Тайная история Марии Магдалины - Маргарет Джордж

Изнемогавшему от усталости Цадоку помогли добраться до скамьи, на которую он с тяжелым вздохом опустился. Люди возносили ему хвалу, но раввин отказывался признать за собой какие-либо заслуги.

— Я ничего не сделал, — заявил Цадок. — Я лишь говорил от имени Яхве.

Однако похвалы не стихали. Осмелев, люди окружили святого человека и принялись расспрашивать, задав, в частности, и тот вопрос, который так интересовал Марию.

— Рабби, как демон смог овладеть этим несчастным? Что он такого совершил?

— Возможно, сей человек уступил злому духу не сознательно, а по оплошности или неведению, — устало ответил Цадок. — Демоны всегда ищут лазейки и подходящие возможности для овладения смертными, и, видимо, Вениамин такую возможность предоставил. Беда в том, что злые духи способны использовать в своих интересах любые ошибочные поступки, возможно совершенные неосознанно.

Да, Мария знала, что он говорит правду. Именно ее давний поступок, то, что она взяла и сохранила фигурку из слоновой кости, и повлек за собой все последующие беды, хотя она никогда не была идолопоклонницей.

Хотя… тут одним поступком не обошлось. Целая череда поступков. Она подняла идола… сохранила… все время принимала решения избавиться от него, но так и не осмелилась. Возможно, все это в совокупности и открыло Ашере путь к власти над ней. Но значит ли это, что Марию постигнет та же участь, что и несчастного Вениамина?

Борясь с этой мыслью, Мария вдруг увидела в толпе Иоиля, который, как оказалось, покинул склад и стал свидетелем произошедшего. Лицо его было бледным и потрясенным. Она подбежала к нему и обняла.

— Какой кошмар, — промолвил Иоиль дрожащим голосом. — Надеюсь, мне в жизни больше не доведется увидеть ничего подобного.

Обмякшего Вениамина унесли на носилках к дому раввина, чтобы накормить и снова прочесть над ним молитвы.

После происшествия на берегу Мария вернулась домой, терзаясь еще большей тревогой. Собственный дом казался ей вражеской территорией, хотя она понимала, что другие места ничуть не лучше — бежать от Ашеры некуда. Разве не отыскивала ее Ашера, где бы она ни находилась, начиная с Самарии?

«К Тебе, Господи, возношу душу мою»[20]— гласил один из псалмов. Но сейчас небосвод казался ей куполом над владениями Ашеры..

Слова из другого псалма: «Куда пойду от духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу? Взойду ли на небо — Ты там; сойду ли в преисподнюю и там Ты»[21]— теперь тоже относятся скорее к Ашере, чем к Яхве.

По Закону Моисееву человек, совершивший неумышленное преступление, пусть за него и следовало платить кровью, мог обрести убежище, припав к алтарю, но то было укрытие от людского суда, а не от злых духов. Для нее подобного убежища не существовало.

И все же в дни без происшествий — а такие бывали — Мария обращалась к Богу единственным доступным ей способом — чтением Священного Писания и молитв. При этом она чувствовала, что приблизиться к Господу сможет, лишь избавившись от Ашеры, иначе Он не взглянет на нее и не станет ее слушать.

В хорошие дни Мария отдавала всю свою любовь и внимание маленькой Элишебе, которая теперь училась сидеть и уже умела ослепительно улыбаться. Но женщина никогда не воспринимала эти безмятежные часы как само собой разумеющееся, зная, что они в любой миг могут быть отняты у нее.

Однажды вечером, в один из таких хороших дней Иоиль, придя домой, объявил, что ему с несколькими работниками предстоит нанести деловой визит в Тивериаду для закупки новых амфор, и, если Мария захочет, она может отправиться с ним. Наверное, и другие жены не откажутся. В любом случае, прогулка займет целый день, а вместе веселее.

— Кроме того, я знаю, что ты проявляла интерес к Тивериаде, — заметил он, жуя хлеб.

Сегодня, поскольку день был спокойный, Мария смогла приготовить хороший ужин и испечь особенный хлеб с тимьяном.

Тивериада! Хотя город, названный в честь императора, располагался не так уж далеко, мало кто из жителей Магдалы бывал там. Там вовсю орудовали язычники, и благочестивые иудеи их сторонились, однако ничего не могли поделать с тем, что за недолгие годы, прошедшие с закладки города по велению Ирода Антипы, он стал оживленным торговым центром. И если кому-то требовался хороший выбор товара, тех же амфор, то трудно было найти лучшее место, чем Тивериада.

Мария призналась, что и вправду интересовалась этим местом. Ей действительно было бы любопытно взглянуть на это творение Ирода Антипы — новый, современный город, свободный от религиозных ограничений.

— Хорошо. Твое терпение будет наконец вознаграждено.

Поездка была намечена на день после Шаббата, первый день недели. Шаббат тянулся мучительно долго, именно тогда, когда Мария не имела возможности отвлечься на какую-то работу, Ашера изводила ее особенно изощренно. Заставляла терзаться муками совести, выдвигать против себя самые страшные обвинения, а попытки молиться пресекала невнятным шумом, наполнявшим голову. В памяти Марии всплывали картины из ее прошлого, казавшегося омерзительным и постыдным, а планы на будущее виделась заранее обреченными на провал. И поделом — такая безнадежная грешница не заслуживает ничего, кроме кары. А порой в ее сознании начинал звучать второй голос, изрыгавший непотребные, богохульные слова и в деталях расписывавший гнусные, мерзопакостные деяния. Единственное, что ей удавалось — это сдерживать рвавшиеся из груди крики, которые переполошили бы мирно читавшего Иоиля и копошившуюся у его ног Элишебу. Он не должен ничего узнать, ничего и никогда!

Но неужели в ней поселился еще один дух? Мария слышала о людях, одержимых несколькими демонами одновременно, хотя такое случалось нечасто. Найдя лазейку в человеческую душу, злой дух мог проторить тропку и другим. Может быть, именно это с ней и произошло?

На следующий день, рано утром, когда воздух был еще прохладен и свеж, их компания отправилась в путь. Дорога предстояла не длинная, примерно в три римские мили, и представляла собой приятную прогулку. Они решили пройти пешком по тропе, тянувшейся вдоль озера, где вода, набегая, плескалась о скалы, а шелестящий тростник создавал еле слышный музыкальный фон. Нежные краски рассвета все еще играли над озером и на восточном небосклоне, бледно-лиловый оттенок перетекал в розовый, а при соприкосновении с первыми лучами солнца — в золотистый.

Иоиль и его два товарища по работе Ездра и Иаков пребывали в приподнятом настроении. За последние несколько недель заказы на их особый рассол поступали отовсюду, и писцам едва удавалось справляться с оформлением бумаг. Один запрос пришел аж из Галлии, от самых дальних границ Римской империи. Слава о пряном рассоле распространилась так далеко, что это застало врасплох даже Натана, который всегда гордился своим отменным рецептом. Важный заказ поступил от Ирода Антипы. Он — или, вернее, его дворцовый управитель Хуза — затребовал большую партию для предстоящей свадьбы правителя, прислав следующее письмо: