Диверсант №1 - Сергей Самаров

– Добрый день, – только чуть приподнявшись со стула, протянул руку Колесников, мужчина возраста чуть-чуть за пятьдесят, если судить по лицу, и на десяток лет моложе, если судить по тому, что он не имеет ни единой сединки в голове. Рукопожатие крепкое и жесткое, спортивное. Не особенно приятное для собеседника. Сам из себя напоминает циркового атлета. Мощный, длиннорукий. – Мне звонили уже. Генерал Астахов. Признаться, я думал, что вы постарше. В каком вы звании?

– Моя нынешняя должность приравнивается к армейскому полковничьему званию. Это обычно считается несколько выше, чем полковник милиции. Службу в управлении ФСБ я оставил недавно в звании капитана, что считается, как правило, равным майорскому званию в милиции. Так что я сам затрудняюсь с ответом, когда меня спрашивают о звании.

Теперь тон разговора напомнил ворчание начальника на чужого подчиненного. Это тоже продумано. Пока действует безотказно, хотя Басаргину порядком надоело что-то изображать из себя при нанесении необходимых визитов. Но необходимость в игре будет существовать до тех пор, пока сам он не войдет в более старшие годы. А это произойдет не скоро.

– Генерал Астахов зовет вас коллегой. И очень уважительно. Ладно, займемся делом, – полковник сам перебил свои мысли об излишне молодом возрасте Басаргина, слегка его смутившем. – Итак, Александр Игоревич, как меня и просил Астахов, я подготовил все документы. Специально засадил капитана Леонова – это наш опер, он ведет дело, – чтобы все мелочи на бумагу выложил. Генерал рассказывал о вашей способности к анализу, а для анализа важным может оказаться все. Это даже мы своим скудным милицейским умом понимаем. Отдельного помещения у нас нет – теснота уже заела, могу предложить только стол в кабинете офицеров отдела, поскольку мой личный кабинет – место более беспокойное. Если пожелаете поговорить с арестованным, он в подвале. Доставят в десять минут.

– Может быть, позже? Нельзя сделать ксерокопии документов?

– Не полагается.

Басаргин хорошо знал, что ксерокопии сделать можно, и всегда это делалось. И сделалось бы даже сейчас, если бы пришел в МУР капитан ФСБ. Но руководителю бюро Интерпола документы дать на руки не рискнут. Не потому, что в них есть что-то секретное, что не должно покидать пределы страны. А просто на всякий случай. Слишком много находится сейчас международных организаций, которые стремятся найти, что не так делается в России. Что нарушается с точки зрения усредненных европейских законов. Они не понимают, что российские законы обусловлены российской действительностью. И потому каждый уважающий свое спокойствие чиновник предпочитает не давать свои документы на вынос. Дают посмотреть, и это уже хорошо.

Полковник встал, со стуком отодвинув коленом стул:

– Пойдемте, я провожу вас. Это через кабинет. Капитан Леонов Юрий Юльевич. Он введет вас в курс дела.

Коридоры МУРа более многолюдны, чем коридоры управления ФСБ. Люди приходят, люди ждут, люди уходят. Здесь и сбиться недолго. Колесников, должно быть, считал плохо и сбивался часто, потому что кабинет Леонова располагался через три кабинета, а не через один. Тем не менее, представив Басаргина, сам полковник удалился без страха не найти собственный кабинет.

Капитан был, естественно, в гражданском, потому что опера МУРа традиционно не носят форму. Одного с Басаргиным возраста и смотрел на мир, не по возрасту, очень устало.

– Вот, – показал Леонов на стол. – Все документы здесь. Стол вам специально выделили. Мой напарник отдыхает после дежурства, будет только завтра. Можете располагаться со всеми удобствами. Чай будете?

– Спасибо. Я сразу за бумаги возьмусь.

– Как хотите. Я только что заварил. Сам я без чая катастрофически засыпаю.

– А кофе?

– С кофе засыпаю еще быстрее.

