Путевка в семейное гетто - Алина Кускова

– Подумаешь, напугал! – заявил Ромка и побежал следом за ней. – Аня, не сиди, иди к нам!

Идти никуда не хотелось, разве только назад в кровать, к мокрой подушке. И отчего ей не везет в личной жизни?! Она выбирает не тех мужчин. Нужно выбрать старика Терчикова, который позволит ей не только протыкать колеса автомобиля, но и сам поможет в этом. Он не будет прибегать каждые полчаса неизвестно зачем и высказывать свои дурацкие мысли вслух. Просто потому, что не может бегать так быстро, как Одинцов, и чего только тому не сидится дома! Ехал бы в офис к Марине, а не мотал ей нервы своим внезапным появлением. Ах да. Ему же не на чем ехать, она проколола ему автомобильные шины. Как рассуждала Аня – да, она виновата. Но нельзя же ее корить в этом постоянно. Одинцов, видите ли, не имеет никаких имущественных претензий! А не имущественные, значит, все-таки есть? Она его морально травмировала, а он ее? Подумал ли Одинцов об этом? «Боже мой, что он подумал, когда Ромка меня поцеловал?!» – пронеслось в ее голове. Так вот почему он говорил так холодно! Или она ошибается? Нужно проверить. Аня решительно поднялась и покосилась на Алису – та гуляла по саду с Багровым и выслушивала его признания в любви. Ей никак было не угнаться за двумя зайцами, один из которых решился на побег.

Ноги несли к дому Одинцова сами, быстро перебирая кроссовками. Аня взяла с собой упирающуюся собаку – для того, чтобы та в случае чего стала бы ее алиби. Теперь девушка знала: когда идешь на дело, об алиби всегда следует заботиться заранее. Сейчас она проверит, что делает дома Одинцов, еще раз поглядит на него со стороны и вернется назад. Никаких контактов, никаких! Только поглядеть и вернуться! Аня была твердо уверена в том, что она сразу определит его истинное состояние души. Или увидит очередную девицу. Прошлый раз она ее только слышала, но этого было вполне достаточно, чтобы проколоть шины. Теперь нужно сдержать себя, чтобы не поджечь весь дом.

Аня остановилась возле придорожных кустов и прислушалась. Точно! Как она и думала, со двора Одинцова доносился кокетливый женский голос. Собака рвалась на расправу с этой дамочкой, но Аня осадила ротвейлершу и притаилась.

– Ой, Дмитрий, не мне вам говорить о чувствах, – пела какая-то знакомая дама.

«Марина? – подумала Аня. – Не похоже». Дама тем временем продолжала рассказывать Одинцову о пламенных чувствах, которые к нему испытывает одна девица. «Чебушевская, – узнала она даму, – старая сводница! Нет от нее покоя, добралась до очередного холостяка и пытается ему сбагрить какую-то дуру!»

– Вы сами знаете, – продолжала Чебушевская, – эфемерное создание, уж поверьте моему женскому опыту. Страдает и бьется головой о стенку вашего непонимания и невнимания. Пардон за откровенность.

Одинцов молчал и слушал, так же, как и Аня, до которой постепенно доходило то, о чем говорила Чебушевская. Вернее, о ком говорила Калерия Леонидовна. А она говорила с Одинцовым о ней! Аня ужаснулась и отпустила поводок. Этого было вполне достаточно, чтобы собака тут же обрела свободу действий. Она кинулась во двор к Одинцову и устроила там настоящий переполох – ведь Чебушевская, как обычно, таскала на руках своего кота. Врага номер один ротвейлерши Глашки. Кот загодя почувствовал приближение собаки и на словах Одинцова: «А не пошли бы вы, Калерия Леонидовна, мы сами разберемся!» прыгнул ему на голову и вцепился когтями в волосы. От неожиданности Одинцов заорал одновременно с котом, в дуэт влился визгливый голос Чебушевской, а через пару секунд к этому трио добавился собачий лай. Ротвейлерша решила взять Фараона с наскока и набросилась на Одинцова. Добрейшее существо по отношению к людям – те, по крайней мере, ее изредка кормили, – она терпеть не могла остальных тварей, особенно котов. Одинцов этого не знал и, падая навзничь, думал, что собака Шаховых-Баскервилей пришла за его жизнью.

