Светорада Янтарная - Симона Вилар

– Довольно! – И сделал знак Зенону.

Опытный препозит тут же хлопнул в ладоши, музыканты заиграли иную музыку, более веселую, живую, с плавными восточными переливами и резкими ударами бубнов. Дверь распахнулась, и на смену удалившимся мимам в зал впорхнула стайка танцовщиц в шароварах и с гирляндами бубенчиков на руках и бедрах. Они стали плясать и извиваться, и хотя лица девушек были прикрыты полупрозрачными вуалями, все видели, как весело блестят их глаза. Кружась, они вскидывали обнаженные руки, подрагивали нагими животами, сладострастно поводили бедрами.

По знаку Зенона стольники внесли большие кувшины с вином, стали наполнять кубки. Мужчины заулыбались, оживились, а вот женщины начали вытирать салфетками губы и отодвигать блюда.

Подле Светорады стала подниматься и Анимаиса.

– Все, пришло время, когда благородным дамам следует покинуть пиршество. – Она выразительно и требовательно посмотрела на Светораду.

Однако та продолжала сидеть с отрешенным видом. Помявшись немного, Анимаиса опустилась на свое место, хотя Зоя и Софья встали и величаво покинули зал Хрисотриклиния. С ними ушли и иные знатные патрикии, однако были и такие, которые остались на местах и теперь вместе с мужчинами наблюдали за плясками восточных танцовщиц.

Светорада тоже смотрела на них. Только бы не на Александра!.. Ей надо было успокоиться, отвлечься. Она видела, какие взоры бросают на танцовщиц строгие царедворцы, видела, что даже на лицах церковников играют улыбки, а сам император бьет в ладоши, стараясь попасть в такт мелодии. У него, надо сказать, была очень приятная улыбка – снисходительная, довольная. Воистину этот человек любил женщин, как уверял Светораду Николай. Хотя, признаться, и сам владыка смотрел на покачивания бедер и подрагивание грудей танцовщиц с явным удовольствием.

У Светорады шумело в голове – от волнения, от выпитого вина, от усталости. Слишком необычным и долгим был для нее этот день. Еще сегодня княжна проснулась в своем доме с Ипатием, а сейчас она в центре мира, сидит среди вершителей людских судеб и чувствует устремленные на нее взгляды. Княжна старалась об этом не думать. Она просто вслушивалась в ритмичную музыку, наблюдала за движениями танцовщиц и вспоминала, как жила в хазарской столице Итиль и тоже предавалась подобным пляскам, полностью отдаваясь музыке и ритму. А эти плясуньи… Светорада готова была поспорить, что могла бы сплясать не хуже их. И почти машинально, не сводя с них глаз и даже не поднимаясь с места, она повторила движения их плеч, словно пустив волну по телу – колыхнула грудью, чуть двинула станом, бедрами, повела головой, так что ее янтарные подвески заколыхались.

Александр откровенно улыбался, глядя на нее, патриарх хитро щурился, даже Самона перестал ощипывать виноградную гроздь, проследив за взглядом базилевса, устремленным на русскую. А потом в зале произошло некое движение, ибо Лев неожиданно поднялся и направился туда, где сидела княжна. Она почти растерянно поглядела на него снизу вверх, увидела его горящий взгляд. Внезапно он протянул ей руку, призывая. Отказаться было невозможно, и Светорада рука об руку с императором пересекла зал, вышла на открытую, овеянную прохладой террасу, откуда открывался вид на темные сады и где слышался отдаленный плеск фонтанов.

Ночь была безлунной, только звезды светились в вышине, но уже через миг кто– то из служителей возник на террасе, стал зажигать настенные светильники. В их отблеске Светорада увидела, как внимательно смотрит на нее Лев.

– Мне бы о многом хотелось переговорить с вами, любезная Ксантия. Например, о вашем пленении русами, о котором твердят все вокруг, и о самих русах… Варвары – дикий, неуправляемый народ, однако вы отчего– то не производите впечатления дикарки. Еще хотелось спросить, как вышло, что горстка захвативших дворец Святого Маманта мятежников отбила пытавшихся взять их наскоком опытных воинов– эскувиторов. Ведь руководивший набегом Варда Солунский слывет героем осады Фессалоник, мой брат всячески хлопочет за него, а тут… какие– то мятежники.

– Этот Варда ни на что не годен! – с неожиданной запальчивостью произнесла Светорада. – А русы все до единого отменные воины. На Руси они обучаются владеть оружием сызмальства. Да и в купцы идут самые отчаянные и отважные. У них есть своя тактика боя, они умеют отбивать наскоки на ладьи и сильны в пешем бою так же, как и в конном. Каждый воин у нас – господин, и только воин может подняться над другими.

Она вдруг осеклась, решив, что излишне горячится, но Лев неожиданно мягко улыбнулся.

– Мне бы хотелось обсудить с вами это. Странно вести речи о воинском искусстве с женщиной, но мне кажется, что вы имеете собственное мнение о тактике боя русов. Ваш жених Ипатий как– то говорил, что было бы неплохо, если бы мы наняли в нашу гвардию воинов из Руси. Ранее, в былые времена, императоры неоднократно нанимали отряды варваров для службы, и они довольно неплохо себя проявляли. Возможно, пришло время возобновить эту традицию.

– Это было бы мудро, – склонила голову княжна. – Однако не думаю, что после того, что случилось по вине эпарха Юстина… – Она сделала паузу, стараясь подавить дрожь в голосе, но все же продолжила: – Не думаю, что после того, как по вине эпарха Юстина Маны произошло столкновение с русскими купцами, они захотят отправить своих юношей проливать за вас кровь!

Ей не следовало так говорить. Светорада поняла это по тому, как отшатнулся от нее император. Даже звякнули украшения на его драгоценном лоре. Но и смолчать она не могла. Соотечественники были ей ближе величия и блеска, какие окружали этого самонадеянного человека, повелевшего послать вслед уплывшим русам дромоны с греческой зажигательной смесью. И после этого базилевс считает, что на Руси забудут о его жестокости и отправят своих воинов ему в услужение!

Лев какое– то время молчал, выдерживая паузу, словно давал ей успокоиться.

– Вы дочь архонта русов, так ведь? И вы собираетесь защищать передо мной своих соотечественников? Что ж, я не стану корить вас за это желание, как не стал выказывать и недовольства эпарху, хотя понимаю, что в случившемся есть и его вина. Но должен вам заметить, что, сколько бы ни было народов в мире, все они почтут за честь предоставить мне своих воинов. Ибо мы – это вершина мироздания. Это притягивает. Но только русов я не желаю знать! Эти непокорные смутьяны слишком много мнят о себе и потому осмелились не подчиниться нашим законам! И все же я уверен, что, как только настанет время судоходства, их жалкие ладьи опять потянутся к столице мира, а русские купцы заплатят мне положенную дань, чтобы получить право торговать у Золотых ворот Константинополя!

Император замолчал, и по его неровному дыханию Светорада поняла, что, несмотря на спокойный тон, он едва сдерживает гнев. «Патриарх был бы недоволен, узнай, как я рассердила базилевса», – подумала княжна. И еще подумала, что ей не хочется исправлять положение. Она злилась на Льва за его пренебрежительное отношение к ее соотечественникам. Для него они были лишь варварами. А для нее… Ей было хорошо со своими даже в осажденном дворце. Ромеи с их самомнением порой раздражали княжну. Как переживающий за свою честь Ипатий, так и не сомневающийся в своем могуществе Лев.