Эй, смотри не влюбись! - Катя Саммер

- Не только, а что? – он встречает мой взгляд. – О нет! Нет-нет, ты не влезешь во все это. Нельзя подставляться. Они опасны.

- Да подожди орать раньше времени! Идея есть. Только для этого нужна будет помощь Ветровых и их чудной охраны.

- Кирилл меня убьет. - Марат трет лоб.

- Для начала ему придется оторвать от кровати красивый зад.

Кир

Когда Гайка не приходит утром в больницу, я расстраиваюсь. Мне несвойственно, но я, черт возьми, раскисаю, как тряпка. Бесцельно пялюсь в телевизор, что стал единственным развлечением в последние дни.

И на кой хрен, собственно, проснулся с рассветом? Себе-то не соврешь, что нога болит. Это с медсестрой еще прокатит. На самом деле, я даже лег вчера раньше, чтобы быстрее Ярославу увидеть. Ромео, блин.

Перечитываю в очередной раз ее сообщение с кучей солнечных смайлов и поцелуев. Улыбаюсь. Сумасшедшая девчонка, которая задурила мне голову. Или расставила все по местам – тут с какой стороны посмотреть. Но легко она меня, конечно, на лопатки уложила признаниями. Мне ведь казалось, я все решил. Что не буду тянуть ее в болото, на которое походит моя жизнь. Ради нее же. А теперь, противореча себе, готов на многое, потому что… нет, ну как я буду жить без нее? Это подобно прозрению для вечно слепого, у которого снова отбирают свет. Без нее больше нет смысла. Ни в чем.

Смотрю ее видео в инсте уже одиннадцатый раз подряд, а могу еще тысячу. Отвлекаюсь, лишь чтобы Марата набрать и немного проветрить голову. Мужские разговоры приземляют, а то я уже в трех метрах над уровнем неба, блть.

Вот только брат сперва трубку не берет, а потом, когда наконец дозваниваюсь, начинает юлить. И вроде бы все в порядке, для беспокойства нет причин, но я настораживаюсь. Мучаюсь в догадках до вечера, пока в один миг не кроет. Осеняет меня или что, я не знаю, но решаю пробить через Алекса информацию о ближайших гонках. И не удивляюсь, услышав, что сегодня на треке организуют заезд «для своих». И что рейсер на «Ямахе» участвует, не удивляюсь тоже. Только злюсь, сука. Гайка, чтоб ее! И Марата туда же!

Вот как чувствовал, что отыгрываться за меня полезет. Ну ладно эта больная, но Олейник! Какого черта? И оба же звонки игнорируют. И на треке никого из тех, кому мог доверять. Нужно выбираться отсюда, из больницы. Срочно.

Медленно сажусь, превозмогая боль, тянусь к костылям, пытаюсь встать. На вызов входящий отвечаю не глядя, все еще надеюсь услышать этих дураков. Но по другую сторону Аля, которая ищет мужа, что с Гайкой ранним утром уехал.

Взвешиваю «за» и «против», думаю. Говорить ли ей вообще, впутывать ли? Понимаю, что на ее месте не хотел бы в неведении быть. Обрисовываю в двух словах, объясняю, что разберусь. Ага, конечно, она остается прилежно ждать суженого дома. Черта с два. Орет на меня, куда я собрался на одной ноге, а через полчаса уже стоит у въезда в больничку. На старом, но симпатичном «бумере». 

- Ты сбежал? – спрашивает, наблюдая, как корячусь.

А я отодвигаю сидение и впопыхах забираюсь с больной ногой и костылями в салон.

- Считай, выписался.

Вспоминаю, как визжала дежурная медсестра, когда застала меня у выхода, и как чертовски быстро я прыгал по ступенькам, потому что она отказалась брать деньги, которых у меня было немного. 

- У тебя права хотя бы есть?

- Ага.

- Давно?

- Пару месяцев.

- А точнее?

- Отвянь, перед Доминиканой получила. Скажи спасибо вообще. Пришлось у мамы и дядь Саши машину просить. А все потому, что твой брат и невеста – идиоты.

Она так яро и смешно ругается, что я даже слова про невесту мимо ушей пропускаю. Пристегиваюсь на всякий и откидываю голову на спинку кресла, пока Аля выезжает на дорогу, сигналя всем подряд. 

Гоняет, она, кстати, неслабо – то смеяться, то плакать хочется. Если честно, не знаю, как мы живыми до трека добираемся. После нашего заезда нужно, наверное, вводить чит-код «leavemealone»*. 

Но сейчас мне на это плевать. Со скоростью быстрой черепахи выбираюсь из низкого авто, ковыляю к месту действия и довольно легко нахожу в толпе Марата.

- Ты зачем ее привел? – с ужасом плюет брат вместо приветствия, во все глаза глядя на Алю.

- Жарких объятий не будет? – рычу в ответ. – Ты как ей позволил?

Я киваю на пустую трассу, но он прекрасно понимает, кого имею в виду.

Он берет меня за локоть и уводит в сторону вместе с Ферлей, которая в растерянности семенит следом. Останавливаемся под навесом, где не освещено.

- Еще скажи, ее отговорить можно было! 

Брат разводит руками, но меня сейчас не это интересует.

- Где она? 

- Все под контролем.

- Где Ярослава? – повторяю резче.

Аля становится рядом и с немым укором смотрит на Олейника.

- Она на треке, - произносит на выдохе, а меня в жар бросает, - но все под контролем. Кир! Да постой же ты!

Я не слышу, мчу на несусветной для одноногого скорости под нарастающий гул моторов. Они приближаются. Я вижу ее. Моя малышка идет первой.

Но…

Меньше чем за миг понимаю – что-то не так. «Ямаха» сильно обгоняет второго участника, демонстративно издевается, ставит байк на дыбы, явно красуется. 

Что-то не так. Не понимаю, что смущает меня, но определенно не так!

- Остановись и не двигайся, говорю, - рявкает на ухо Марат, удерживает за плечо, но я скидываю руку. – Везде люди Ветровых, мы прижучим уродов.

Гонщики уходят на второй круг. Я смотрю перед собой, но ни хрена не вижу. Сердце колотится, как сумасшедшее. Руками сжимаю костыли так, что сломать должен. Слышу, как Марат за спиной ругается с Алей, требует, чтобы вернулась в машину и ждала там. А я… я молюсь про себя. Не знаю ни хрена молитв. Надеюсь, тот, что наверху сидит, принимает их в произвольной форме. Очень надеюсь.

Вижу мотоцикл Гайки, что появляется из-за угла первым. Она уверенно лидирует, непроизвольно подаюсь вперед. Замираю. Прямо под хлопок и резкий скрежет тормозов. Кошмар повторяется – потерянное управление, занос. Бум. Огонь. 

Мне кажется, я в аду, в самом пекле, и это все не по-настоящему. Я не могу думать о том, что ублюдки по-честному выиграть не могут, действуют по накатанной схеме – дырявят колеса и тем самым убирают неугодных конкурентов. Я просто несусь, не глядя на ступеньки, прыгаю поперек полосы. 

Марат зовет, вопит, чтобы остановился. Вокруг потасовка, крики, шум. Мелькает оружие, мелькают знакомые лица – я замечаю Артема, начальника охраны Ветровых, что всю жизнь вытаскивал нас из передряг. Он приказывает всем лечь на землю. Я вижу, как за ним, будто из-под земли, появляется группа захвата. Но я иду и иду вперед, игнорируя боль. Меня волнует только Ярослава.