Девочка Грешника - Даша Коэн

И понеслось…

Каждую свободную минуту своего плотного графика я проводил с Соней. Обеды вместе, после работы в Питерском филиале снова летел к ней, поздно вечером вез ее домой. Но не уезжал, а ждал в тени деревьев, когда она снова под покровом темноты выйдет ко мне, чтобы быть со мной всю ночь.

Целая неделя прошла, а я только во вкус вошел.

Мало. Еще. Хочу!

Поцелуи под фонтанами. Пьяные трамваи. Крыши Питера. Разговоры до утра. Бесконечные кофейные дни. Тонны сообщений. Комфортное молчание. Крышесносный секс. Нет, секс в данной цепочке нужно было поставить на первое место. Потому что я в этой близости почти растворился и плавал обдолбанной счастливой кучкой, с улыбкой глядя на происходящее.

— Меня тошнит от твоего вида, Рома. Фу! — высказался Север, когда я наконец-то нашел время для встречи с ним.

— Да плевал я на твою тошноту, Герман, — закинул я руки за голову и глянул на часы.

Блин, еще долго. Софию забирать с тренировки еще только через полтора часа. Но зато потом…м-м-м…

— Ну, хорошо, друг мой сердечный. А дальше-то что? Шахова небось в Москве учится или даже за бугром, меньше, чем через месяц ее приберет к рукам семья и Данилка. И че ты тогда делать-то будешь?

Ой, блядь, как я не любил вот эти вот разговоры. Они мне с самим собой печенку-то проели вдоль и поперек, а теперь и Северов подключился.

Резко встал с кресла и подошел к окну, задумчиво разглядывая темные воды реки Мойки.

— Чего молчишь? Решил все-таки закруглиться с девчонкой?

— Нет, Гер, не решил, — вздохнул я, и снова прокрутил мысленно все возможные сценарии развития событий.

— Не решил, — потянул друг и замолчал, давая мне время смириться с неизбежным.

Но я уже перебрал в голове все варианты. И только один из них был реально рабочим. Потому что, как бы не развивались отношения между мной и Шаховой, она пошлет меня на хер, как только узнает мою настоящую фамилию и тот факт, что я ей врал столько времени. И что всю дорогу знал, кто она на самом деле.

А уж если Соня пронюхает про все грязные подробности, то все, считайте, мне пиздец! И никакой шантаж не поможет. Никакая правда уже не усмирит ее, даже максимально припудренная.

В этой девчонке гордости вагон и маленькая тележка. Я не вывезу потом.

Да и терять ее сейчас я не хотел. Я не пресытился. Мне нужно было время, чтобы усмирить свои желания. А дальше видно уж будет. И потому выход был только один.

— Я на ней женюсь.

— Че? — Север аж со стула подскочил и подошел ко мне, пытаясь заглянуть в глаза и понять, не спятил ли я часом.

— Лицо попроще сделай, Гер.

— Вот ты мне скажи, ты реально ебнулся или так, прикалываешься изредка?

— Рано или поздно, но мне все равно пришлось бы обзавестись женой и выводком наследников, так что…

— А-а! Так вот о чем ты толкуешь? — и от души рассмеялся, — Ты хочешь навсегда рассорить ее с братом, чтобы он даже не смел дернуться в твою сторону? Пожизненный иммунитет от этого мудака, так? Сука, да у Шахова рак мозга на этом фоне разовьется, когда он узнает, что именно ты провернул.

И заржал как конь.

А я только стоял и тупо смотрел на него, пытаясь сам себе доказать, что все сказанное Северовым правда.

— Я кольцо купил. Хочу сделать ей предложение во вторник, — сглотнул я и от чего-то внутренне содрогнулся.

— Это восьмого, что ли? На свой День рождения? Не знал, что ты гребаный романтик. Ну нормас. Покажешь колечко?

— На столе вон коробка, — кивнул я, и Гера тут же двинул, куда сказано.

Открыл. Присвистнул.

— Ну нихуя ж себе! Сколько тут карат, Ромео?

— Я не знаю, — пожал плечами, — выбирал, чтобы было красиво.

— Ну, что-ж, тогда желаю тебе удачи, приятель.

К черту!

POV Соня

— Ого, как здорово, Сонь, — крутит в руках билеты на концерт Маня.

— Ага, Рома как будто мысли мои читает, я только афишу увидела, а он раз и уже достает из бардачка два приглашения.

— С ума сойти! Я обожаю эту группу!

— Я тоже, — улыбаюсь я и оглядываю свой наряд в зеркале.

— «Бывшие» больше не пишут? — ехидно спросила Маня, приподнимая брови.

— Пишут, — вздыхаю я, — но он планомерно всех кидает в бан.

— И клуб ему простила?

— Там было без шансов, Маня. С его колокольни все выглядит так красиво — не прикопаешься, да и я рядом с ним просто теряю мозги и начинаю тупо пускать слюни. Чертова магия. Смотрит на меня своими глазищами, у-у-у, и все — тушите свет.

— Знаешь, Сонька, мне кажется, что тебе надо рассказать ему всю правду. О себе, о договоренности с Ильясовыми, о том, что ты своего Рому любишь, в конце-то концов. Может он поможет тебе решить все эти проблемы?

— Мы знакомы без году неделю, — фыркаю я.

— Ну и что? А вдруг у него все серьезно? И что тогда?

— Да не знаю я, что тогда! Да и у него во вторник День рождения, Мань. А тут я со своими заморочками, — тяжело вздохнула и присела на краешек кровати, перебирая пальцами огненные кудри подруги.

— Но что, если он не оставит тебя? — очень осторожно, шепотом спросила Марьяна.

— Доверюсь, — без малейшего раздумья ответила я, но сама же испугалась того, что сказала.

— Семья откажется от тебя, назад дороги уже не будет.

— Понимаю. Другое дело, если он скажет, что все это для него слишком сложно и уйдет. Вот тогда я не знаю, что буду делать.

— Да уж, куда не кинься — повсюду радужные перспективы.

— Чертов мыльный пузырь, — прикрываю я глаза и почти до крови прикусываю нижнюю губу.

Но что, если она права? Что, если рискнуть? Я в любом случае ничего не теряю, верно?

Вот только думать об этом бесконечно было мучительно, а потому я откинула все мысли и вновь окунулась в Рому и его, бьющее через край обаяние. Мне было так хорошо с ним, всю эту бесконечную, но такую короткую неделю.

Каждый день был наполнен смыслом. В наших разговорах. В прогулках под дождем. В глазах, смотрящих на радугу. В поцелуях, встречающих рассвет. В сгоревшей яичнице, пока мы любили друг друга прямо на кухонном столе. В совместных походах по магазинам. В нескончаемых переписках. В молчании, когда все понятно без лишних слов.

А еще Рома так смотрел на меня, что я с каждым днем начинала верить, что все это между нами по-настоящему. Что он может любить меня так же, как и я его. Когда только рядом с ним я живая, а стоит нам расстаться и все — маленькая смерть.