Закон охотника - Дмитрий Силлов

Но я должен был попытаться. Не в моих правилах стоять и смотреть, как меня расстреливают. Может, Кардану с Припасом оно и по приколу, но я точно не сторонник такого рода развлечений. Поэтому я, так и не сняв с себя автомат, бросился вперед, понимая, что мир вокруг и вправду стал похож на фильм, снятый в режиме замедленной съемки. В котором Хряк ведет себя совершенно правильно, медленно, но уверенно совмещая целик и мушку пистолета в одну линию с моей переносицей.

Но я все равно, спрыгнув с самоходки, бежал изо всех сил, думая только об одном – быстрее. Быстрее! Быстрее!!!

И тут случилось странное.

Мне показалось, что мир вокруг просто остановил свое вечное движение. Замер. Превратился в картину, нарисованную очень детально, с мельчайшими подробностями…

Неподвижную картину!

При этом в области груди я почувствовал сильное жжение, словно мне туда горящий уголек пристроили. И жар от этого уголька стремительно растекся по всему телу, будто выжигая меня изнутри!

Но мне было наплевать на все отвлекающие факторы. Даже если б меня всего охватило пламя и я сгорал заживо, я бы всё равно бежал. Такой уж у меня дурацкий характер – коль что наметил, доведу до конца, даже если для этого придется больно и обидно сдохнуть.

Я бежал прямо на ствол пистолета, смотря в приближающуюся черную точку дульного среза и отмечая про себя, что Хряк уже почти выбрал всю слабину спускового крючка и что его указательному пальцу осталось дожать какие-то считаные миллиметры, после чего никакое ускорение личного времени не спасет меня от пули, летящей прямо в лицо. Но отклониться немного в сторону значило потерять доли секунды, ведь, как известно, кратчайшее расстояние между двумя точками – это прямая. И я бежал по кратчайшей…

И, наверно, потому успел протянуть вперед руку, всунуть свой указательный палец в спусковую скобу, за спусковой крючок, заблокировав его дальнейший ход… при этом понимая, что остановившееся время уже потихоньку начинает свой разбег, словно поезд, отходящий от перрона и медленно набирающий скорость – видимо, эффект полной его остановки был явлением очень кратковременным.

Но мне его вполне хватило для того, чтобы другой рукой схватиться за ствол пистолета и вывернуть его из руки Хряка, а после двинуть его хорошенько рукояткой в лоб, благо для этого не возникло необходимости особо примериваться – звездообразный шрам был отличной мишенью.

Хряк медленно, неуверенно отшатнулся назад… и я краем глаза увидел гранату, выпадающую из его руки, серебристый спусковой рычаг которой медленно и величаво так отлетал в сторону от ребристой «эфки».

Когда под ногами взрывается оборонительная граната, защитные костюмы обычно не спасают. Разлетающиеся во все стороны осколки легко вспарывают снизу внутреннюю часть бёдер и пах, там, где защита тоньше. И хотя я, бросив пистолет, рефлекторно поймал «эфку», особо это ничего не меняло – или кисть сейчас оторвёт, или по открытому лицу хлестнет мелкими фрагментами чугунной «рубашки». Или, что вероятнее, и то и другое. И отбросить её в сторону не вариант, по любому осколки достанут, на то она и оборонительная.

Это осознал и Хряк, который умирать совершенно не собирался. О чем он, наверно, и хотел мне сообщить, раззявливая рот и выпучивая глаза, словно рыба, выброшенная на берег.

Но время еще не успело набрать свою обычную скорость, поэтому главарь бандитов всё это делал довольно медленно…

И тут мне в голову пришла мысль. Насколько удачная – не знаю. Как-то не до анализа своих умственных способностей, когда в руке у тебя граната, внутри которой ударник наколол капсюль, и теперь уже максимум через три секунды она взорвется к чертям крысособачьим!

Но три секунды в режиме ускорения личного времени вполне достаточно для того, чтобы с силой воткнуть «эфку» в распахнутую пасть главаря бандитов, резко опустить бронезабрало его навороченного шлема и затем со всей дури ударить врага ногой в пах.

Далеко не факт, что мой удар смог бы нанести какой-то ущерб гениталиям Хряка, прикрытым мощной броненакладкой. Но любой мужик, увидев, куда летит нога его противника, рефлекторно отреагирует – согнется, гася удар, блок поставит или скруткой бедра прикроет уязвимую область. Если специально не тренировался, то скорее первое, чем остальное.

Хряк резко согнулся – видать, раньше прилетало по колоколам, отчего рефлекс стал лишь более ярко выраженным.

А я уже, так и не доведя удар до конечной точки, буквально выдирал ногу обратно. Потому что в следующее мгновение забрало шлема Хряка взорвалось фонтаном осколков и кровавых брызг, ударивших в бетонный пол крепости. Один осколок всё-таки хлестанул меня по бронированному ботинку, едва не выдрав ногу из коленного сустава. Если б не мой защитный костюм, точно бы стопу раздробило или оторвало нафиг. А так обошлось, только вмятина появилась на подъеме ботинка.

Хряк же, отброшенный взрывом назад, рухнул на спину и больше не двигался. Осколки гранаты вышибли многослойное защитное стекло, но сам добротный бронированный шлем остался целым. Правда, внутри него больше не было ничего, кроме остатков кроваво-мозговой каши, размазанной по внутренним стенкам. Да уж, даже если Хряк и в этот раз проглотил «синюю панацею», боюсь, она ему никак не поможет. Ибо разорванные в кашу головы не восстановить никаким артефактом, каким бы уникальным он ни был.

А мое личное время уже текло со своей обычной скоростью. Это я понял, когда услышал позади себя:

– Опаньки на! Хренассе, как красиво этот козел хвост откинул.

Я обернулся. Припас, открыв рот, смотрел на труп с пустым окровавленным шлемом вместо головы, а Катар деловито перерезал ремни, стягивающие руки Индуса.

– Ну, здоро́во, брат, – с трудом проговорил он, когда путы спали с худых рук пленника.

– И тебе здоровьичка, братишка, – улыбнулся Индус щербатым ртом – почти все зубы у него были сломаны или выбиты.

– За что он тебя? – сдавленным от ярости голосом проговорил Катар.

– Пытал про схроны. Хотел общак наш босяцкий щипнуть, гнида, схавать груз да сделать ноги из Зоны.

– Волчина позорный, – покачал головой Катар.

И обернулся ко мне.

– Да уж, Снайпер, отжёг ты нехило. Не в курсах я, что ты такое хаваешь, отчего летаешь как пуля, но оно мне и не надо. Жаль, конечно, что не я Хряка грохнул, но как бы то ни было, я теперь лично перед тобой в неоплатном долгу. И если какой упырь что в твою строну качнёт, бандиты Зоны за тебя сто пудов впрягутся, век воли не видать. Я сказал.

– Толкать лишнего не буду, – с трудом проговорил Индус. – Но благодарю, Снайпер. Не обессудь за прошлое.

– Без базара, – отозвался я. И мысленно усмехнулся. Как же быстро всплывает в памяти «блатная музыка», стоит только попасть в соответствующую компанию.

Справа что-то звякнуло, и я резко развернулся в ту сторону, одновременно перехватывая автомат из положения за спиной в боевое.