Пули отливают из ненависти - Кирилл Казанцев

– Ну, заходи, Михайлов. Раз уж пришел…

Дверь на полную ширину он так и не открыл, и оперативнику пришлось протискиваться в узкую щель, совершенно не соответствующую его габаритам. Надо отметить, что такое поведение майора никоим образом не прибавило ему уважения в глазах Игоря. «Определенно, чокнутый, – решил он, протискиваясь в маленький кабинет. – И как только ежегодную комиссию проходит?..»

Дверь за спиной опера захлопнулась, щелкнул замок.

– Проходи, присаживайся, – предложил Шебалкин тоном радушного хозяина, встречающего дорогого долгожданного гостя.

Ну, насчет «проходи» сказано было, по меньшей мере, громко. Проходить было просто некуда – настолько мал оказался внутри занимаемый майором кабинет. Стол, два стула, сейф и… Все. И получалось так, что стул для посетителей, на который было указано Игорю, стоял у самой двери. Входящий Михайлов чуть было об него не запнулся.

Пока Игорь устраивался на этом стуле, сам Шебалкин разместился за столом, полез в ящик, вытащил оттуда какие-то бумаги, полистал их с видом крайне сосредоточенным…

– Леший – твой? – неожиданно спросил он, не поднимая головы.

– В смысле? – не сразу понял суть вопроса Игорь.

– Ты с Лешим работаешь? – уточнил Шебалкин.

– Ну, я, – признался Михайлов.

– Брось, – посоветовал майор. – Не тот вариант. Не при делах он по твоей делюге. Зря время тратишь…

Вообще-то Игорь и сам считал точно так же. Вот только одно дело, когда ты сам приходишь к такому выводу, поломав голову… И другое дело, когда тебе говорит то же самое какой-то странный тип.

– А с чего вы это взяли, товарищ майор? – не без ехидства поинтересовался Игорь, подталкиваемый духом противоречия. – Сорока на хвосте принесла?

Шебалкин – наконец-то! – оторвался от столь любимых им бумаг. Поднял голову, несколько секунд изучал физиономию своего собеседника. Потом сказал негромко:

– Считай, что сорока.

И снова уткнулся в бумаги.

– Сорока – птица глупая… – начал умничать Игорь.

Но майор не дал ему продолжить – остановил коротким и решительным жестом:

– Хорошо. Подожди маленько…

Шебалкин встал, кое-как протиснулся между краем столешницы и стеной, зашел за спину Игоря. Только теперь сопровождающий взглядом все перемещения этого странного человека Михайлов увидел, что в глубине кабинета имеется еще одна дверь. Майор извлек из кармана пиджака связку ключей, выбрал один, отпер дверь. Перед тем, как исчезнуть за ней, обернулся к Игорю и напомнил:

– Подожди…

Минут через пять Шебалкин выглянул из-за двери:

– Зайди…

К удивлению Игоря, второй кабинет оказался несколько больше по площади, и входная дверь – в отличие от первого кабинета – была двойной, с тамбуром. В тамбуре негромко играла музыка – работала обычная, уже давным– давно позабытая рядовыми гражданами радиоточка.

Во втором кабинете также стоял стол, аккуратно застеленный газетой. На газете – нарезанные сало и хлеб, огурцы и помидоры, тяжелая хрустальная стопка. За столом – молодой и крепкий мужчина. Короткая, даже слишком, стрижка, грубоватые черты лица, жесткий взгляд… Чистая белая майка, надетая на этом персонаже, открывала нескромным взглядам грудь и плечи. Точнее, не столько части тела, сколько украшавшие их «партаки» – зоновские татуировки, выполненные, надо отдать должное, с большим искусством. Насколько знал Игорь, такой уровень исполнения татуировок присущ не всем без исключения «сидельцам», а только людям, в достаточной степени авторитетным.

При появлении Михайлова авторитет, неизвестно как и зачем оказавшийся в этом кабинете, отодвинул газету, аккуратно вытер руки лежавшим рядом чистым носовым платком, после чего протянул густо татуированную ладонь вновь прибывшему:

– Ну, здорово, командир! – И представился: – Волоха!

Игорь, еще не до конца понимая, что же здесь происходит, на автопилоте пожал протянутую ему руку и, в свою очередь, назвался:

– Игорь…

– Садись! – махнул рукой новый знакомец. Кстати, стульев здесь оказалось побольше, чем в первом кабинете. И на одном из них уже обосновался Шебалкин.

Подождав, пока немного растерянный Михайлов определится с местом, майор сказал, обращаясь к Волохе:

– Игорь занимается Лешим…

– Не трать зря время, командир, – весело заявил татуированный. – Леший твой – чертила конченый! Ему мокруху ни в коем разе не потянуть – духу не хватит. Он, как в хату вошел, изнылся весь, исстрадался. Дескать, не при делах, однако «кум» внаглую грузит, под пресс пустит… Ссыковатый он, Леший этот. Если прижмешь, то он, конечно, признается… Но только оно тебе надо?..

Только теперь Игорь начал понимать, с кем его свела судьба. Полицейский агент-камерник! Он, конечно же, слышал о таких. И даже видел пару раз, издали. Но вот общаться, напрямую получать информацию ему пришлось впервые.

А Волоха, закончив свою речь, вопрошающе покосился в сторону Шебалкина. Майор благосклонно кивнул. Тогда агент вытащил из-под стола початую бутылку водки, плеснул немного в стопарик, со вкусом выпил. Громко хекнув, небрежно забросил в рот кусочек сальца, надкусил хлебную корочку.

Игорь в это время прислушался к себе – какие же чувства он испытывает к этому человеку? К твари продажной, которая за водку и свежие помидорчики, за послабление режима в городском СИЗО продает своих же товарищей-арестантов? Ничего хорошего, откровенно говоря. Что-то близкое к омерзению.

Однако чувства чувствами, а работа – работой. И если уж так получилось, надо постараться извлечь из этого знакомства максимум.

– Слушай, Володя, – вкрадчиво начал Игорь. – А про ствол Леший ничего не говорил?

– Откуда у него ствол?! – скривился агент. – У него лишней пары носков нет! А ствол, даже расточка, приличных денег стоит… Нет у него никакого ствола. И не было никогда.

– Понятно… – задумчиво кивнул Игорь. Наверное, разговор можно было бы считать оконченным. Все сказано, невыясненных вопросов не осталось… Информация, полученная от агента, полностью совпадала с его собственными расчетами. Стало быть, можно и прощаться.

– Погоди, командир, – неожиданно остановил уже готового подняться Игоря Волоха. – А что вообще по стволу?..

– В смысле? – снова не понял Игорь.

– Ну, что за волына на этой мокрухе засветилась?..

– Вроде как «пээм»… – неуверенно ответил Игорь.

– Точно «пээм»? – прищурился агент. – Или расточенный под девятку ствол?

Михайлов вдруг сообразил, что найденную в черепе убитого валютчика девятимиллиметровую пулю он воспринял как четкий и ясный след пистолета Макарова. И озаботиться тем вопросом, что задал сейчас агент, ему просто в голову не приходило.