Ацтеки. Воинственные подданные Монтесумы - Жак Сустель

Пейотль по-прежнему играет большую роль в религиозной жизни индейцев на северо-западе Мексики и на юге Соединенных Штатов. Другие растения, чье действие еще не изучено, видимо, использовались в качестве наркотических средств. Среди них были растительные части тлапатля, принадлежащего к семейству пасленовых, и семена мишитля. Но чаще всего в литературе ссылаются на древесную губку, теонанакатль («священный древесный гриб»), которую подавали гостям в начале званого вечера. «Первым блюдом на этом банкете ели маленький черный древесный гриб, который делает людей пьяными и вызывает у них видения; он также вызывает склонность к распутству. Они съели его перед восходом солнца… с медом; и когда они начали разогреваться, то принялись танцевать. Кто-то пел, кто-то рыдал, – так пьяны они были из-за этих грибов. А другие не пели, а сидели тихо в комнате, размышляя. Некоторые видели, что они умрут, и плакали, другие видели, как их пожирает какой-то дикий зверь, третьи видели, что берут пленных на поле боя или становятся богатыми, или видели себя хозяевами многих рабов. Кому-то было видение, что его обвиняют в прелюбодеянии и за это преступление ему разбивают голову. Кто-то видел, что он совершает кражу и за это его убивают; было много и других видений. Когда состояние опьянения, вызванного этими грибами, проходило, они рассказывали друг другу о том, что они видели».

Возможно, самым удивительным для нас во всех этих описаниях является то, что никогда не встает вопрос об алкогольных напитках. И тем не менее индейцы были прекрасно знакомы с алкоголем – октли (сейчас называется пульке), который получался из забродившего сока агавы, на вкус напоминающего сидр. Важность места, которое занимал октли, доказывает та серьезная роль, которую играли в религии боги напитков и опьянения, те самые, которых называли Сенцон Тоточтин («четыреста кроликов»), лунные и земные боги изобилия и урожая, равно как и Майауэль, богиня агавы.

Но древние мексиканцы прекрасно знали, какую опасность для них и для их цивилизации представляет алкогольная интоксикация. Возможно, ни одна культура в истории никогда не устанавливала более жестких барьеров на пути этой опасности. «Напиток, который зовется октли, – сказал император в своем обращении к народу после своего избрания, – является корнем и источником всякого зла и всеобщей погибели, так как октли и пьянство – причина всех раздоров и всех распрей, всех мятежей и всех бед в городах и государствах. Это как вихрь, который уничтожает и разрушает все. Это как свирепая буря, которая несет с собой все зло. Прежде чем происходит прелюбодеяние, изнасилование, совращение девушек, кровосмешение, кража, преступление, богохульство и лжесвидетельство, ропот, клевета, мятежи и ссоры, всегда сначала бывает пьянство. Все это вызывает октли и состояние опьянения».

Когда изучаешь литературу по этой теме, появляется чувство, что индейцы очень четко себе представляли свою сильную природную склонность к алкоголизму и что они были решительно настроены бороться с этим злом и контролировать себя, введя чрезвычайно суровую политику ее подавления. «Никто не пил вина (октли), за исключением только тех, кто был уже в возрасте; и они пили его понемножку и тайком, не напиваясь сильно. Если пьяный человек показывался на людях, или его заставали за распитием алкоголя, или его находили на улице, неспособного связать двух слов, или он бродил, распевая песни, один или в компании других пьяниц, его наказывали, если он был простолюдином, забиванием до смерти или его удушали перед молодыми людьми его квартала в назидание, чтобы они остерегались пьянства. Если пьяный человек был знатного происхождения, его удушали без зрителей».

Существовали безжалостные законы по борьбе с общественным пьянством. Законы Несауалькойотля наказывали жреца, пойманного на пьянстве, смертью; смертью же было наказание и для пьяного сановника, чиновника или посла, если его находили во дворце. Сановник, который напился и не устроил скандал, все равно подвергался наказанию, но только посредством лишения его поста и титулов. Пьяный простолюдин на первый раз отделывался всего-навсего публичным обриванием головы под насмешки толпы, но вернувшийся к дурной привычке наказывался смертью, как и аристократы за свой первый проступок.

Здесь перед нами случай социальной защитной реакции на чрезвычайно распространенную тенденцию, чье существование было исторически доказано, так как, когда конкиста уничтожила моральную и законодательную основу мексиканской цивилизации, алкоголизм распространился среди индейцев в необычайной степени.

Однако даже такая суровая система, как эта, должна была иметь нечто вроде предохранительного клапана. Октли не был запрещен совершенно. Старикам и старухам позволялось выпить, особенно в определенные праздники, и даже допускалось, что они могут напиться допьяна. Например, когда праздновали «крестины» или, скорее, нарекание ребенка каким-либо именем, «ночью старики и старухи собирались, чтобы выпить пульке и напиться. Чтобы они напились допьяна, перед ними ставили кувшин с пульке, и человек, который подавал ее, наливал напиток в тыквы и давал каждому по очереди выпить… этот человек, когда он видел, что гости еще не пьяны, начинал обносить их еще раз в обратном порядке, начиная с левой стороны. Когда они напивались, они начинали петь… некоторые не пели, а начинали разглагольствовать, смеясь и отпуская шуточки; а когда они слышали что-то смешное, они ревели от смеха». Все это выглядело так, как будто мексиканцы, желая сократить свои потери, разрешали получить удовольствие напиться только тем, чья активная жизнь уже закончилась, и в то же самое время они воздвигли преграду из ужасных наказаний перед потаканием этому пороку для молодежи или мужчин среднего возраста.

Мы уже затрагивали тему игр и развлечений, говоря о званых вечерах. Безусловно, большие торжества всегда имели какое-то отношение к религиозному празднику или религиозному обряду. Но как и наши приемы гостей после бракосочетания и до отправления в свадебное путешествие или вечеринки в канун Рождества, это были те случаи, когда все веселились с друзьями и родственниками. Те, у кого были средства, и прежде всего император, любили во время еды или курения трубки, попивая какао в конце застолья, послушать стихи, которые декламировали или пели под аккомпанемент флейт, барабанов и двузвучных гонгов (тепонацтли). Сами гости танцевали под звуки этих инструментов после пира.

Одним из наиболее ценимых удовольствий была охота. Простые люди могли охотиться ради пропитания или для того, чтобы продать свою добычу, но знать охотилась ради удовольствия. В своих садах и парках, а также в полной дичи сельской местности они при помощи духовых трубок охотились на птиц. «Монтесума, желая приятно провести время, отправился вместе с двадцатью пятью самыми главными вельможами в свой дворец, который находился в Атлакууайане и который сейчас называется Такубайя. Он ушел в сад один, чтобы развлечься охотой на птиц из духовой трубки». Это оружие представляло собой трубку, из которой стреляли шариками из обожженной глины, и оно было издавна известно в Мексике и Центральной Америке. Это та самая духовая трубка, которая была у полубогов народа киче в эпосе «Попол Вух» и которая изображена на рельефах вазы из Теотиуакана.