Офисные крысы - Тэд Хеллер

Неожиданно рядом со мной выныривает Лори Лафферти со стаканом в руках. На ней джинсы и фланелевая рубашка — совершенно неподходящий наряд для тусовки. Два крошечных синих квадратика отражаются в ее очках, отчего кажется, что она смотрит телевизор.

— Ты здесь одна? — спрашиваю я.

Она отвечает, что они здесь вдвоем с корректором из «Ит», которую обитатели «Черной дыры» называют «Фантомом» из-за того, что она очень тихая и бледная.

Я спрашиваю Лори, знал ли о вечеринке Вилли, на что она говорит:

— Мы больше не живем вместе.

— Ты шутишь! — удивляюсь я.

— Не шучу. Странно, что ты не знал этого до сих пор.

— Я действительно не знал. И кто из вас съехал?

— Мы ночуем по очереди. Иногда он останавливается в отеле «Челси», и квартира моя, а иногда я ночую у друзей.

Я вспоминаю ту ночь, когда Вилли позвонил мне в четыре утра, переживая, что Жаклин Вутен получила кресло Нэнси Хотчкис. Он сказал мне тогда, что Лори осталась у друзей.

— Он начал разговаривать сам с собой, — сообщает мне Лори.

— Он разговаривает сам с собой?

Она кивает и рассказывает мне, что он делает это все время, что он будит ее по ночам каждый час, сидя в кровати, уткнувшись в стену и бубня что-то бессвязное.

— И о чем он говорит? — спрашиваю я.

— Так, ерунду всякую.

Потом она просит меня не говорить Вилли о нашем разговоре, и я уверяю ее, что она может не беспокоиться на этот счет.

— Я думала, — произносит Лори с неуверенной улыбкой, — что, может быть, ты с Оливером и Лиз придете к нему как-нибудь ночью и поговорите с ним, убедите его обратиться за помощью…

— Как ты себе это представляешь? Или мы тоже скажем, что страдаем от бессонницы.

— Да, пожалуй, это будет нелепо, — соглашается Лори.

Я пытаюсь сопоставить молодца в малиновой форме с номером 99, со светлыми волосами, хвостом летящими за ним, сметающего все на своем пути, выпускника Гарварда, прочитавшего «Поминки Финнеганов», «Человека без достоинств» и «Воспоминания о былых делах» (полностью на французском!), с этим параноиком, ведущем беседы со оштукатуренной стенкой от заката до рассвета.

— Он подумывает о том, где бы ему достать пистолет, Зак. Он говорит, что в штате Виргиния можно запросто купить его.

— И что он с этим пистолетом собирается делать?

— Он не отвечает на этот вопрос.

Передо мною метрах в десяти извивается и протискивается меж людей Триша Ламберт, одетая в черное сатиновое платье с открытой спиной и напоминающая собой рекламу Валентино. Она замечает меня краем своих лисьих глаз и быстро поворачивает в другую сторону. Я собираюсь сказать что-то Лори, когда… когда чувствую, как кто-то щиплет меня за задницу. Это, должно быть, Марджори Миллет, не иначе?

Но это не она. Это Лесли Ашер-Соумс. И я никогда ее раньше такой не видел.

На ней черное платье с низким вырезом, открывающим взору грудь и плечи. Я никогда не видел ее настолько обнаженной. И еще у нее открыта спина, почти полностью, и это великолепная спина, изогнутая и аэродинамически спроектированная, с остро торчащими лопатками.

(И она меня ущипнула! Не будем забывать это.)

— Лесли! Как ты смеешь! — говорю я в притворном гневе.

Лори Лафферти быстро исчезает в толпе.

Лесли почти пьяна, по-моему, ей не хватает лишь пары коктейлей для полной отключки. Кто бы мог подумать, что эта Слоан Рейнджер, с респектабельным папашей, попивающим кларет, читающим «Спектатор», одевающимся в твид и охотящимся на лис, с домом в Болтонс и, вероятно, наследница поместья (какого-нибудь Фестерсор или Слаттернли), может вот так напиваться?

— Ты не на свидании? — спрашивает меня она.

Что она имеет в виду? Это она про Айви? Я знаю, что она знает, но она не знает, что я знаю.

— Нет, не на свидании. А Колин Тунабранк-Йист вернулся в Лондон?

— Он — Тенбридж-Йейтс, и чертовски досадно, что его нет здесь, правда?

— Как часто на самом деле вы видите друг друга?

— Довольно часто, — отвечает она, отхлебывая из своего стакана так, что на секунду на ее верхней губе остаются блестящие серебристые «усы».

Становится интересно — она выглядит превосходно, и впервые за все время нашего знакомства наконец-то распустила свой вечный «конский хвост». (Мне невольно подумалось, что если бы ей понадобилась неотложная операция на мозге, то она отказалась бы от нее из-за боязни на время утратить свою красоту.) У нее в высшей степени «версальские» волосы: блестящие, колышущиеся, упругие, напитанные «Силкинсом» — «фотографии рекламы „Клэрола“ и „Брека“ прилагаются».

— Но вы помолвлены.

— Разве? — морщит она носик. — Да, мы помолвлены. Но… я почти уверена, что он трахает какую-то девку.

Происходящее кажется мне невероятным: она присылает мне письмо по электронной почте, игриво толкает меня, а вот теперь произносит при мне слово «трахает» — все это, плюс маленькая ложбинка на ее груди, выставленная напоказ голая спина и волосы, рассыпанные по плечам… это уже перебор, который удваивает градус выпитого мной спиртного.

— Почему ты так думаешь? — спрашиваю я.

— Потому, что он не хочет трахать меня. А ведь мы не видели друг друга несколько месяцев. Я мечтаю лишь о том, чтобы она наградила его свежим триппером.

Похоже, ворота слегка приоткрылись, и я распахиваю их настежь пинком.

— Ну, мне ты кажешься определенно трахабильной.

О как! У меня наперечет такие случаи, когда я иду на автофлирте и когда меня с души воротит даже от звука собственного голоса. Хотя я знаю, что «Трахабильная» — это девичья фамилия ее матери.

— Да, я такая, — кокетничает Лесли, допивая свой стакан и покачивая головой не в такт музыке. Теперь она полностью «готова».

«Она знает обо мне и Айви, — стучит у меня в мозгу, — она знает, она знает, она знает». Зачем, зачем я влез во все это, и удастся ли мне выйти сухим из воды?

Но, может быть, Лесли принадлежит к таким женщинам, которым нравятся несвободные мужчины, особенно если они знакомы с их подружками? Может быть, под маской леди резвится шаловливая чертовка, и мое амплуа героя-любовника привлекает ее, словно наличие дорогого костюма, своего дома в Хамптонс или трастового фонда с капиталом в двести тысяч долларов.

— Я пойду возьму еще стакан. Что бы ты ни делал, Зэки, не двигайся с места! — она показывает пальцем вниз на два черных квадрата на линолеуме, где я стою.

— Хорошо, буду здесь, — отвечаю я со вздохом, застегивая пиджак, чтобы скрыть внезапную эрекцию, которую никто не должен заметить.

— У тебя что — стоит? — спрашивает Марджори, бочком придвинувшись ко мне, как только Лесли отходит за новой порцией спиртного.