответ информацию. – Немного выждав, она спросила: – Вы ни о чем мне не хотите сообщить?

Я молчала. Внутри все сжалось в комок.

Не дождавшись ответа, Ригби продолжала:

– Я дала им понять, что не вправе распространяться о текущем расследовании, но они совершенно точно докопаются до связи между Шоном Колманом и вами. И я не смогу вам помочь, если вы не поможете мне.

Я думала лишь о том, кто дал им эту информацию. Кто-то из коллег? Секретарша доктора Кела, на всякий случай анонимно что-то сообщившая? Сам доктор, надеющийся на прорыв в карьере, как многие до него? Или все же проболтался Беннетт?

Да кто угодно! В прошлый раз все начиналось так же, и в итоге я вообще перестала кому-либо доверять. Единственным способом выкрутиться было молчать. Молчать и переезжать.

– Понимаю, на вас много навалилось. И все же нельзя вечно отмалчиваться. – В голосе следователя послышалось нетерпение. – Журналисты упоминали о каких-то проявлениях агрессии в прошлом.

Психотерапевт называла это симптомами посттравматического расстройства. Так объяснили случай с той девочкой в раздевалке. И с тем парнем в колледже. Реакция на замкнутое пространство. Именно то, что хотела услышать следователь. Ей хотелось моего признания, но я больше в эти игры не играла. На собственном опыте знаю, что случается, когда твоя история попадает в чужие руки.

– Вчера умерла моя подруга, – процедила я сквозь зубы. – Вы в курсе? Элиза Ферано, от передозировки. Так что извините, что мне сейчас не до случаев десятилетней давности. Людям нужны истории, им не важно, что с нами будет потом. Им даже не важно, правда все или нет, лишь бы история впечатляла.

Следователь помолчала, прежде чем ответить.

– Мне понятно, что вы не хотите разглашать свое прошлое. Может, вы и ночью в пятницу оберегали свой секрет?

Вот и мотив. Я убила его, намеренно или нет, чтобы сохранить в тайне свое прошлое.

Все резко изменилось.

– Я же сама сообщила, кто я и откуда знаю Шона Колмана. Вам это ни о чем не говорит?

– Может, не стоит по телефону?..

– Совершенно с вами согласна.

Я отключилась до того, как она успела что-либо сказать. Опустив голову на руки, я принялась считать удары сердца.

Все охотились за историей, и они ее получили. Таинственное прошлое. Чужие секреты, погребенные в темных закоулках чьих-то душ.

В конце концов я взяла телефон и нашла сообщение от Беннетта с номером его сестры Маккензи Шоу.

После нескольких гудков включился автоответчик.

– Здравствуйте, меня зовут Оливия Мейер. Я знакомая Беннетта. Похоже, я попала в переделку.

Я не выходила из кабинета до конца дня. Куда мне было идти? Сосредоточилась на работе, подскакивая от каждого нового уведомления в почте.

Внутри все опустилось при виде сообщения от босса: «Это правда?» – и ссылки на какую-то статью. Правдивая статья или нет – значения не имело. Проблема была в ее наличии.

Но я все равно прочитала. Чтобы приготовиться. Чтобы знать, как отбиваться. Больше мне ничего не оставалось. Для всех это текущая версия правды. С этой минуты любое мое действие должно быть направлено на ее опровержение.

Каждый норовит стать частью истории. Продать слова, продать друзей, продать душу.

И посмотреть, что получится.

Осторожно. Пути назад нет.