Королева в придачу - Симона Вилар

Они смеялись и обнимались, Мэри нашла, что желтый сатин необыкновенно идет к смуглым щечкам Джейн. А её новая шапочка просто чудо! Похожа на маленький венчик, покрывающий только затылок и открывающий спереди расчесанные на прямой пробор волосы девушки, Спадающее сзади легчайшее, как дуновение ветра, покрывало, делало Джейн особенно элегантной.

– Новый французский фасон, – объяснила Джейн, когда принцесса похвалила её головной убор.

Мэри глядела на неё во все глаза. Джейн выглядела такой хорошенькой, сияющей, счастливой и принцесса со смехом сказала, что служба при Лонгвиле очень красит ее.

– О, да! – засмеялась в ответ фрейлина. – Я так благодарна вам, что вы устроили мне эту должность! Ведь теперь мы можем видеться постоянно, стоит лишь захотеть. И я так счастлива, миледи, так счастлива! Франсуа влюблен в меня.

– Ты зовешь герцога по имени, – заметила Мэри. – И это говорит, что все те слухи, что ходят о тебе и Лонгвиле – правда, и вы стали любовниками.

Она скорее утверждала, чем спрашивала, но Джейн и не скрывала ничего. Да, они легли в одну кровать с Лонгвилем в ту же ночь, когда она вошла в его штат. Но иначе и быть не могло – они ведь просто созданы друг для друга, и оба поняли это с первой их встречи. А то, что придворные завистники распускают о них слухи, то ей нет до этого никакого дела.

Это была словно совсем другая Джейн. Раньше она была истинной придворной, обдумывающей каждый свой шаг, делавшей карьеру, чтобы упрочить своё положение. Теперь она словно ошалела от любви, была бездумно счастливой, совсем не сомневаясь в чувствах Лонгвиля. Он ведь уже пообещал, что заберет её с собой во Францию и поселит в одном из своих замков.

Мэри глядела на неё с некоторым удивлением. С одной стороны, она понимала чувства Джейн, но с другой...

– Это же скандал, Джейн. Да, вы с Лонгвилем любите друг друга, но он-то ведь ничего не теряет! А ты уже никогда не сможешь заключить выгодный брак, и у Лонгвиля ведь есть жена за морем.

На миг легкое облачко набежало на чело фрейлины, но потом она беспечно махнула рукой.

– Что об этом говорить? Да, он женат. На уродливой, болезненной девице, на которой его вынудили жениться по воле короля. Но его подлинной женой и госпожой буду только я. Чего же мне ещё желать? Бог мой, я и не знала, что могу так влюбиться! Это такое счастье, принцесса, такое упоение. Помните мою интрижку с молодым Пейкоком в Саффолке? Я тогда думала, что люблю его... Но стоило мне увидеть моего Франсуа – и весь мир словно исчез! И он тоже полюбил меня. Он даже ревнует, когда я получаю письма от бедного Боба Пейкока. Знаете, ваше высочество, Боб все ещё пишет мне, предлагает мне вернуться к нему, бедняга. Что он для меня, когда в мире есть Франсуа. И теперь мы всегда будем вместе, вопреки всему. А когда вы поедете во Францию, мы войдем в ваш штат...

Она резко осеклась, взглянув на Мэри почти испуганно.

Мэри побледнела, как лилия.

– Продолжай.

Джейн кусала губы.

– Я не должна была этого говорить вам, миледи.

– Ты уже сказала.

– Ради святого неба, Мэри, не выдавайте меня. Это государственная тайна, и если кто-то узнает, что я сболтнула вам...

Теперь она почти умоляла и успокоилась только тогда, когда принцесса заверила, что скроет от всех выпытанное от Джейн. Но теперь Мэри желала знать все.

Фрейлина собралась с духом.

– Многие уже говорят об этом, миледи, – более спокойно начала она.

