Солнечный камень - Алекс Рудин

Воины пруссов остановились поодаль. Вождь Арнас передал повод своего жеребца Эрику, один подошёл к воротам и властно постучал. Подождал и постучал ещё раз.

На стене, среди лучников, появился высокий человек. На фоне остальных он отличался худобой. Но это была не болезненная худоба слабости. Человек выглядел так, словно отбросил всё лишнее, и благодаря этому стал неимоверно силён. На его голове красовалась кожаная шапка, украшенная бычьими рогами.

Бенедикт узнал Криве-Кривейто.

Жрец что-то крикнул, коротко и звучно. Арнас, задрав голову, ответил ему. И завязался поединок двух властных, сильных людей. Воля сошлась с волей.

Бенедикт не разбирал слова чужого языка, но прекрасно понимал, о чём спорят вождь и жрец. Они выясняли, чья воля сильнее. И от исхода этого поединка зависела жизнь монахов и самого Бенедикта.

Он незаметно оглянулся.

Все воины напряжённо следили за перебранкой Арнаса и Криве-Кривейто. Адальберт и Радим тоже смотрели туда, на чужое языческое святилище.

Голоса становились всё громче. Они напряжённо звенели в предгрозовой тишине.

Криве-Кривейто взмахнул рукой, и на стене рядом с ним появились двое.

Юноша и девушка.

Бенедикт узнал Вилкаса — сына вождя. Девушку монах раньше не видел. Но по тому, как Вилкас держал её за руку, догадался, что эти двое — вместе.

Криве-Кривейто что-то сказал Вилкасу, и Вилкас обратился к отцу. Голос его звучал напряжённо, но ровно. Однако, опытное ухо Бенедикта уловило виноватые нотки.

Арнас ответил яростным рёвом. Было видно, что вождю трудно держать себя в руках.

Вилкас тоже повысил голос и крепче сжал руку девушки. В ней была опора, которая придавала сыну вождя дополнительные силы.

Бенедикт понял, что вождь может проиграть этот спор. Да, Арнас силён. Но сейчас он стоял на чужой земле, под чужими стрелами. Кроме того, ему приходилось задирать голову. А Криве-Кривейто смотрел на вождя с высоты стены, и из этого черпал уверенность.

Когда судьба колеблется, подумал Бенедикт — надо ей помочь.

Он привязал поводья к тонкому стволу молодой рябины и сделал шаг за густой черёмуховый куст, который очень кстати рос возле тропинки. Обогнул куст так, чтобы его не заметили лучники. Серой тенью скользнул к стволу толстой липы, прижался к тёплой шершавой коре. Перебежал за росшую неподалёку молодую ёлку и оказался возле угла бревенчатой стены.

«Помоги, Господи!» — молча взмолился Бенедикт.

Теперь всё зависело от того, сколько в святилище воинов. Бенедикт надеялся, что их не слишком много — всё же это не крепость. И если его догадка верна, то все воины сейчас собрались возле ворот — там, откуда грозит опасность.

Бенедикт огляделся. Увидел пучок сухой прошлогодней травы, сорвал его. Оторвал с берёзы широкую полосу бересты, ещё одну. Кошкой метнулся к бревенчатой стене и упал на колени.

Спина поневоле напряглась. Вот сейчас вражеский лучник заметит его. Свистнет стрела, и тяжёлый железный наконечник пробьёт рясу, разворотит рёбра и разорвёт лёгкое. Смерть смотрела в затылок Бенедикту, и он не мог даже повернуться к ней лицом.

Превозмогая оцепенение, монах достал из мешочка на поясе кремень и огниво. Чиркнул раз, другой.

Крохотные искры упали на сухую траву, погасли. Бенедикт чиркнул снова. Тонкая травинка затрещала и скорчилась. По ней побежал дрожащий огонёк, лизнул вторую травинку, затем — третью.

И в этот момент грянул гром!

