Смерть в начале весны - Наталия Антонова

– Кто это тут меня упоминает всуе?

Рядом с соседом нарисовалась женщина лет пятидесяти с весомым бюстом и крутыми бёдрами.

– Да вот, мама, полиция интересуется, был ли Виталий дома.

– Не было его! – решительно заявила женщина. – Музон его молчал целый день.

– Так и я им о том же, – поддакнул зять, – а они, видите ли, верят матери этого паразита.

– А почему вы его называете паразитом?

– А кто же он?! – встряла тёща. – Нигде не работает, а живёт в своё удовольствие.

– Откуда же деньги у него?

– Баб доит! Так что вам его мать сказала?

– Она говорит, что Виталий был болен и лежал с высокой температурой. Кроме того, Лукьянов предоставил адреса своих друзей, которые звонили ему в этот день.

– И он с ними говорил, несмотря на высокую температуру, – хмыкнула тёща.

– Нет, к телефону подходила мать Лукьянова и говорила, что он заснул после приёма лекарств.

– Заснул он, – усмехнулась тёща, – только не на своей подушке и после приёма чего угодно, но не лекарств. Я его в этот день не видела, но видела на следующий после обеда, и был он абсолютно здоровым.

– А ещё может это кто-то подтвердить?

– А то! Галина Вадимовна из 11-й квартиры, Лидия Спиридоновна из 2-й, Олег Степанович из дома напротив, Кузьма Васильевич, его дружок, и Люда из 18-й квартиры дома, что наискосок стоит.

– У вас что, собрание было какое-то? – попытался пошутить оперативник.

– Типа того. Мы перемывали кости лидерам семёрки.

– Какой семёрки? – не понял оперативник.

– Ну той, что бочку на нашу страну катят.

– Ага, понял.

А про себя подумал: «Круто! А я и забыл про их существование…»

– Значит, вы утверждаете, что Лукьянов выглядел здоровым?

– Как огурчик!

– Он мог ведь и поправиться.

– За один день?

– Всякое бывает.

– Это точно! – согласился сосед. – Но вы полиция, вам и думать.

– Спасибо большое.

– Не за что. Заходите, если что.

Тем временем Ринату удалось отыскать соседку, которая видела, как Лукьянов возвращался домой утром.

– Вы уверены, что это был он?

– Я что, похожа на слепую? – обиделась женщина.

– Нет, – смутился оперативник, – но мало ли…

– Это у вас, мужиков, бывает мало, а у нас, у женщин, такого быть не может. Сказала, видела, значит, видела.

– А как он выглядел?

– Обычно. Две руки, две ноги, одна голова.

– Я имел в виду, может, было заметно, что он болен?

– Болен?! – изумилась женщина. – Да он здоровее колхозного быка. На нём только пахать!

– Видите ли, его мать утверждает, что накануне он лежал в постели с высокой температурой.

– Врёт! – безапелляционно заявила женщина. – Если он и лежал накануне в постели с высокой, то не с температурой, а с бабой.

– Вы так думаете…

– Тут и думать нечего! Виталик бабник и лодырь.

– А вы могли бы подтвердить свои слова, если понадобится, под протокол.

– Да сколь угодно раз.

– Благодарю вас, Евдокия Петровна.

Получив эти сведения, Наполеонов уже не сомневался, что алиби себе Лукьянов состряпал, и притом весьма неуклюже. Он решил вызвать его повесткой и расколоть.

Мирослава тоже предполагала, что Виталий, заинтересованный в получении Анной наследства, мог приложить руку к пепельнице, ставшей причиной гибели Чекурова. Однако никто из свидетелей не видел его возле дома бизнесмена не только в день его убийства, но и вообще никогда. Взглянув на предъявленное фото, все более-менее постоянные обитатели двора качали головой и говорили: «Нет, не видели, не знаем».

Но Наполеонова это не смущало.

На следующее утро он взирал на сидящего перед ним Лукьянова голодными глазами тигра-людоеда так искренне, что у Виталия по телу забегали мурашки. Ему хотелось вскочить с кресла и бежать прочь без оглядки.

Но он понимал, что убежать ему не дадут.

Недолго поразмыслив над ситуацией, в которой он оказался, Лукьянов решил признаться во всём. Убийство Чекурова он, разумеется, решил свалить на Анну. Ведь если не он, то, значит, его убила она, подсказывала ему его убогая логика.

– Вы были заинтересованы в убийстве Чекурова, – напирал следователь.

– Ни-ни, – выставил впереди себя руки Виталий, – я сейчас вам всё расскажу, и вы поймёте, что я не имею никакого отношения к убийству. Это Анна!

– Почему вы так думаете?

– Я в этом просто уверен!

– Где вы были в день убийства Чекурова?

– У Катюхи я был! У Катюхи!

– У какой Катюхи?

– Фамилию я не спрашивал, – затараторил Лукьянов, – но живёт она на Чибисова, дом 113, квартира 41. И телефоны домашний и сотовый, – он продиктовал цифры.

– Квартиру снимает?

– Нет, в том-то и дело! Квартира Катьке от тётки досталась. Неплохая, между прочим, квартирка. – Он зацокал языком.

– Чем она занимается?

– Сказала, что модель, а может, мамзель. – Виталий хмыкнул.

– Как и где вы с ней познакомились?

– Обычно, – Виталий пожал плечами, – на вечеринке два месяца назад.

– Зачем вы заставили врать мать?

– Затем, что Аньке я сказал, что заболел и прийти к ней не могу.

– Зачем вам это понадобилось?

– Да потому, что я хотел заночевать у Катьки. Анька мне приелась. Но бросать-то мне её нельзя, вот я и соврал, что простыл.

– Почему же вам её бросать нельзя? – поинтересовался следователь.

– Ну, мало ли… – ответил тот неопределённо.

– Кто-то ещё, кроме этой Кати, может подтвердить, что вы находились у неё?

– Зачем? – искренне удивился Виталий.

– Затем, что, состряпав одно алиби, вы могли и второе тем же способом организовать.

– Так вы что, не верите, что ли, мне, – обиделся Лукьянов, – ну я не знаю… Хотя! – Он прищёлкнул пальцами. – Точно, прямо с утра к Катьке Светка с Борькой завалились! Я прямо из себя вышел!

– И долго они пробыли?

– Да уж часов до одиннадцати точно. Как с голодного острова, завтракать они, видите ли, пожелали!

– Они друзья Екатерины?

– Светка – подруга, а Борька – Светкин парень.

– Имена, фамилии, где живут.