Неделя зимы - Мейв Бинчи

Лайнер подошел к причалу в Саутгемптоне. Никола и Генри вздохнули с облегчением.

Хелен взяла в аренду машину, чтобы добраться с родителями до Лондона. От причала до офиса, где их ждала машина, они собирались ехать на такси.

Новые знакомые обменялись адресами.

— Отправьте мне открытку из вашего следующего круиза, — сказала Хелен, как будто они случайно разговорились на корабле, а не были сообщниками девять долгих дней.

— Да, а вы напишите нам, как идут дела, — таким же обыденным тоном ответила Никола.

Их с Генри жизнь опять возвращалась на круги своя.

Офицеры и команда выстроились на палубе, прощаясь с пассажирами. Никола и Генри обняли Хелен на прощание, и она пошла вниз по сходням, держа родителей под руки, с прямой спиной, высоко подняв голову.

На корабле началась уборка; Генри и Никола приготовились сходить. Им предстояло вернуться домой и провести десять дней в компании родственников и друзей, прежде чем отбыть в новый круиз, на этот раз на Мадейру и Канарские острова.

Они прощались с помощником капитана, когда услышали страшную новость. На выезде из Саутгемптона произошла автокатастрофа, погибли три человека: все трое — пассажиры с их круиза. Генри и Никола, потрясенные, посмотрели друг на друга. Они все поняли еще до того, как помощник капитана сообщил подробности.

— Похоже, это было самоубийство. Женщина вела арендованную машину и въехала прямиком в стену. Машина разбилась в лепешку — все умерли на месте. На чемоданах нашли метки с нашего корабля, поэтому полиция связалась с нами. Судя по всему, это та самая Хелен Моррис из каюты 5347 с родителями.

— Думаю, произошел несчастный случай, — кое-как выдавил из себя Генри.

— Вряд ли. Свидетели говорят, она остановила автомобиль, сдала назад, а потом рванула прямо в стену. Господи, почему она это сделала?

— Но мы же не уверены, что это нарочно, — заговорила Никола.

— Как раз наоборот. Полиция уже здесь, они опрашивают команду. Нам придется отвечать на вопросы. У нас нет поводов для волнения, Генри? Вы не замечали ничего подозрительного? — многозначительно спросил помощник капитана.

Генри показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он смог ответить, хотя на самом деле пауза длилась не больше пары секунд.

— Нет, с ней все было в порядке. Она держалась молодцом. — Помощник капитана вздохнул с облегчением, хотя и был все еще встревожен.

— А что старики? Как они себя чувствовали?

— Соответственно возрасту, но она прекрасно за ними ухаживала. — Эту ложь им с Николой пришлось повторить в тот день еще множество раз.

Перед тем как они покинули судно, Генри отыскал Беату. До нее дошли новости? Да, всем уже известно. Беата смотрела Генри прямо в глаза.

— Очень жаль бедняжку и ее родителей, но все-таки хорошо, что в конце жизни они совершили такое замечательное путешествие.

Взглядом она умоляла его никому ничего не говорить. Если вскроется правда, ей грозят большие неприятности.

Он поцеловал девушку в щеку на прощание.

— Встретимся в следующем круизе, доктор Генри?

— Вряд ли, — ответил он.

Генри чувствовал, что их время на корабле подошло к концу. Он знал, чем отныне хочет заниматься: лечить людей, облегчать им жизнь, а не нарушать правила из соображений сентиментальности, а потом казнить себя за смерть трех человек.

— Она все равно бы это сделала, — сказала Никола, когда они ехали назад в Эшер.

Генри молча смотрел вперед.

— Она точно так же могла поступить в Бергене или Тромше — где угодно…

Снова молчание.

— Ты подарил ей девять счастливых дней. Вот и весь твой проступок. Точнее, наш.

— Я нарушил правила. Возомнил себя Господом Богом. Это непростительно!

— Я люблю тебя, Генри.

— И я тебя люблю, но это не отменяет того, что произошло.

Они никому не стали рассказывать о случившемся. Не стали объяснять, почему отказались от работы, о которой другие могли только мечтать. Оба записались волонтерами на программы по предупреждению самоубийств и лечению депрессии. Они почти не общались с друзьями и членами семьи. Генри и Никола нашли себе временные должности в госпиталях. О практике в тихой деревушке они больше не мечтали. Наверное, такая жизнь не для них. Они прошли тестирование и ожидали результатов, чтобы начать работу волонтеров.

В этот момент родители Генри решились с ними поговорить. Разговор состоялся после очередного воскресного ланча у них дома, прошедшего в унылом молчании.

— Вы сильно изменились с тех пор, как ушли с круизного корабля, — начал отец.

— Мне казалось, вы нас одобрили. Ты же сам говорил, что это — не настоящая медицина, — раздраженно откликнулся Генри.

— Я говорил и продолжаю говорить, что тебе требуется специализация. Подумай только, сейчас ты был бы консультантом, мог бы выбирать…

— Мы просто хотим, чтобы ты был счастлив, дорогой. Только и всего, — вмешалась мать.

— Да кто вообще сейчас счастлив! — воскликнул Генри и вышел в сад бросать палку их старой собаке.

Родители решили переговорить с Николой. Они нашли ее на кухне — она сидела с отсутствующим видом и потягивала из кружки чай.

— Нам очень неловко вмешиваться, Никола, дорогая, — начала мать.

— Я знаю. Вы никогда ничего нам не навязывали, и мы вам за это благодарны, — автоматически ответила Никола, гадая, удастся ли ей избежать того «но», которое явно должно было последовать.

— Просто мы беспокоимся… — Отец Генри не хотел, чтобы разговор завершился, не начавшись.

Но Никола так и сидела с пустым, ничего не выражающим лицом.

— Ну конечно, — кивнула она, — все родители беспокоятся за своих детей.

— Вы колесили по миру больше двух лет, но так ни к чему и не пришли. Я понимаю, что мы вмешиваемся не в свое дело, но мы очень встревожены. — Отец Генри молил, чтобы она его услышала.

Никола повернулась и посмотрела ему в лицо.

— Что вы хотите, чтобы мы сделали? Скажите прямо. Вполне возможно, мы именно так и поступим.

В ее лице было нечто такое, что заставило его испуганно отступить. Ни разу в жизни он не видел Николу в таком состоянии. Отец Генри попытался исправить положение.

— Я всего лишь говорю… хотел сказать, что… что… вам надо отдохнуть, отвлечься… — Последние слова он произнес совсем тихо, почти шепотом.

— Отдохнуть! — Идея привела Николу в какой-то истерический восторг. О да, она совсем не против отдыха. — Забавно, что вы это предложили. Мы сами как раз подумывали об отпуске. Я поговорю с Генри, и мы сообщим вам о наших дальнейших планах. — И, прежде чем родители Генри успели что-то сказать, она выбежала из кухни.