Загадки Древней Руси - Игорь Прокопенко

Если человек считает себя богом, ему верят. Великие полководцы, великие лидеры были абсолютно уверены, что они именно те, за кого себя выдают. Македонский считал себя богом, и все считали его богом, Гитлер считал себя полубогом, и многие считали его полубогом.

Неизвестно, считал ли себя барон полубогом, но современники рассказывали, что Унгерн искренне верил в свои сверхспособности. Он полагал, что может читать души людей и с первого взгляда понимать о человеке все. Бывали случаи, когда он выстраивал пленных в шеренгу, проходил перед ними, внимательно вглядываясь в глаза каждому, а потом отдавал приказ одних казнить, других помиловать. Сегодня его назвали бы экстрасенсом, тогда говорили, что он мистик. Был ли он и вправду наделен каким-то особым даром или это миф? Проверить сложно. Но в Монголии до сих пор рассказывают легенды о таинственном бароне Унгерне.

Например, считалось, что он не умирает. Он воевал, после боев он возвращался, раздевался, и из одежды вылетали пули. То есть пули его не брали — такие о нем ходили легенды. Наверное, он вел себя очень достойно, иначе среди монголов не было бы таких легенд.

Пули его, конечно, брали. На фронтах Первой мировой он был ранен несколько раз. Однако по воспоминаниям офицеров дивизии после того, как барон пришел в Монголию, его словно заколдовали. Существует версия, что Унгерн имел тесную дружбу с ламами и те подарили ему древние обереги и амулеты. Их он носил на шее и никогда не снимал. В бою барон всегда принимал самое активное участие, но лишь однажды получил легкое ранение. И этому фантастическому везению барона — оставаться невредимым под пулеметным огнем — есть реальные подтверждения свидетелей.

Более 60 пуль пробили сбрую лошади, одежду Унгерна, но ни одна не ранила его серьезно, не попала в него. То есть он был неуязвимым — все это видели, он шел всегда на пулеметы, и шел в первых рядах. И в этом он даже, как это ни странно, созвучен Наполеону.

Историки утверждают, что Бонапарт тоже был фаталистом. Во время битвы он не сходил с места. Вокруг от пуль и снарядов гибли его адъютанты, а сам Наполеон не раз был ранен, но не покидал своей позиции. Он говорил: «На пуле, которая меня убьет, будет написано мое имя». Унгерн тоже верил в свою неуязвимость, потому смело рисковал жизнью. Есть версия, будто смерть ему предсказали бурятские шаманы, и он верил, что погибнет только в 1921 году. В конце концов, так оно и вышло. Но что это, мистика, совпадение или судьба?

Он постоянно говорил, что им двигала судьба, что судьба определяет происходящее. То есть он верил в предопределение. Но если существует предопределение, то будущее можно предсказать. Каким образом? По тем временам и в тех условиях, в которых он был, Унгерн мог полагаться на предсказания шаманов.

Перед боем или походом Унгерн всегда обращался к ламам, которые предсказывали ему наиболее удачное время операции и ее исход. Без буддийских советников он не принимал стратегических решений, хотя их предсказания сбывались далеко не всегда. Такие совещания проводились без участия заместителей и помощников барона, он общался с шаманами и ламами вдали от посторонних глаз. Но и без этого его азиатские солдаты верили в избранность своего полководца и не сомневались в его решениях. Историки отмечают, что офицеры дивизии тоже были заражены мистицизмом командира и часто прибегали к услугам шаманов и различных гадалок, проводили спиритические сеансы. Кто-то просто стремился подражать барону, кто-то действительно в это верил, как сам Унгерн.

Ламы на фоне Желтого Дворца в Урге. 1913 год. Фотография

Астрологи считают, что и жизнь, и судьба барона Унгерна действительно были предопределены с самого рождения. В день, когда будущий освободитель Монголии появился на свет, звезды выстроились на небе весьма странным образом. Такие личности, по мнению исследователей, на свет появляются крайне редко, только при особом совпадении орбит планет и чисел, этим людям суждено стать творцами истории.

Но барон был не только мистиком и фаталистом, но еще и блестящим стратегом и тактиком. Его подчас нелогичные решения чередовались с военными хитростями. Только он мог прийти в Монголию с войском, не превышающим две тысячи сабель, и бросить его в бой против китайского контингента численностью больше в несколько раз. Унгерн никогда не сомневался в своей победе, ведь исход главной битвы в его жизни предсказали древние ламы и звезды.

Унгерн со своим войском был оторван от России, и, по мнению, историков, это было ему только на руку. Когда в крови утонуло Колчаковское восстание и большевики бросили силы на поимку белого атамана Семенова, всем было не до Унгерна. Этого времени барону вполне хватило, чтобы добиться серьезных побед.

Унгерн готовился к своей главной битве за Ургу. Два штурма провалились. Барон отступил и стал продумывать план нового нападения. На сей раз он пополнил свою дивизию людьми. К нему примкнули местные князья с их отрядами. Снабжение оружием и продовольствием улучшилось. За несколько месяцев Азиатская дивизия из оборванной и полуголодной превратилась в хорошо вооруженную и экипированную. Но даже теперь у барона было войско в несколько раз меньше, чем китайская армия в Урге. Его это не смущало, ведь ламы предсказали ему победу в этой битве на третий день, поэтому он искренне верил в успех.

Семь тысяч бойцов противостояло полутора тысячам, говоря современным языком, профессиональных наемников, которые прошли три войны — Первую мировую, революцию, Гражданскую, то есть это были профессиональные убийцы, если называть вещи своими именами.

Историки до сих пор спорят о боеспособности китайской армии. Разнятся данные о численности и вооружении китайского контингента. Но одно бесспорно — у китайцев было больше оружия и солдат. Зная это, барон развязал психологическую войну. Часть своих сил он расположил в нескольких километрах от Урги, на склонах гор, в том числе и священной для монголов горе Богдо-Ула.

Там жили боги, простым смертным туда нельзя было показываться. Туда имели право входить только буддистские священнослужители, там нельзя ни охотиться, ни заниматься хозяйством, ни рыбу ловить — в общем, ничего нельзя. Это святое место, и всякий, кто на святость этого места посягал, по мнению китайцев, монголов и всех жителей тогдашней Монголии других национальностей, должен немедленно быть уничтожен богами.

Однако боги не тронули Унгерна. К тому же генерал пошел на военную хитрость, известную еще со времен Чингисхана. Китайцы толком не знали, какими силами теперь обладает барон, и он начал создавать видимость огромного войска.

Унгерн приказал зажечь костры, оставил несколько людей и приказал им: «Бегайте перед кострами все время, всю ночь. Сделайте вид, что вас осталось очень много, что вы основная часть унгерновской дивизии».

По склонам гор разожгли костры, ночью их насчитывалось великое множество. Китайцы, наблюдая это зрелище из города, были уверены — в этот раз барон пришел штурмовать Ургу с огромным войском. Среди китайцев началась паника. Она усилилась после того, как барон лично на своей белой кобыле появился в Урге. Такое мог сделать или сумасшедший, или человек, которого защищают боги, или сам бог.