Миллион запретных наслаждений - К. Л. Паркер

— О том, как это чудесно, — честно призналась я и посмотрела на него.

Он сел и взял мое лицо в свои ладони. А потом поцеловал меня. Поцелуй был долгим, чувственным. Как раз такой мне и был нужен. Мы оба не хотели торопить события: мы не спеша наслаждались друг другом, не думая ни о контрактах, ни о болезнях, ни о причинах.

Пока одна его рука ласкала мою грудь, вторая оплела талию. Потом он прервал поцелуй, его губы сомкнулись на соске другой груди, и он начал нежно ее посасывать. Я запустила пальцы в его волосы и прижала к себе покрепче. Мои волосы упали вперед, образовав нечто вроде шатра над ним. Я начала двигать бедрами быстрее, решительнее, чем вначале. Кончик его языка продолжал щекотать мой сосок, и я закрыла глаза, отдаваясь знакомому ощущению вихря внизу живота. Оргазм пришел взрывом мириад крошечных молекул у меня в крови. Его имя сорвалось с моих губ и разлетелось эхом в молчаливой ночи.

Едва прошел миг наивысшего сладострастия, он поднял меня и уложил на спину. Потом завел мои руки мне за голову и вплел свои пальцы в мои, лежа на мне, входя и выходя из меня, возрождая и усиливая оргазм.

— Господи, ты такая красивая, Дилейн. Ты знаешь это? Ты прекрасна.

Он сжал мои руки крепче и вошел глубже, но не ускоряя движений. Взгляд его сделался напряженным, бедра немного приподнялись, он посмотрел мне в глаза.

— Прости меня… за все. Прости.

Прежде чем я успела спросить, что это значит, его губы накрыли мои. Он стонал, рычал, беспощадно терзая мой рот. Я попыталась ответить ему тем же, но мы были в разных весовых категориях. Поцелуй казался отчаянным, как будто он все никак не мог насытиться. Мне же хотелось, чтобы этот миг никогда не заканчивался. Но головы я не потеряла. Движения его стали более резкими, я услышала, как внутри него зарождается знакомое гортанное рычание, которое обычно предшествовало пику. Потом, как я и ожидала, он прервал поцелуй и, глядя прямо мне в глаза, кончил.

— О черт! Как же… хорошо! — прорычал он сквозь стиснутые зубы.

Его удары стали неровными и отрывистыми, семя изверглось, он повалился на меня, сжал тело руками и вместе со мной перекатился на бок.

Тяжело дыша, Ной откинул волосы с моего лица и окинул меня обожающим взглядом. Потом поцеловал распухшие губы.

— Зачем ты извинялся? За что? — спросила я. Мне нужно было это знать.

Он, вздохнув, покачал головой.

— За то, что доставал тебя вопросами об имени. Я не подумал. Конечно, можно понять, почему ты хочешь, чтобы я называл тебя обычным именем, а не тем, которое тебе привычно.

— А, ну так ты это уже заслужил, — рассмеялась я.

— Нет, это все ты. Ты невероятная.

— Да уж, хороша, — пошутила я.

Суперкиска горделиво поправила воротничок.

Во всяком случае, совершенно нехарактерная для меня заносчивость заставила его рассмеяться. Мне это казалось весьма непривычным: Ной был не из тех, кто много смеется. Он притянул меня к себе, и я приложила ухо к его груди, чтобы, глядя в небо, услышать, как колотится его сердце. Кажется, я пробормотала, какие красивые звезды, и он, соглашаясь, пробормотал что-то в ответ, но больше мы ничего не говорили. Я бы все отдала, лишь бы узнать, о чем он думал, однако догадывалась: если спрошу у него, это может закончиться очередным спором, а мне в ту минуту меньше всего хотелось все испортить. Поэтому я молчала, наслаждалась безмятежностью.

Когда сходятся два таких упрямых барана, как мы, кто знает, что их ждет завтра… Верно?

Лейни

Мне снился сон. Я чувствовала спиной руки Ноя, обнимавшего меня под звездным небом и нашептывавшего в ухо приятные бессмыслицы.

— Прости меня, я не знал, — шептал он. — Но теперь, когда ты здесь, я уже не отпущу тебя. Никогда, Дилейн. Теперь ты — часть меня. Я не дам тебе просто так уйти от меня.

— А я никуда и не хочу уходить, Ной. — Я вздохнула и покрепче прижала ухо к его груди. — Я хочу быть с тобой вот так, как сейчас, всегда. Обними меня и никогда не отпускай.

— Никогда. Я люблю тебя, Лейни. Пожалуйста, скажи, что и ты…

Его хрипловатый голос затих, все вокруг затуманилось и растаяло. Я попыталась вернуть это видение силой мысли, но поздно. Я просыпалась.

— Надеюсь, ты не собираешься проваляться тут весь день?

— Что?

Я села и мутным спросонья взглядом осмотрела комнату, вернее, хотела осмотреть, потому что сделать это довольно сложно, когда у тебя все лицо закрыто волосами — прямо какой-то кузен Ит из семейки Адамс. Руки мои влезли в этот стог, раздвигая занавес, чтобы увидеть гада, осмелившегося потревожить мой сон. Да и голос явно не принадлежал Ною.

— Отвали, Полли, — буркнула я и упала обратно на кровать. Взяв подушку Ноя, прижала ее к груди, втянула носом его запах и счастливо вздохнула. — Я сплю.

Если бы она не шумела, исчезла куда-нибудь, кто знает, может, я еще смогла бы увидеть продолжение такого прекрасного сна.

— Уже нет, — сказала Полли, и я услышала, что она подходит ко мне, бог знает зачем, но, если бы начала меня тормошить, клянусь, я дала бы ей по лбу так, что мало не показалось бы. А потом еще за уши оттаскала бы. Она была слишком шумной и непоседливой по утрам и за одно это заслуживала трепки. Но пока что я выжидала, надеясь застать ее врасплох.

— Что тебе нужно? — чуть не заныла я, когда она отдернула шторы и яркое утреннее солнце нарушило покой моего уютного сонного гнездышка.

Я зашипела и зарылась лицом в подушку, в голову мне полезли мысли о вампирах, что в свою очередь натолкнуло на воспоминания о вампирическом сексе, который был у нас с Ноем совсем недавно.

Нужно будет повторить.

Суперкиска так и взвилась, как будто в нее закачали море кофеина. Вот шлюха! Наверное, она собралась настаивать на своем.

— Для начала я хочу, чтобы ты что-нибудь сделала с этой жутью на голове, — сказала Полли. Я почувствовала, как она брезгливо приподняла один из моих спутанных локонов, отбросила его и вытерла руки. Она что, решила, что у меня вши? — А потом мы поговорим.

— О чем? — Мой и без того сонный голос стал тише, и я чуть не задохнулась, почувствовав собственное утреннее дыхание. Волосы могли подождать. Мне были нужны зубная паста и щетка.

— О том. Теперь давай, шевели своей маленькой задницей, пока я не принесла воды со льдом и не вылила тебе на голову, — сказала она.

Я, запыхтев, села и, прищурившись, взглянула на нее.

— Знаешь, Полли, я тебя терпеть не могу.

Приняв душ (успев при этом дважды ублажить себя подаренной Ноем серебряной «пулей»), побрив нужные места и, конечно, почистив зубы, я вернулась в спальню. Полли уже застелила кровать и подобрала мне одежду на сегодня. Я, одевшись, завязала волосы в большой узел и спустилась вниз.