Большая книга искателей приключений - Эдуард Веркин

Поэтому я пустился рассказывать про крысу Элвиса.

Про то, какой этот Элвис был слабенький, и про то, как девочка Мэри не отходила от его кровати, то есть клетки, как она выхаживала его, вызывала самых лучших докторов, как Элвис пошел на поправку. А сама девочка сирота, ее родители погибли в автокатастрофе, когда поехали ловить лосося в Канаду.

А дядя ее хоть и хороший, но чрезвычайно занятой, он конгрессмен и, хотя и не чает души в племяннице, не может ей уделять достаточно внимания. И единственным другом несчастного ребенка является как раз эта самая крыса. И Элвис. Элвис, который на небесах заботится обо всех обездоленных…

Короче, гнал я безжалостно.

– А теперь вот эта крыса пропала, – закончил я.

Элвис расхохотался.

– Что смешного? – спросил я. – Ребенок в истерике, с трудом отговорили ее пока не сообщать дяде. Пообещали, что представим крысу к завтрашнему дню, не будем эскалировать международную напряженность.

Элвис вытер слезы. Мы смотрели на него, ждали. Что скажет?

– И что? – сказал Элвис. – С чего вы решили, что эту крысу похитил я?

Я указал на собаку.

– Наш пес почувствовал запах, – сказал я. – Дело в том, что Снежок знает, как пах Элвис.

– Вы хотите сказать, что он знает, как пахла эта крыса, – уточнил Барабанщиков. – Вы хотите сказать, что от меня пахнет, как от крысы?

– Нет, мы не хотим сказать, что вы пахнете, как крыса. Просто у крысы на шее был такой маленький флакончик со слезами Элвиса…

– Слезы Элвиса?! – восхитился Барабанщиков. – Те самые? Которые я раскидывал в толпу?

Да уж, улыбнулся я. Видимо, персонификация с Элвисом у Барабанщикова достигла крайних форм.

– Ну да, – подтвердил я. – Те, которые он раскидывал на концертах. И крыса, и подушечка, и сама клетка, они все постепенно пропитались запахом Элвиса. И Снежок это чувствует. Он почему-то вас чувствует…

Элвис задумался и стал разглядывать потолок.

– Я понимаю, – сказал он через минуту, – понимаю… Это из-за шарфика.

Он помахал своим розовым шарфиком.

– Я купил его два года назад, в Дублине. На аукционе. – Барабанщиков понюхал собственный шарфик. – Честно говоря, я подозревал, что он ненастоящий. А вот…

– Давайте проведем эксперимент, – предложил Жмуркин.

Я вопросительно посмотрел на Элвиса.

– Пожалуйста, – согласился Элвис. – Пожалуйста, я ничего против не имею. Мне нечего скрывать…

Жмуркин подозвал Снежка и снова что-то нашептал ему на ухо. Снежок отправился на поиски. Дверей в обиталище Элвиса Бенедиктовича не обнаруживалось, все свободно, все нараспашку. Снежок отправился бродить по хоромам. Ходил, фырчал громко, совал свой нос во все подозрительные места, но вернулся он ни с чем, это даже по морде его видно было.

– Ничего, – подтвердил Жмуркин. – Ничего нет.

Снежок зевнул, подошел к Элвису Бенедиктовичу, вздохнул протяжно.

– Шарфик… – выдохнул Жмуркин.

– Я рад, – сказал Элвис Бенедиктович. – Я рад, что у меня есть вещь, действительно принадлежавшая Элвису.

И он с благоговением понюхал шарфик.

– Ладно, – я поднялся, – вы уж не обижайтесь на нас. Действовали в состоянии крайней необходимости.

– Понимаю. Вы, ребята, не думайте, я на вас не обижаюсь. Все в нашей жизни бывает…

– Может, вы шубу хотите? – предложил Жмуркин. – Смотрите, какая она отличная…

– Нет, спасибо, – улыбнулся Элвис. – Я не поклонник такого… творчества.

– Не расстраивайся, Жмуркин, – сказал я. – Ты видел объявления? На столбах часто висят? «Куплю волосы». Так вот, у тебя из этой шубы волос получится множество, продашь их…

– Послушайте! – Элвис Бенедиктович обрадовался. – А это действительно потомок той самой крысы? Ну, в смысле, крысы Элвиса?

– Он, – подтвердил я. – У этой девчонки даже родословная специальная имеется…

– Послушайте, ребята, а можно будет потом добыть щеночка… то есть крысеночка? Я бы тоже хотел себе такого.

– Да, – скорбно сказал я. – Можно щеночка. Если самого Элвиса отыскать удастся…

– И кто только мог похитить крысу? – вопросил Элвис Бенедиктович.

– Хотел бы я знать, – сказал я.

В этот раз ехали в автобусе вообще в полном комфорте – те, кто в нем были до нас, дружно вышли, а те, кто входили на остановках, немедленно выскакивали обратно. Жмуркин сидел вальяжно, раскинувшись на задних сиденьях.

– Странно, – сказал я, – подушечка была сшита из покрывала, на котором спал Элвис тридцать лет назад. После на этой подушечке спала еще крыса. А этот Бенедиктович тоже шарфик не в сейфе, наверное, хранил. И тем не менее Снежок учуял…

– Дух Элвиса невозможно выветрить! – с полной уверенностью заявил Жмуркин.

И я так и не понял – серьезно он это говорит или нет.

Вечер я провел в одиночестве.

Тоска отправилась провожать Питера до гостиницы, Жмуркин со Снежком побежали домой, я остался один. Денек получился буйным. Похищение крысы, уездные Элвисы. Событий на целую неделю, а прошло всего восемь часов. Восемь часов. И завтра часов восемь, ну, может, больше. Немного. Можно сказать, что половину времени пожгли. Безрезультатно. Хотя говорят, что отрицательный результат – тоже результат, но это все чушь, никакой это не результат. Есть еще ночь, однако ночью можно только думать. Ну, будем думать.

Побродил немного по городу, потом по парку у реки. Сел на пенек, съел пирожок. С брусникой.

Я был в тупике. А что они хотели. За два дня? Тут целая бригада должна искать месяц. Хотя обычно, что не находится в первые два дня, то не находится никогда. Так что претензий ко мне никаких быть не должно. Я не виноват.

Конечно, я пообещал этой Мэри, что найду ее крысу…

Но не нашел. Получается, вроде как соврал. Наверное, поэтому я никак не мог успокоиться, не мог избавиться от неприятного чувства. Я бессмысленно поболтался по улицам, после чего вернулся домой. Поужинал и закрылся в своей комнате. Разложил на столе сделанные утром распечатки. Посмотрел, почитал. Никаких идей в голову не приходило.

Где искать крысу, я не знал. Совершенно. Мне даже пришла в голову идея найти какую-нибудь крысу пожирнее, привесить ей на шею похожую склянку со слезами и выдать за Элвиса…

Но это была всего лишь минутная слабость. Я быстро взял себя в руки. Сказал себе, что путь простого консультанта по общим вопросам отнюдь не обязательно должен быть путем побед, поражение – это оборотная сторона любой победы, поражение – это норма, ерунда, поражение – это всего лишь поражение.