В порыве страсти - Розалин Майлз

Да и ему, Генри, других забот хватает.

Вот она – одна из них.

Стоит босиком, на коричневых точеных ножках, выпрямившись во все свои сто шестьдесят сантиметров, головой как раз достала бы до пуговицы на его нагрудном кармане, и зовут ее Джина.

Только если это принесет Джону счастье, так ответила она Чарльзу. Если сделает по-настоящему счастливым, если он будет искренне радоваться за нее, за Чарльза и за себя, если у него камень с души упадет, потому что ему не нужно будет больше тревожиться о матери, – только тогда она сможет подумать о том, чтобы выйти за Чарльза.

Проснувшись утром, она ощущала неизъяснимое блаженство. Нежась в солнечном свете, теплая со сна, расслабленно потягиваясь, как кошка, Элен на мгновение спросила себя: уж не влюбилась ли она? Как давно это было. Что она чувствовала – то же, что и сейчас? Она могла поклясться, что да…

Элен позволила себе помечтать еще несколько мгновений.

Какая чудесная мечта.

Она мечтала о мужчине, о мужчине в своей жизни, в своей постели, о собственном мужчине – даже короткая агония вдовства раз и навсегда доказала ей, что она не из тех женщин, что могут идти по жизни в одиночку. Да, некоторые женщины ценят независимость, восторгаются свободой, любят исчезать, получив удовольствие, не откликаясь ни на чьи чувства. Но она всю жизнь прожила, цепляясь за Филиппа, как плющ за колонну, и знала, что она – не из таких. Ей нужен мужчина.

Нужен не только для секса – хотя и этого ей ужасно не хватает. Ей нужен мужчина, чтобы заботиться о нем, пылинки с него сдувать. Мужчина, благополучие которого станет важнее ее собственного. Мужчина, вокруг которого будет строиться вся ее жизнь, мужчина, ради которого она будет вставать по утрам, с нетерпением ждать конца дня, чтобы вместе лечь в постель, соединиться и в дружбе, и в жгучей жажде любви.

Элен встала, оделась, села завтракать, не замечая, что делает, и обнаружила, что не может проглотить ни кусочка. В голове у нее, как у девчонки, снова и снова прокручивалась вчерашняя ночь: воздух, насыщенный ароматами, они вдвоем с Чарльзом под луной, мягкий свет звезд.

О, Чарльз…

Он не вышел завтракать, и Элен, опять по-девчоночьи, не могла понять, рада этому или нет.

А теперь она сидела у окна, глядя на пустынную равнину и погрузившись в мечты, хоть ее ждали тысячи повседневных забот.

Она мечтала о Чарльзе…

Какие чувства она к нему испытывает? Могут ли они надеяться, что вернется их первая любовь, ушедшая много лет назад?

– Все будет по-твоему, дорогая, – страстно шептал Чарльз ночью, обнимая ее, – делай, что хочешь, говори Джону или кому угодно все, что хочешь. Но учти, я не собираюсь ждать вечно! Я и так уже слишком долго ждал!

И она тоже, разве нет?

Разве она не ждала всю жизнь, как Роза, разве не была его служанкой – ждала по крохам выдаваемого одобрения единственного мужчины, внимала смене его настроений, его гневу, его желаниям? Она поклонялась Филиппу, обожествляла его. А он в награду втоптал ее в грязь.

Как Розу.

Пора прекратить бессмысленно злиться на старую женщину, обвинять ее в том, что творил Филипп. Что могла поделать Роза? Существует ли выбор у таких, как она?

Но теперь ее очередь выбирать. Прежде всего нужно поговорить с Джоном. Где он может быть?

Он, как и Чарльз, не вышел к завтраку, но в этом не было ничего необычного, он часто перехватывал чашку кофе в кухне и начинал день, не тратя времени на еду. Элен заглянула в его спальню – постель была холодна и пуста, словно в ней не провели ночь. В поисках сына Элен спустилась вниз и вышла из дома.

Она решила заглянуть в контору, спросить у Бена, не видел ли он мальчика, не знает ли, где он. Но Джон оказался там, сидел рядом с Беном за столом и вглядывался в экран компьютера, ловя каждое слово.

– Как видишь, – говорил Бен, – войдя в систему через пароль, можешь выбирать, что именно хочешь вызвать, здесь есть все, где-нибудь да есть. Весь фокус в том, чтобы найти! – Он засмеялся. – Здравствуй, Элен. Тоже хочешь поступить на компьютерные курсы?

– Джон! – удивленно воскликнула Элен. – Что ты здесь делаешь?

Показалось ли ей это или сын в самом деле при виде нее слегка покраснел? Она почувствовала, что кровь прихлынула к щекам, воспоминания о прошлой ночи еще пламенели у нее на губах, на лице.

Но Джон ничего не мог знать о прошлой ночи, она ни единой душе не обмолвилась и могла поклясться, что и Чарльз тоже…

Боже, какой у нее виноватый вид, горестно подумал Джон.

– Просто учусь, – коротко ответил он, немного смутившись и не сводя глаз с экрана. – Узнал массу интересного, спасибо Бену.

– Ну что ж, по-моему, ты уже неплохо разбираешься, – заметил Бен. – Сбегаю-ка я в дом, хлебну кофе, кто со мной?

Джон покачал головой.

– Я лучше еще немного здесь поиграю. Элен помахала рукой.

– Ступай, Бен, мне нужно поговорить с Джоном.

– Ладно, увидимся за ужином, а может, и раньше, – бросил Бен уходя.

Пока Элен искала Джона, в ней крепла уверенность вперемежку с волнением, с каждой минутой ей все сильнее хотелось поделиться с ним своими чувствами. Но теперь, когда они остались вдвоем, она почему-то никак не могла начать разговор.

– Ты хотел, чтобы Бен показал тебе, как работает компьютер? – наконец не без робости спросила она?

– Ага.

Казалось, сын нарочно держится бесцеремонно, не сводит глаз с экрана, словно его интересует только компьютер.

– Просто поинтересовался кое-чем – любопытно. Все равно мне до следующей объездки заняться нечем. При условии, конечно, что объездки, по крайней мере, останутся за ними. – Голос Джона стал жестче. – Если уважаемая миссис Мацуда возьмется за дело всерьез, мы оглянуться не успеем, как вылетим отсюда!

– Джон, милый, об этом я и хотела с тобой поговорить, – с дрожью в голосе проговорила Элен. – До сих пор нам некогда было об этом подумать, но, что бы ты ни решил насчет отъезда, я не хочу, чтобы ты считал себя обязанным беспокоиться обо мне.

Джон покраснел, взглянул матери в глаза и отвернулся.

– Беспокоиться о тебе? Естественно, я о тебе беспокоюсь! Ты мне не чужой человек! И я не хочу, чтобы ты влюблялась в этого негодяя Чарльза!

– Понимаешь, теперь мне самой надо о себе заботиться.

– По-твоему, ты сможешь? – Во взгляде Джона промелькнуло удивление.

– Что ты хочешь сказать?

Он снова отвел глаза, пряча взгляд, рассматривал мелькающие на дисплее зеленые значки.

– Будем говорить напрямую, мама. Ты жила, как у Христа за пазухой. Ты не знала других мужчин, кроме папы…