Сезон охоты на блондинок - Карен Робардс

– Что ты делаешь? – решительно спросила она, скрес­тив руки на груди.

Интересно, как Джо попал в дом? Наверно, у него есть ключ. И все же сюрприз был приятным. Все ее страхи тут же бесследно исчезли.

Он оглянулся.

– Устанавливаю охранную сигнализацию. – Он взял электродрель, приставил тонкое сверло к косяку, нажал на кнопку и крикнул, перекрывая шум и скре­жет:

– Все окна и двери уже подключены, эта последняя! Можешь не беспокоиться, теперь сюда и комар не зале­тит!

Алекс почувствовала невыразимое облегчение. Толь­ко теперь она поняла то, в чем в глубине души была убеж­дена: в коридоре был живой человек, из плоти и крови. Под тканью, в которую она вцепилась, падая, была не твердая холодная стена, а что-то теплое и упругое, как человеческое тело.

При этом воспоминании у нее волосы встали дыбом.

– Джо! – Он снова взялся за дрель, и Алекс пришлось повысить голос: – Спасибо!

Уэлч быстро улыбнулся в ответ и снова начал свер­лить дверь. Алекс вернулась на кухню раскладывать про­дукты. За спиной успокаивающе жужжала дрель.

Когда Джо вошел в кухню, она убирала в холодиль­ник последнее – пакеты с готовым салатом и свежими грибами, купленные в салат-баре.

– Побывала в бакалее? – спросил он, когда Алекс закрыла холодильник и начала разглаживать и склады­вать пакеты из коричневой бумаги.

– Надо же что-то есть, – ответила она.

Джо пристально посмотрел на нее.

– Ты умеешь готовить? – Он положил на стол дрель и толстый моток провода.

– Конечно, умею, но если честно, – она слегка улыб­нулась и добавила: – Ну, кое-что… Омлеты, крутые яйца, салат с тунцом, словом, всякую чепуху.

– Значит, и сандвичи с ореховым маслом, – без улыб­ки сказал Джо.

– Ты прав.

– Если хочешь, я позвоню Инес и попрошу ее при­ходить каждый день, пока вы здесь.

Алекс задумчиво посмотрела на него.

– Знаешь, я не такая уж белоручка. Я умею пользо­ваться пылесосом, посудомоечной машиной и стирать пыль с мебели. Даже белье постираю, если это необходи­мо. Положу в машину, засыплю стиральный порошок, закрою крышку и включу. Вот и все.

Джо рассмеялся:

– Я опять обидел тебя? Извини. Я понятия не имею о том, как живут дочери миллиардеров.

– В реальном мире, как и все остальные.

Улыбка Алекс стала немного кокетливой. Когда Джо был весел, он был так необыкновенно хорош собой, что смотреть на него было одно удовольствие. Она вспомни­ла их поцелуи, тот самый первый – и засияла от счастья. Совсем потеряла голову.

До отъезда и возвращения к привычной жизни еще три недели. Эти недели она может провести с Джо.

Так зачем же даром тратить драгоценное время?

Она положила очередной тщательно разглаженный пакет на крышку стола и шагнула к нему.

– Джо, – Алекс посмотрела ему в глаза и улыбну­лась. – Я действительно очень благодарна тебе. Теперь, когда есть сигнализация, я буду чувствовать себя совсем по-другому.

– Но от котов и призраков она не спасает, – преду­предил Уэлч, глядя на нее сверху вниз.

– С котами и призраками я как-нибудь справлюсь. Меня пугают только взломщики из плоти и крови. Спа­сибо тебе. – Алекс положила ладонь ему на грудь, встала на цыпочки и нежно поцеловала в губы. Он позволил ей сделать это, но и только. Когда Алекс оторвалась от его рта, он даже не сделал попытки привлечь ее к себе.

– Пожалуйста, – сказал он.

Ясно. Он все еще сердится за то, что она назвала его чужим именем. Ну, если уж она смогла забыть и простить то, что он наговорил ей потом, то он тоже сможет забыть и простить. Она постарается.

– А кроме того, спасибо, что сегодня утром ты при­нес мне в гостиницу письмо от Андреа. – Она снова по­тянулась к его губам.

На этот раз она слегка подразнила его рот языком. Руки Джо обхватили ее талию, и Алекс уже была готова торжествовать победу. Но Джо вновь окаменел.

– Нет проблем.

Голос Джо звучал хрипловато, пальцы впились в ее талию. Руки Алекс по-прежнему лежали на его широких плечах. Продолжая улыбаться, она подалась вперед и кос­нулась его грудью.

– Кроме того, сегодня утром ты меня выслушал. И рас­сказал о своих трудностях. Так что спасибо и за это тоже.

Она снова поднялась на цыпочки. И на этот раз, об­вив руками его шею, она вложила в поцелуй все, на что была способна.

Еще мгновение Джо оставался бесстрастным, потом испустил негромкий хриплый стон и внезапно ответил на ее поцелуй с такой страстью, словно смертельно изго­лодался по ее губам и никогда не насытится.

Его рот был горячим, влажным и жадным; руки Джо обхватили ее и крепко прижали к его телу. Алекс ощути­ла прикосновение его восставшей плоти, и у нее гулко забилось сердце. Она поняла, что сгорает от желания. Он сделал почти танцевальное па, прижав ее к твердому краю стола, обхватил ее ягодицы и впился в них пальцами. Алекс застонала, прижалась ноющими сосками к его твер­дой руке и вспомнила, как он целовал эти ягодицы.

Он поднял Алекс, посадил на стол, раздвинул ей ноги и встал между ними. Когда обтянутый джинсами стальной бугор прижался к ее алчущему лону, Алекс уже сгорала от страсти; внутри было горячо и мокро. В возбужден­ном мозгу осталась только одна мысль: как этот человек умудряется вызывать у нее столь жгучее, столь непреодо­лимое желание?

– Джо… – простонала Алекс, не отрываясь от его губ.

Разве она смогла бы снова допустить ту же ошибку? Никто, никто никогда не заставлял ее испытывать столь острые чувства. Никто не способен погрузить ее в такое блаженство.

Скорее, скорее! Пусть он возьмет ее здесь же, на ку­хонном столе, в ярком свете люминесцентных ламп! Пусть разденется догола, разденет ее и ласкает ее до тех пор, пока она окончательно не потеряет голову.

Пока не станет вновь умолять его.

О господи, как сладко кружится голова. Сейчас она обхватит его талию ногами, притянет его совсем близко, и он не выдержит…

Джо вдруг оторвался от губ Алекс, закинул руки за спину, поймал ее лодыжки, не дав им сомкнуться, и, сде­лав шаг назад, отпустил их. Потом снял ее руки со своей шеи. Его сузившиеся глаза полыхали, дыхание было ко­ротким и судорожным.

– Джо! – взмолилась она.

Руки Уэлча напряглись, в глазах загорелось пламя, и на мгновение Алекс показалось, что он сейчас кинется на нее и все будет, как она захочет. Но вместо этого он окончательно отпустил ее, отошел подальше и прижался спиной к буфету. Его глаза обжигали, рот сжался в ни­точку.