Сидящие у Рва - Сергей Смирнов

— Найден на старом базаре по твоему приказу… Царица больна, а старый Багу…

— Молчать! — оборвал его Маан, даже не обернувшись. — Стражников сюда. Взять его. Сейчас мы узнаем, почему этот нуанниец так похож на аххумского воина! Мы допросим их обоих — этого знахаря и старого притворщика Багу…

Лекарь уже стоял на ногах, а в руке его мелькнул короткий кинжал. Но Маан как будто ждал нападения и успел уклониться.

Кинжал вонзился в горло стоявшего позади Матмара. Сотник с грохотом рухнул на каменный пол и сейчас же из коридора послышались тревожные крики и топот.

Лишь на долю секунды отвлекся Маан, но этой доли хватило мнимому лекарю подскочить к темнику. В следующее мгновение Аухарн изо всей силы ударил Маана головой в лицо.

Маан отшатнулся, запнулся о Матмара и упал на спину.

Аухарн захлопнул дверь и закрыл ее на железную задвижку, которую, видимо, по оплошности оставили с внутренней стороны.

Впрочем, дверь открывалась внутрь и вынести ее вместе со скобой можно было в несколько минут.

— Сюда! — крикнул Аухарн, подхватывая обеих женщин. В следующей комнате тоже была дверь, Аухарн запер ее и подпер тяжелым железным креслом.

Они отступили в последнюю комнату. Здесь столпились испуганные служанки, а на широком ложе сидел полуголый малыш — наследник Аххага — и с интересом наблюдал за происходящим.

Аухарн запер третью дверь, подпер ее дубовыми скамьями, сундуками, и большим деревянным конем-качалкой — игрушкой маленького Аххага.

Потом он с тоской обвел взглядом стены и потолок.

— Отсюда не вырваться…

Повязка слетела с его лица, борода отклеилась и повисла на одной щеке. На лице его и голове обнаружилось несколько красных, еще свежих рубцов. И когда он повернулся к Домелле, та молча взяла его руку.

— Я знаю тебя, бессмертный.

Когда земля стала видна на горизонте, сквозь туман показалось нечто странное — некая вертикаль, скала или колонна, упиравшаяся в небо.

Гарран в недоумении повернулся к Ом Эро. Лицо айдийца было непроницаемо, однако в глазах его можно было прочесть нечто, напоминавшее смятение.

— Я не знаю, мореход… — снизив голос до шепота, сказал айдиец. — Я лишь слышал. Кажется, это сооружение и есть «Глаз Муллагонга», о котором рассказывают бывалые моряки.

— «Глаз»? Что это значит? — Гарран не дождался ответа и вновь стал вглядываться в дымку. Вертикаль росла, обретая очертания.

Стих барабан и гребцы закрепили весла. «Альбатрос» медленно двигался по темной воде, которая светлела и приобретала зеленый цвет по мере приближения к земле. Все, кто был на палубе, облепив борта, во все глаза глядели вперед.

То, что издали могло показаться скалой, причудливо обработанной ветрами, вблизи стало невероятной, невиданной высоты каменной статуей. Хотя вряд ли: в статуе не было ничего человеческого, кроме самого отдаленного сходства с человеческой фигурой. Исполинская горбатая тень упала на палубу и Гарран невольно поежился.

Впереди, на небольшом скалистом островке, возвышался до самого неба каменный исполин. У его изуродованных временем ступней пенились зеленые волны, ветер посвистывал в щелях частично осыпавшейся кладки. Подобие головы было пробито насквозь, оттуда, с самого верха, несся птичий гомон: возможно, там нашли себе приют крылатые морские скитальцы.

— Весла в воду! Поворачивать влево! — раздался зычный голос, прозвучавший неестественно громко: Эхнар вовремя вспомнил о корабле, рисковавшем столкнуться с каменным истуканом. И будто прошло наваждение: над палубой пронесся вздох облегчения, застучал сигнальный барабан и рулевой Эммах отдал короткую команду. Со скрежетом повернулся руль; «Альбатрос» слегка зарылся носом в воду, и начал разворачиваться.

— Это маяк, — сказал Ом Эро. — По крайней мере, ничем другим это не может быть.

— Возможно, — кивнул Гарран. — Я никогда не слышал о подобных маяках. Но я не слышал и о «народах моря».

* * *

Обогнув высокий скалистый мыс, «Альбатрос» вошел в узкую горловину пролива. С обеих сторон над палубой нависали крутые утесы, и крики потревоженных птиц эхом отражались от темных громад.

Несколько взмахов весел — и корабль оказался в гавани.

Светло-зеленая вода искрилась под солнцем. Огромная акватория была спокойной и гладкой, лишь в дальнем ее конце над водой возвышались выбеленные временем ребра кораблей. То, что издалека могло показаться отвесными скалами, на самом деле оказалось руинами грандиозной крепости с вынесенными к самой воде полукруглыми бастионами. Неровные, обвалившиеся зубцы крепостных стен отражались в воде, а дальше, вверх по уступам, громоздилась каменная громада полуразрушенного дворца. Дворец состоял из множества разновеликих зданий, прилепившихся друг к другу, черные провалы окон были разбросаны там и сям в таком беспорядке, словно дворец сооружался безо всякого плана.

Возможно, его строили несколько поколений людей и первоначальный план был забыт или отброшен за ненадобностью.

— Это царский дворец, — вполголоса сказал Ом Эро. — Говорили, что в нем тысячи комнат, и чтобы ходить по ним, нужны были проводники.

Четверо моряков на носу и на корме непрерывно промеряли дно; корабль медленно двигался к берегу — к каменным осыпям, которые некогда, вероятно, служили причалами.

Гарран приказал бросить якоря на некотором расстоянии от берега.

— Полусотню на берег. Неполное вооружение, — скомандовал он Эхнару. Потом кивнул Храму и, когда ординарец приблизился, сказал: — Ты тоже сойдешь. Смотри внимательно. Я не хочу чтобы мы попали в новую ловушку.

Отряд вплавь отправился на берег — легкие алабарские лодки были смыты с корабля во время шторма. Еще одна полусотня, вооруженная дальнобойными луками, заняла места вдоль борта.

Но руины, мрачно смотревшие на свои отражения в воде, оставались безмолвными. Лишь стаи чаек и глупышей, потревоженные людьми, с криками поднялись над бастионами.

* * *

Донесения следовали одно за другим. Казавшийся неприступным с моря дворец оказался почти полностью разрушенным — только поросшие кустарником обломки прятались за стенами крепости, пощаженными временем.

Аххумы разбили несколько шатров прямо на развалинах, на холме, с которого хорошо просматривались окрестности.

Ни людей, ни каких-либо крупных животных, кроме крыс, змей, диких кошек и шакалов, замечено не было.

Гарран решил переночевать на корабле, а утром сойти на берег.

Высыпали звезды, и под тихий шорох волн Гарран, Эхнар, Хаббах и другие приближенные флотоводца слушали рассказы Ом Эро о таинственном острове Муллагонг, о странствиях в лабиринте Стеклянных островов, о таннаутцах и их странных нравах. — …Таннаутцы считают живым все, что приходит и уходит, — негромко говорил Ом Эро, сидя, скрестив ноги, на толстом аххумском ковре. — Например, дождь. Он рождается и умирает, — значит, он живой.