Упал он неудачно – опрокинул мангал, на котором собирался жарить сосиски. Раскаленные угли покатились к дому. С криком «Ой-ей-ей, что я наделала!» во двор вбежала Аня и кинулась затаптывать горячие головешки. Рухнувший на землю Одинцов был готов ее убить, если бы не собака, которая гоняла кота по двору, и не госпожа Чебушевская, которая бегала следом за ними. Он лежал и молчал, наблюдая за тем, как девица борется с огнем, вкладывая в это мероприятие столько энтузиазма и храбрости, что любому пожарному можно было ей только позавидовать. Справившись с головешками, Аня подбежала к Одинцову и принялась поднимать его на ноги. Злой, как черт, весь выпачканный сажей, Одинцов поднялся сам и, отряхнувшись, просверлил ее ненавидящим взглядом.

– Чего вы добиваетесь, – изрек он, нахмурившись, – моей смерти?!

– Ах так?! – возмутилась Аня, подняла головешку и запустила ее в раскрытое окно. Только после этого она поняла, что схватила раскаленный уголь голой рукой, застонала от боли и побежала прочь.

– Все! – влетев в дом Шаховых, она подставила руку под кран с холодной водой. В центре ладони сразу образовался впечатляющий пузырь. – Я подожгла ему дом!

– Надеюсь, – медленно произнесла Алиса, – ты сделала это без свидетелей?!

– Что ты, – махнула Аня здоровой конечностью, – это видел самый лучший свидетель на свете!

– Чебушевская?! – охнула Алиса и села на стул. – Что будем делать?

– Ждать правоохранительные органы с погорельцем Одинцовым, – предположила подруга.

Пожара в доме, конечно же, не случилось. Пожар бушевал в душе Одинцова, до встречи с этой взбалмошной девицей такой спокойной и рассудительной. После того как она заставила его ходить босиком под дождем, он изменился, но эти перемены не принесли ничего хорошего. Мало того, что помощник стал странно реагировать на его просьбы, секретарша видела в нем своего врага, соседи по деревне думали о его невменяемом состоянии, так еще он чуть не лишился крыши над головой. Дмитрий выбросил во двор дымящуюся головешку и задумался. Нужно жениться, чтобы снова обрести спокойствие. Нужно жениться на Марине, чтобы все вернуть на прежнее место: отношение коллег, соседей, покой в собственной душе. Марина его понимает, хотя и обижается на его холодность. Она такая же, как и он. Она вряд ли кинется бегать босая по лужайке, при этом весело напевая. Не станет переворачивать мангалы и бросаться головешками. И уж точно просто не додумается курочить колеса автомобиля! Кстати, а зачем Анна Свиридова это сделала? Из ревности. Одинцов довольно улыбнулся и вспомнил, какой напряженной и хмурой была Аня при разговоре своей подруги с Мариной. После этого она проколола колеса.

– Эх, тачанка-ростовчанка, все четыре колеса, – пропел радостный Одинцов, набирая знакомый номер телефона. – Мариночка! Это Дмитрий, да, я рад, что ты меня сразу узнала. Приезжай ко мне с документами, я не смогу вырваться сегодня в офис, у меня горит дом. Вернее, горел. Что? Нет, сгорело не все имущество. А могло бы! – И Одинцов подумал о Свиридовой. – Поджигательница? Да, обязательно приезжай. – Он отключил мобильник и задумался. Странные существа – женщины. Как Марина догадалась, что это была именно поджигательница, а не поджигатель? Видимо, ревность у них заложена на генетическом уровне, записана, как на магнитофонную ленту, на подсознание вместо интуиции и рассудительности. Легко и просто: где-то что-то случилось, сразу все свободное пространство мозга, а у слабых существ его предостаточно, заполняет чувство ревности. Оно дает оценку происходящего и, что совершенно удивительно, иногда попадает в точку.