– Растворимый кофе так действует. Если заваривать натуральный, совсем другое дело.

– Когда стану миллионером и куплю себе кофеварку, обязательно воспользуюсь вашим советом.

Усмехнувшись, Басаргин сел и раскрыл не слишком толстую папку с уголовным делом. Если открыто уголовное дело, значит, уже предъявлено обвинение. А обвинение предъявлять, как посчитал генерал Астахов, еще рано. Статья не определена окончательно. Хорошо хоть, не успели отправить следователю все документы. Впрочем, муровцев уже предупредили, что дело будет принимать сотрудник следственного отдела ФСБ. Это легче для них. Потому, должно быть, и стараются. Впрочем, стараются они еще и потому, что работает авторитет «Альфы».

– Чтобы вам было понятнее, я могу предварительно рассказать, как проходило дело с подачи самого обвиняемого и с подачи его жены. Потом просмотрите протоколы, заключения и прочее. Будут вопросы, я отвечу. Будет желание, поговорите с арестованным.

– Ему уже назначили адвоката?

– Пока обходится дежурным. Но он не требует адвоката на каждый допрос. Думаю, без адвоката и вам будет легче с ним общаться.

– Хорошо. Сначала я вас выслушаю. Так будет удобнее, – Басаргин согласился.

– Итак, обвиняемый… Шакиров Наиль Федорович, двадцати шести лет от роду. Старший лейтенант вневедомственной охраны. По службе характеризуется положительно. Вскоре должен был получить капитана и пойти на повышение. Хороший специалист по сигнализации, очень грамотный технарь, что, сами знаете, в милиции сейчас редкость. Жену он начал подозревать несколько месяцев назад. Вообще-то, он подозревал ее всегда, с первых дней совместной жизни. Ревновал к каждому столбу и случайному взгляду. Такой характер. Отелло, одним словом. На этой почве жена даже собиралась несколько лет назад подать на развод. Но тогда все утряслось. Помирились. Но, знаете же, как у Чехова… Если в первом действии на стене висит ружье, в последнем действии оно должно выстрелить. Лучше бы для обоих было, если бы тогда развелись.

– Да, это было бы лучше, но ревность – это не черта характера. Ревность, как говорят психологи, это следствие неуверенности человека в себе. Выражение собственных комплексов через бредовые ощущения. Обычно обостряется у людей с сильным воображением и не слишком сдержанных по натуре.

– Может быть. Не буду спорить. Хотя склонности к комплексам за собой не замечал. И при этом не считаю себя способным к убийству на этой почве, но… Но я отвлекся, не о том начал.

– Продолжайте, – Басаргин мудро сделал вид, что не заметил собственных оправданий капитана, знающего свои ревнивые позывы.

– Шакиров начал подозревать жену около двух месяцев назад. Подозревать именно в связи с Кольцовым. Личность самого Кольцова только способствовала этому подозрению. Общительный до неуемности, может быть, даже до болтливости, полностью раскованный в общении, иногда, особенно когда выпьет, это можно принять за развязность. И при этом очень, просто чертовски обаятельный. Такие, как правило, женщинам нравятся. Да и мужчины к ним хорошо относятся. Куча друзей вокруг, и все тянутся за ним. Короче говоря, душа любой компании. Два месяца назад в коллективе был какой-то праздник. Засиделись допоздна. Жена позвонила Наилю Федоровичу. Он приехал за ней на машине. Подниматься в редакцию не стал. Не любил он туда появляться. Ждал в машине. Видел, как Алина вышла вместе с Кольцовым. Тот проводил ее до дверей. Но здание не покинул. Вернулся в кабинет. Сами понимаете, что каждого сотрудника заведующий отделом провожать до двери не будет. Если бы Кольцов сам вышел вместе с Алиной и отправился домой, даже если бы подвезти себя попросил, было бы естественнее. Но он не вышел. Наилю Федоровичу это активно не понравилось. Дело дошло, как у них часто бывает, чуть не до драки там же, рядом с машиной. Народ собрался. Только это их и остановило.