Красавец опекун - Стефани Лоуренс

Вздохнув от предвкушения, Хьюго удобнее вытянулся в кресле. Дверь за Марией закрылась.

Время шло, но она все не возвращалась, и Хьюго начал медленно приходить в чувство. Куда она, черт подери, запропастилась? Она оставила его одного. Совсем как Арабелла. Эта мысль поразила его, точно удар молнии. Совсем как Арабелла? Нет-нет, он просто все придумал. Верно, Мария Павловска возбудила в нем желание так, как, по его мнению, могла сделать одна лишь Арабелла. Черт! Она и на вкус была как Арабелла. Но ведь у Арабеллы розовое домино, а у Марии Павловски — коричневое. Теперь, когда к нему снова вернулась способность размышлять здраво, он понял, что домино Марии было ей коротковато, а из-под него виднелись розовые туфельки и кусочек подола розового платья. Любимым цветом Арабеллы был розовый, но ведь это очень популярный цвет, разве нет? Черт подери, ну где же она? Испустив протяжный мучительный вздох, Хьюго встал с кресла и, проклиная всех женщин на свете, направился к выходу, намереваясь поехать в «Уайте» и провести там остаток ночи. Так будет гораздо безопаснее.

Вернувшись в бальный зал вместе с Каролиной, Макс вдруг понял, что не может дольше здесь оставаться. У него разболелась голова. Несмотря на все опасения, его подопечные вели себя безукоризненно, и он решил, что может со спокойной совестью покинуть Пенбрайт-Хаус. Однако час был еще ранний, и после интерлюдии с Каролиной он точно не смог бы спокойно уснуть, поэтому, извинившись перед ней и тетушкой, он отправился на поиски развлечений иного рода.

Макс так и не нашел замену Кармелите. Теперь в этом не было никакого смысла. Он сомневался, что сможет снова поддерживать отношения с подобными женщинами. Герцог усмехнулся про себя, но тут же поморщился. Прямо сейчас ему определенно требовалось женское общество. Что ж, придется отправиться в один из клубов — возможно, игра в кости поможет ему отвлечься.

Его экипаж почти доехал до Делмер-Хаус, когда Макс, внезапно передумав, велел кучеру везти себя в уединенный дом на Болсовер-стрит. Отослав экипаж обратно к особняку Пенбрайтов, он вступил под своды недавно открывшегося игорного дома. Как и следовало ожидать, двери этого заведения с готовностью распахнулись перед его светлостью герцогом Твайфордом, что не могло не вызвать на его лице сардоническую усмешку. Однако игра оказалась довольно увлекательной, а напитки — разнообразными и к тому же хорошего качества. Этот игорный дом обещал стать одним из наимоднейших заведений своего рода, и, разумеется, в нем имелись и женщины. Некоторые играли за покрытыми зеленым сукном столами, другие просто сопровождали своих любовников. Макс поймал на себе заинтересованные взгляды нескольких пар женских глаз, что очень его позабавило. В толпе Макс заметил нескольких беглецов с бала Пенбрайт-Хаус, в том числе и Дарси Гамильтона.

Подпирая плечом стену, Дарси наблюдал за игрой в кости. Он окинул Макса хмурым взглядом:

— Я заметил, что ты со своей старшей подопечной удалился из бального зала и долго отсутствовал. Уж не гравюрами ли вы любовались в одной из комнат второго этажа?

Макс усмехнулся:

— Верно, мы были наверху. Но любовался я вовсе не гравюрами.

Дарси рассмеялся.

— Иди ты к черту, Макс, — произнес он, снова обретя дар речи. — Ты добился своего, не так ли?

Макс лишь пожал плечами:

— Почти. Но я решил, что бал — не самое подходящее для этого место. — Такое замечание поразило Дарси, но, прежде чем он успел задать следующий вопрос, Макс продолжил: — Сестры Каролины, как мне показалось, что-то замышляли, хотя я так и не смог понять, в чем там было дело. Но когда я уходил, все казалось спокойным. — Макс обратил взгляд своих синих глаз на Дарси. — А ты что здесь делаешь?

— Пытаюсь не думать, — кратко ответил Дарси.

Макс опять усмехнулся:

— А не сыграть ли нам в таком случае в пикет?[14]

Так как мастерство двух приятелей было примерно одинаковым, они нечасто выступали друг против друга. Очень скоро их игра переросла в увлекательный поединок, собравший множество зрителей. Видя, что клиенты один за другим покидают столы, чтобы понаблюдать за борьбой двух таких матерых мастеров, как Макс и Дарси, владельцы игорного дома, опасаясь убытков, быстро собрали совет. В конце концов они решили, что этот знаменитый поединок того стоит. Противникам подавали лучший бренди и с готовностью подносили новые колоды карт.

И Макс, и Дарси получали удовольствие от игры. В другой раз они с легкостью могли бы смириться с поражением, но теперь были намерены играть сколь угодно долго, с радостью давая выход раздражению последних недель.

Выпитый бренди не оказывал никакого влияния ни на поведение приятелей, ни на характер игры. Подстегиваемые толпой находящихся навеселе зрителей, Макс и Дарси увлеченно продолжали играть, сидя за маленьким столиком в главном зале, когда вошел лорд МакКуббин, стареющий богатый шотландский пэр. Его сопровождала Эмма Мортлэнд.

Заинтересовавшись причиной всеобщего воодушевления, Эмма заметила элегантную фигуру герцога Твайфорда и коварно усмехнулась. Крепче вцепившись в руку лорда МакКуббина, она зашептала что-то ему на ухо.

— Э-э-э? Что? Ах да, — неразборчиво промычал его светлость и обратился к приятелям, сидящим в окружении плотного кольца зрителей: — Твайфорд! Вот вы где! Похоже, сегодня вы проиграли не только деньги, а?

Макс, собиравшийся сбросить карту, замер, посмотрел в лицо лорда МакКуббина, и нахмурился, осознав зловещий смысл слов его светлости.

— Что вы хотите этим сказать, милорд? — произнес он ровным убийственным голосом.

Лорд МакКуббин, похоже, ничего не заметил.

— Дорогой мой, вы лишились одной из подопечных. Я своими глазами видел, как та кокетка в розовом домино садилась в экипаж вместе с сэром Кейли у Пенбрайт-Хаус. Боюсь, что теперь уже слишком поздно что-либо делать, вы не находите?

Глаза Эммы Мортлэнд триумфально поблескивали, но Максу некогда было тратить на нее время.

— В какую сторону они поехали? — спросил он у лорда МакКуббина.

— Э-э-э — я не видел. Я вернулся обратно в бальный зал.

Взявшись за ручку двери своей спальни, Мартин Ротербридж замешкался. Был восьмой час утра. С самого возвращения с бала он сидел в компании графина бренди, размышляя о своих отношениях с Лиззи Твиннинг, но находил лишь одно решение. Покачав головой, он открыл дверь, но тут его внимание привлек доносящийся с лестницы шум. Он услышал голос брата, отдающего распоряжения сначала Хиллшоу, потом Уилсону. Макс редко позволял себе говорить таким тоном. Мартин мгновенно насторожился и, забыв о сне, поспешил вниз.

Макс с диким видом расхаживал по библиотеке, а Дарси Гамильтон молча стоял у окна. События прошедших недель оставили на его лице свой отпечаток, как и владеющее им в настоящий момент беспокойство. Макс бросил взгляд на часы, стоящие на каминной полке.