Небо лениво заворчало. Потом рыкнуло громче, заглушая голос вождя. И вдруг лопнуло, разорвалось, словно прохудившийся мешок и с оглушительным грохотом выронило на землю тяжёлые камни грома.

Налетел внезапный порыв ветра, раздул огонёк. Разгорелась красноватым пламенем береста.

Бенедикт принялся совать её в щель между брёвнами. Засунул. Огонь жадно впился в сухое дерево.

В небе снова загремело.

И вдруг кто-то навалился на плечи Бенедикта. Вцепился, оттаскивая прочь от стены.

Бенедикт, не глядя, ударил локтем. Дёрнулся, но чужие руки держали крепко. И не просто крепко — перебирая грубое сукно рясы, они подбирались к шее Бенедикта.

— Остановись, брат! Что ты творишь?!

Брат?

Бенедикт резко наклонился вперёд, увлекая за собой противника. Почувствовал, как тот упёрся. И откинулся назад, упал на спину, подминая врага под себя. Откинул голову, ударил макушкой во что-то твёрдое. Скатился набок, рванулся и понял, что свободен. Быстро поднялся на колени, выхватил нож.

— Остановись!

Епископ Адальберт ворочался на земле, пытаясь подняться. Губы епископа были разбиты, из носа текла кровь.

— Что ты творишь? — повторил он.

Небо заворчало.

Бенедикт вскочил на ноги. Граем глаза увидел, как разгорается пламя, пожирая брёвна стены святилища.

Значит, этот слюнтяй заметил, что Бенедикта нет! Не побоялся пойти за ним, выследил, и теперь хочет остановить! И ради чего?

Ведь слепому ясно, что вождь Арнас проиграет в споре с Криве-Кривейто. Теперь, когда в руках жрецов его единственный сын, вождь беспомощен.

Чтобы помириться с Криве-Кривейто и сохранить свою власть, вождь пойдёт на всё, что угодно. Он недрогнувшей рукой выдаст монахов жрецам. А те принесут их в жертву.

Так зачем Адальберт пытается остановить Бенедикта?

Ради того, чтобы положиться на милость божью и без трепета взойти на жертвенный костёр язычников? Оказаться тем самым козлёнком, который безропотно ждёт, пока острая холодная сталь перережет ему горло? Святости захотел епископ?

Волна ослепляющего гнева колыхнулась в груди Бенедикта. Прямо с колен он бросился на Адальберта, который тоже пытался встать. Толкнул его в кучу прелых листьев, и сам навалился сверху. Не слушая бормотания, зажал левой ладонью рот. И ударил ножом — раз, и ещё и ещё!

Почувствовал, как задёргалось, напряглось и задрожало тело епископа. Инстинктивно отпрянул, чтобы не испачкаться в крови, вскочил на ноги.

И в этот момент небо громыхнуло в третий раз!

Над ухом Бенедикта свистнула стрела. Монах отскочил за дерево, сунул нож в ножны.

Стена уже полыхала. Громко трещали брёвна, валили клубы дыма. Ветер швырял в лицо такой жар, что Бенедикт еле устоял на ногах.

Петляя между деревьями, словно заяц, он побежал к отряду.

Перед воротами шёл бой.

Пруссы рассыпались, прикрываясь деревянными щитами от стрел. Прятались за деревьями и оттуда стреляли в ответ. Стрелы свистели в воздухе.

Рядом с собой Бенедикт увидел Арнаса. Бородатое лицо вождя было искажено гримасой злого веселья. Укрываясь за толстым стволом старой осины, он пускал стрелу за стрелой в сторону частокола.

Вот прусская стрела попала прямо в горло одному из вайделотов. Тот выронил копьё, схватился руками за шею и рухнул на колени.

Криве-Кривейто подхватил копьё и замахнулся на Вилкаса. Но в этот миг выпущенная Арнасом стрела ударила жреца в рёбра и