– Рано или поздно вы тоже узнаете. Но его величество не хочет предавать дело огласке, пока не будут обговорены все пункты брачного договора, он не хочет, чтобы родня королевы вмешалась в это и стала влиять на Валуа. А пока Людовик готов принять все условия Генриха. Франсуа говорит, что французский король совсем потерял голову, когда получил ваш портрет. Но он тоже пока хранит все в тайне, ибо и во Франции есть силы, особенно Ангулемская ветвь, которая готова сделать все, чтобы Людовик не сочетался с вами браком.

– Значит, у меня ещё есть надежда. В глазах Джейн мелькнула жалость.

– Увы. Переговоры в полном разгаре, Франсуа говорит, что дело почти состряпано. О, не глядите так грустно, принцесса. Подумайте, вы станете королевою самой замечательной страны в Европе! Ваш муж стар, вы, конечно же, переживете его, и если подарите ему сына, то станете регентшей, правительницей и, может даже, более великолепной, чем Маргарита Австрийская. Какие блестящие возможности откроются перед вами!

Мэри молчала. Все то, что она подозревала и чего страшилась, произошло, Она любила Брэндона, она была молода, полна жизни и надежд, мечтала о счастье с любимым, а, оказывается, её судьбу уже решили. Её продали старику. Иноземцу, Она должна сказать всему «прости». Мэри была так подавлена, что еле нашла в себе силы попрощаться с Джейн. Во дворце, отослав своих дам, она заперлась в покое, и только тут дала волю слезам.

Сестра короля плакала, сдерживая рыдания и боясь, что за дверью услышат её отчаяние. Плакала долго, а успокоившись, решила – тот, кто хочет добиться своего, не льет понапрасну слез, а действует, Но что она могла? Она вспомнила уроки Брэндона, как следует себя вести при дворе, чтобы добиться своего, Ни в коем случае не идти напролом, изыскивать всегда обходные тропы, делать свою интригу. Итак... Что итак? Её судьба в руках её брата. Кинуться ему в ноги, умолять? Она вспомнила, какое жесткое было у него сегодня лицо, словно каменное. Этот камень вряд ли смягчится при виде её слез. Попробовать пойти к Катерине, рассказать ей все? Но сейчас Мэри подумала, что королева, возможно, в курсе всего, да и примет ли Катерина её сторону, когда весь смысл её жизни – угождать Генриху? В какой-то миг Мэри подумала о Вулси. Последнее время они довольно часто общались. Может, ей стоило обратиться за поддержкой всемогущему канцлеру, к речам которого прислушивается сам король? О, Мэри уже знала, что Вулси является главным инициатором профранцузской политики Генриха, а значит, идея о её замужестве может вполне исходить от него. И его главным союзником является Брэндон...

При этой мысли она едва вновь не расплакалась. Неужели и Чарльз предал её? Нет, она отказывается в это верить. Он поклялся быть её другом! И она ему это напомнит. Им необходимо встретиться, она вызовет его немедленно!

Принцесса встала, открыла один из ящичков бюро, достала свиток бумаги, перо и чернила. «Приезжайте немедленно!» – это был приказ. Она с нажимом поставила в конце несколько восклицательных знаков и, вызвала Илайджу, велела ему немедленно ехать в Лондон с посланием.

Илайджа выглядел несчастным, поняв, что ему предстоит роль посредника между Мэри и тем, к кому он ревновал, но не посмел ослушаться. А Мэри, чтобы хоть как-то отвлечься от тяжелых мыслей и не вызывать подозрений, заставила себя с головой уйти в подготовку праздника. Она обсуждала с придворными детали предстоящего действа, вызывала мастеров и торговцев, делала заказы, весь день в амбаре следя за действиями рабочих и давая указания. Даже не пожелала примкнуть к трапезе, лишь ближе к вечеру велела принести ей что-нибудь перекусить прямо туда. И когда Мэри перекусывала под визг пил плотников и грохот молотков обойщиков, прибивавших к балкам огромные драпировки, она увидела наконец Брэндона, идущего в сторону амбара.