Подари мне мечту - Бренда Джойс

Касс вспомнила: лицо Изабель в языках пламени!

— Тетя Касс! — воскликнула испуганная Алиса.

— Милая, я просто потеряла сознание. — Касс никак не могла избавиться от вновь возникшего видения. Наверняка это из-за чрезмерного увлечения Изабель. — Это от усталости. Все уже прошло!

Алиса протиснулась к ней, и Касс крепко прижала девочку к себе.

— Вам больше не стоит пить мартини, — решительно сказал Антонио. Зазвонил телефон, но он отмахнулся: — Альфонсо ответит, — а сам обнял Касс за плечи и помог ей сесть.

Касс покраснела и оглянулась на Трейси. Сестра не сводила с них прищуренных глаз. Все оставалось по-старому.

Или уже нет? Грегори тоже не спускал с них глаз.

На пороге библиотеки появился Альфонсо, осанистый старик с густой гривой седых волос. Он обратился к Касс:

— Сеньора! Телефон! — и к Антонио: — Сеньор! Это срочно.

Поняв, что Антонио вот-вот прикажет принять сообщение, Касс поспешно сползла с дивана. Почему-то она не сомневалась, что звонит ее тетка. Пока она собиралась ответить, Антонио сказал:

— Ужин уже подан. Мы будем ждать вас в столовой.

Касс торопливо кивнула, и все вышли, оставив ее одну.

— Тетя Кэтрин?

— Ах, как я рада… это ты! — Связь была плохая, в трубке без конца что-то трещало и гудело. Чем дальше, тем хуже — ее голос тонул в помехах.

— Тетя Кэтрин, я совсем ничего не слышу! — закричала Касс. — Связь очень плохая! Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, — кажется, ответила та. Она продолжала говорить, но Касс ничего не разобрала.

— Тетя Кэтрин, я ничего не понимаю! Ты меня слышишь?

В ответ прозвучала длинная фраза, в которой Касс уловила слова «вылетаю» и «Мадрид».

— Тетя Кэтрин! — Касс остолбенела, словно кто-то взвалил ей на плечи ужасный груз, от которого помутилось в глазах. Она что, снова падает в обморок? — Что ты сказала?!

— Кастилия… — донеслось до нее, — … завтра!

Час от часу не легче! Ее тетка уже в Мадриде и завтра приедет в Кастилию!

«… и скоро к нам приедет тетушка Кэтрин…»

— Нет! — закричала она. — Тетя Кэтрин, не приезжай сюда, мы на днях вернемся домой… Бесполезно — связь давно оборвалась.

И в тот же миг в библиотеке погас свет. Касс, судорожно сжимая телефонную трубку, застыла от ужаса. Ее тетка едет в «Каса де суэньос»!

Сначала прикатили они с Трейси и Алисой, потом Грегори, а теперь и тетя Кэтрин…

— Хватит! — оборвала она себя, положила трубку на место, нащупала настольную лампу и нажала кнопку — без толку. Страх нарастал. Но ведь ей нечего бояться, это просто старый, запущенный дом с пришедшей в негодность проводкой! Касс двинулась к двери и тут же налетела на кресло. Колено пронзила острая боль… а в спину уперся чей-то холодный взгляд. Она обернулась, едва владея собой:

— Изабель?

Теперь Касс ясно ощущала запах фиалок: все ближе, ближе…

— Изабель? — Она вовсе не думала, что ведет себя как дура. Скорее как жуткая трусиха. — Это ты?

Душный запах заполнил легкие. В камине громко треснуло полено.

Вряд ли этот треск можно было считать ответом, но он помог Касс скинуть оцепенение. Она заморгала и осмотрелась. Комната как комната. Здесь нет никого, кроме нее.

Что-то мягкое вкрадчиво опустилось ей на плечо.

Касс закричала, подскочила на месте, оглянулась — это был край тяжелой портьеры!

Теперь ее взгляд привлекли окна: они были плотно закрыты, и в доме не было кондиционеров. Почему же эти чертовы портьеры колышутся?

Они колышутся!

«Она здесь!» — промелькнула отчаянная мысль. «Ну кто может здесь быть? Что за глупость?!»

— Изабель! — Касс не сводила глаз с портьер. Вроде бы они больше не двигались. — Ты чего-то хочешь? Я тебе не враг! Я друг! Что ты хочешь?

Она и сама не знала, что должно случиться.

— Кассандра!

Услышав голос Антонио, она вздрогнула. Он стоял на пороге со свечой в руке. Язычок пламени горел совершенно ровно: в доме не было ни малейшего сквозняка.

— С кем это вы говорили? — спросил он.

— Антонио, я передумала, — глухо призналась она, обливаясь холодным потом. Оказавшись возле него на пороге, Касс едва удержалась от того, чтобы не прижаться к нему всем телом и снова ощутить себя живой.

— В каком смысле?

— Помните ваш вопрос о привидениях?

Он долго смотрел на нее, прежде чем возразил:

— Я уверен, что неполадки со светом объясняются плохой проводкой, а не ее кознями.

— Вы не забыли тот цветочный запах? — Нет.

— Так вот, это ее запах! Это ее духи! Изабель!

По крайней мере Антонио не поднял ее на смех, а просто сказал;

— Завтра я непременно вызову электрика. Свет погас по всему дому. Грегори и Альфонсо ищут перегоревший предохранитель.

— А здесь есть подвал?

— Конечно.

— В старых замках всегда имелись подземные казематы. — Касс снова напряглась от страха. — Я как-то не придавала этому значения, но…

— Этот дом когда-то считался крепостью. Вы угадали. Под нами есть старые казематы.

— Только этого не хватало… — выдохнула Касс. — Кстати, телефон тоже не работает!

— Мы будем ужинать при свечах. — Антонио осторожно прикоснулся к ее локтю.

Но Касс было не до еды. «Вызов». Черт побери, она совсем зациклилась на этом слове! Шагая рядом с ней по коридору, Антонио вдруг сказал:

— Пожалуй, все же пора открыть вам правду. — Он остановился. Касс, затаив дыхание, смотрела ему в лицо. — По-моему, я тоже чувствую, что она здесь.

Касаясь друг друга плечами, они стояли у входа в столовую. Здесь повсюду горели свечи, но это мало успокаивало из-за плясавших по углам зловещих теней. Какая уж тут романтика!

— Что вы хотели сказать? Как вы ее чувствуете? — прошептала Касс.

— Кажется, сильнее всего это ощущаешь наверху, у нее в спальне. Я до последнего надеялся, что это все воображение. — Наверное, Антонио покраснел от смущения, признаваясь в таких вещах. — Но в этой комнате всегда делается так тяжело… Она словно напряглась и выжидает… И вся пропитана горечью и болью. — Он растерянно пожал плечами.

— Горем пропитан весь этот дом! — подхватила Касс. — Но с другой стороны, вы только представьте себе, каким горем было для Изабель замужество!

— Ну, даже несмотря на то что у нее были веские причины восстать из могилы и поселиться в этом доме, все это с трудом укладывается в голове. — Он скупо улыбнулся. — Получается, что ее призрак бродит в этих стенах уже четыреста сорок пять лет!